Во мрачной тьме - Demonheart
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- А что с теми псайкерами, которых вы успели обучить за те годы?
- А что с ними сделается? Руки у наших тупоголовых фанатиков длинные, но не настолько. Кто прошел санкционирование – разлетелись по всей Галактике. Может, кто-то до сих пор жив, и даже служит в Инквизиции, - Тор тяжело вздохнул, будто почувствовал на себе всю тяжесть прожитых лет. – Понимаешь, к чему я тебе это рассказываю? Не навреди! Понял меня?! Сам свою кровь до капли пролей, душу сожги дотла, пожертвуй теми, кто готов идти на жертву – все это часть нашей работы. Да, иногда в результате наших действий могут пострадать невинные. Иногда приходится осознанно жертвовать верными слугами Императора ради спасения многих, и это тоже обыденность. И все же в любой ситуации выбирай не самое очевидное решение, и не самое простое, а самое бережное. Иначе ты глазом моргнуть не успеешь, как из защитника человечества станешь его злейшим врагом, стократ более опасным из-за того, что сам продолжишь верить в свою непогрешимость.
Герман смотрел на своего наставника, и вдруг с необыкновенной остротой ощутил, настолько стар и измотан инквизитор. Долгие годы они вел непрерывную битву – не только с врагами внутренними, внешними и потусторонними. Его самым страшным врагом было само человечество, с готовностью и рвением уничтожающее само себя. Дознаватель вспомнил собственное детство, самые ранние, самые страшные воспоминания, наполненные удушающей тишиной и отчаянием. На Черном Корабле, который вез его с родного мира на Терру, никто и не думал использовать дорогостоящие и сложные в производстве пси-подавители. Слабых пленников контролировали специальными пыточными ошейниками, более сильных накачивали наркотиками до полного беспамятства. Их всех держали в кандалах, им запрещалось издавать любые звуки под угрозой немедленной казни. Большинство пробудившихся псайкеров были детьми, реже подростками, вырванными из своих семей и пережившими немало жестокости, и многие не выдерживали. Просто переставали есть.
- Идемте, сэр, - сказал он тихо. – Вы преподали мне важный урок, и я осмыслю его. Но у нас есть дело, которое нужно сделать здесь и сейчас.
- И мы его сделаем. Чисто. Без лишней крови.
- Ваше стремление минимизировать сопутствующий ущерб плохо стыкуется с тревогами магоса Оттер.
- Ты не путай стечение обстоятельств и вирусную бомбардировку из-за того, что пара кретинов намалевала на стене знак Восьми Путей.
- Были и такие прецеденты?
- Всякое бывало…
Когда они вышли за пределы анклава Механикус, улицы уже были полностью безлюдны а освещение погасло. Только сервиторы-уборщики безмолвными тенями скользили в тенях, наводя лоск на пешеходные бульвары. Уж их-то точно не интересовала разношерстная компания, ожидавшая у входа. И если техножрецы в этом районе были обыденностью, а несколько до зубов вооруженных человек в панцирной броне еще могли сойти за его охрану, то космический десантник в черной броне вряд ли мог сойти за припозднившегося прохожего, и он воспользовался каким-то техномагическим устройством, искажающим реальный облик.
- Итак, план такой, - сказал инквизитор своим обычным тоном. – Сейчас мы разделимся. Я отправлюсь к Арбитрес. Их судебная крепость находится в другом шпиле, так что времени это займет немало, а времени у нас как раз нет. Вы же пойдете в этот бордель, проведете зачистку, без шума и пыли. Позаботьтесь о том, чтобы несколько еретиков сумели бежать, оставив за собой феромонный след, но управительницу добудьте мне живой и способной отвечать на вопросы. Серьезного сопротивления не ожидается, так что проблем возникнуть не должно. Ищите вообще все записи, какие найдете, даже если это бухгалтерия. Варнак, ты тоже отправишься туда, на случай если попадется когитатор с неразговорчивым машинным духом. Герман, принимаешь командование.
- Сэр, вы идете к арбитрам в одиночку? – уточнил тот.
- Нет, со мной пойдут Владислав и Хаддрин.
Дознаватель не высказал сомнений вслух, но его выражение лица говорило за него. Он и сам начинал доверять этому человеку как члену команды, но не настолько, чтобы оставлять его своему наставнику в качестве единственной защиты. Сестра-диалогус, хотя и обращалась с лазпистолетом получше многих вояк, все же не была бойцом.
- Полтысячи скитариев выглядят достаточно надежной охраной, - пояснил Тор, отвечая на немой вопрос. – Но мне не пристало появляться совсем без свиты, а твой отряд я ослаблять не хочу. Все, за работу.
В переводе на нормальный язык это значило, что инквизитор хочет испытать Вертера в каком-то особенном деле, и это должно остаться секретом от остальных. Мысленно пожав плечами, Герман дал знак отряду, и оперативники растворились в тенях.
«Шесть цветков» ждет страшная ночь.
Акин Тор проводил своих людей взглядом и позволил себе мимолетную усмешку. Герман был отличным дознавателем, но путь до инсигнии ему предстоял очень, очень долгий. Для полноценного инквизитора он слишком явно позволял эмоциям влиять на свои действия. Это касалось и личной привязанности к членам отряда, и банального страха. От Тора не укрывалось то, что Герман умело избегает прямой угрозы и, как правило, старается действовать так, чтобы свести риск для себя к минимуму. Это не было явным недостатком, но если потакать такому поведению, талантливый дознаватель после получения инсигнии почти наверняка превратится в одного из тех пауков, что веками плетут интриги и раскидывают обширнейшие шпионские сети, практически не покидая своих секретных баз. И нередко случалось, что такие инквизиторы утрачивали понимание своей сверхзадачи, и единственным смыслом их существования оставалось бесконечное расширение агентурной системы, интриги ради интриг, создание двойных, тройных и еще Император знает каких агентов – все ради того, чтобы бороться за влияние с такими же пауками. И все это вместо того, чтобы заниматься делом или хотя бы снабжать добытыми сведениями коллег.
Интриганы… неприятная порода, что и говорить. Вонь интриги Тор почуял в тот момент, когда по вокс-связи прослушал допрос захваченной еретички. Логово поклонников Слаанеш в борделе, честное слово! Более глупое прикрытие для культа наслаждений придумать сложно. Потенциальная моральная угроза, исходящая от такого рода заведений, была прекрасно известна, и повышенное внимание со стороны Экклезиархии и Арбитрес
