Пески Марса. Земной свет - Артур Чарльз Кларк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– К величайшему сожалению, нет. Все остается по-прежнему, пятьдесят на пятьдесят. Утечка, несомненно, имеется, но как знать, вдруг она здесь, в Сентрал-Сити? А намек насчет Обсерватории вполне может оказаться намеренной дезинформацией. Очень трудно себе представить, каким образом кто-нибудь из ее сотрудников передает сведения Федерации, да вы и сами обратили на это внимание. Радиопрослушивание не обнаружило ничего, кроме нескольких не зарегистрированных, но вполне невинных переговоров личного характера.
Садлер со вздохом спрятал записную книжку и еще раз посмотрел вниз, в головокружительную бездну, над которой опасно парил этот хрупкий, еле заметный пластиковый пузырек. Тараканы поспешно разбегались, освобождая довольно большую площадку около самого основания обрыва; неожиданно по залитой светом прожекторов стене начало медленно расползаться серое пятно. (Сколько дотуда? Два километра? Или три?) Пыль начала оседать, а облачко дыма быстро рассеялось в вакууме. Садлер начал считать секунды, дошел до двенадцати и только тогда сообразил бессмысленность этого занятия. Рвани там даже атомная бомба, он все равно бы ничего не услышал.
Человек в синем костюме кивнул Садлеру, поправил ремешок фотоаппарата и снова превратился в обыкновенного туриста.
– Подождите тут десять минут, – сказал он, – и ни в коем случае не приближайтесь ко мне при случайных встречах.
Садлер обиженно насупился – что ни говори, он не был таким уж зеленым новичком. Его стаж в Планетарной разведке достиг уже половины лунных суток.
Зайдя в небольшое кафе, Садлер оказался единственным его посетителем, а ведь обычно на вокзале Гигинуса не протолкнуться. Общая неопределенность ситуации отпугивала туристов; те, которых она застала на Луне, спешили домой, билеты на отбывающие корабли брались с бою. Никто ничего толком не знал, но все чувствовали – первые неприятности начнутся здесь. Вряд ли Федерация атакует саму Землю, решится на уничтожение миллионов ни в чем не повинных людей. Подобное варварство давно ушло в прошлое – так, во всяком случае, надеялись. Но уверенности не было. Откуда знать, как пойдет война? А Земля – она же такая легкая мишень.
На какой-то момент Садлер окунулся в тоскливые, полные жалости к самому себе мысли. Догадалась ли Жанетта, где он находится? Уж лучше бы нет – это только увеличит ее страхи и беспокойство.
За чашкой кофе – неизвестно почему, но на Луне никогда не получишь хорошего кофе, так что не стоило и заказывать, – он обдумал полученную от связника информацию. Информация эта не прояснила практически ничего, предстояли все те же поиски в темноте. Совет присмотреться к Молтону вызывал полное недоумение: такой честный, прямой человек – и вдруг шпион? С другой стороны, кто же не знает, насколько опасно полагаться на интуитивные соображения, а потому придется теперь уделять Молтону побольше внимания. Только можно спорить на что угодно – ни к чему это не приведет.
Садлер перебрал в памяти все известные ему сведения про начальника спектроскопического отдела. Он и сам знал про три поездки Молтона на Марс. Последняя из них состоялась больше года назад, а ведь, скажем, тот же самый Маклорин был там совсем недавно. Да и кто из межпланетного братства астрономов не имеет друзей и на Марсе, и на Венере?
Есть ли в Молтоне что-нибудь такое необычное? Разве что всегдашняя его отрешенность, странным образом контрастирующая с внутренней теплотой. Ну и еще эта забавная, даже трогательная «клумба», как называли за спиной профессора его вазу с цветами. Но много же будет работы, если начать присматриваться к таким вот невинным причудам всех и каждого.
Тут, правда, есть один момент, достойный некоторого внимания. Нужно узнать, в каком магазине Молтон покупает свои восковые цветочки (это, пожалуй, единственное – за исключением спорткомплекса – место в городе, куда он ходит), и пусть местная агентура там все проверит. Весьма довольный своей дотошностью, Садлер расплатился, покинул совершенно пустое кафе, миновал недлинный коридор и оказался на почти пустом вокзале.
Монорельсовая ветка, соединявшая Сентрал-Сити с Гигинусом, проходила мимо Триснекера[8], по невероятно растрескавшемуся скальному плато. Вдоль ее трассы шагали столбы канатной дороги, по которой ползли огромные емкости, полные с рудника и пустые – обратно. Длинные, до километра, пролеты делали это транспортное средство самым экономичным на Луне, да, пожалуй, и самым практичным – пока дело касалось не срочных грузов. Чуть не доезжая города, канатка плавно свернула направо и ушла куда-то за горизонт, к заводскому комплексу, который – прямо либо косвенно – кормил и одевал каждого человека, живущего на Луне.
Даже удивительно, как быстро этот город перестал казаться чужим; Садлер переходил из купола в купол с уверенностью старожила. Сперва – в парикмахерскую. Один из обсерваторских поваров прирабатывал – в свободные от кухни часы – стрижкой, однако результаты его трудов выглядели весьма печально. Ну а потом, если останется время, покрутиться минут пятнадцать на центрифуге.
Как и обычно, в спорткомплексе было полно сотрудников Обсерватории, старавшихся, на случай срочного отъезда домой, сохранять приличную физическую форму. Записавшись в очередь на центрифугу, Садлер закинул одежду в шкафчик и пошел купаться; через некоторое время затихающий вой мотора просигналил, что «карусель» готова принять новую порцию пассажиров. Подойдя к ней, почти что бывалый контрразведчик с трудом подавил усмешку – он оказался в компании двух подозреваемых из списка А – Уилера и Молтона, – а также семи или около того почти подозреваемых категории В. И мало удивительного, особенно что касается категории В. В этом жутком списке, подходящим названием для которого было бы: «Лица, достаточно умные и активные для шпионской деятельности, относительно которых, однако, нет никаких сведений – ни в ту ни в другую сторону», состояли добрые девяносто процентов персонала Обсерватории.
Центрифуга вмещала шесть человек и была снабжена каким-то хитрым предохранительным устройством, не позволявшим ей запускаться без более-менее приличной балансировки. Вот и сейчас она наотрез отказывалась вертеться, пока толстый сосед Садлера не поменялся местами с худощавым мужчиной, сидевшим напротив. После этого завыл мотор, и большая металлическая бочка с уравновешенными – в физическом смысле слова – людьми начала набирать обороты. И чем быстрее она вращалась, тем тяжелее становилось тело Садлера; одновременно менялось и направление «вверх» – оно поворачивалось к центру барабана. Дышать стало трудно, Садлер попробовал приподнять свою руку – и не смог, она словно налилась свинцом.
Его сосед слева – тот самый, худощавый – с видимым трудом поднялся на ноги и начал прохаживаться, аккуратно придерживаясь «своей» территории, обозначенной на полу жирными белыми линиями.
