Собрание сочинений - Карлос Кастанеда

Я применяю термин «необычная реальность», как уже отмечалось, в смысле экстраординарной, необычайной реальности. Для начинающего ученика такая реальность является во всяком случае необычной, но ученичество у дона Хуана требовало моего обязательного участия и применения в прагматической и экспериментальной практике всего, что я уже изучил. Это означает, что, как ученик, я должен пройти целый ряд состояний необычной реальности, и это полученное из первых рук знание рано или поздно сделает для меня классификацию «обычный» и «необычный» лишенной смысла.

Тогда принятие первой единицы концептуальной формы повлечет за собой идею, что имеется еще другая, отдельная, но уже больше не необычная область реальности — «реальность особого соглашения».

Принимая в качестве главной предпосылки, что реальность особого соглашения является отдельной областью, мы сможем осмысленно объяснить представление о том, что встречи с союзником или Мескалито происходили в области, не являющейся иллюзорной.

Реальность особого соглашения имеет прагматическое значение

Тот же самый процесс управления внешними и внутренними уровнями необычной реальности, который привел к признанию реальности особого соглашения как отдельной сферы, видимо, также обусловил мое восприятие того, что реальность особого соглашения является практической и может найти применение. Принятие особого соглашения во всех состояниях необычной реальности и во всех особых состояниях обычной реальности было предназначено для укрепления представления о том, что оно было эквивалентно соглашению обычной реальности повседневной жизни.

Эквивалентность основывалась на впечатлении, что реальность особого соглашения вовсе не является сферой, которую можно отнести к сновидениям. Напротив, она имеет стабильные составляющие элементы, которые подчиняются особому соглашению. Фактически, это область, где человек может осмысленно воспринимать окружающее. Ее составляющие элементы не были отталкивающими или прихотливыми, а были конкретными и четкими предметами или событиями, существование которых подтверждалось всем объемом учения.

Смысл эквивалентности ясен из трактовки, которая была утилитарной и чем-то само собой разумеющейся. Дон Хуан не во всякое время обращался к этому, и я мог касаться этого лишь как чего-то утилитарного и само собой разумеющегося — и никак иначе. Тот факт, что обе области считались равнозначимыми, не означал, однако, что в любой момент человек мог вести себя одинаково в любой из них. Наоборот, поведение мага должно было быть различным, так как каждая область реальности имела свойства, которые позволяли использовать ее определенным, свойственным ей образом. Определяющим фактором с точки зрения смысла, по-видимому, было представление о том, что такая эквивалентность может быть определена исходя из практической применимости. Поэтому маг должен был считать, что можно перемещаться вперед и назад из одной области в другую, что обе могут быть применены и что единственным различием между ними являются их различные возможности для использования, то есть различные цели, которым они служат.

Однако их разделенность представляется лишь подходящим расположением, которое соответствует моему личному уровню ученичества и которое дон Хуан использовал, чтобы дать мне понять, что может существовать и другая сфера реальности. Из его действий — скорее, чем из его утверждений, — я вывел заключение, что для мага существует всего лишь один континуум реальности, который имеет две, а может быть, и более частей, из которых они выводят прагматическое заключение. Принятие идеи, что реальность особого соглашения имеет прагматическое значение, открыло бы значительную перспективу для продвижения.

Если бы я принял представление о том, что реальность особого соглашения может быть полезной, поскольку имеет свойственные ей полезные качества, такие же прагматические, как и аналогичные свойства реальности повседневного соглашения, тогда было бы логично для меня понять, почему дон Хуан употребляет представление о движении в реальности особого соглашения на такую большую протяженность. После принятия прагматического существования другой реальности единственная вещь, которую остается делать магу, — это обучить механике движения. Конечно, движение в этом случае должно быть специализированным, поскольку оно связано с внутренне присущими прагматическими свойствами реальности особого соглашения.

Заключение

Мой анализ приводит к следующему:

1. Часть учения дона Хуана, которую я представил здесь, состоит из двух аспектов: оперативная форма, или логическая последовательность, в которой все отдельные концепции его учения связаны друг с другом, и концептуальная форма, или матрица смысла, в которую включены все отдельные концепции его учения.

2. Оперативная форма имеет четыре главные единицы:

а) концепция «человек знания»;

б) идея, что человек знания получает помощь от особой силы, называемой союзником;

в) идея, что союзник управляется совокупностью предписаний, называемой законом;

г) идея о том, что выполнение закона подчинено особому соглашению.

3. Эти четыре единицы связаны между собой следующим образом: целью оперативной формы было научить человека, как стать человеком знания; человек знания отличается от обычных людей тем, что он имеет союзника; союзник является особой силой, имеющей закон; можно приобрести или приручить союзников посредством исполнения их закона в сфере необычной реальности и с помощью достижения особого соглашения при таком выполнении закона.

4. По учению дона Хуана, становление человеком знания не постоянное достижение, а скорее процесс. Это означает, что фактором, делающим человеком знания, является не только обладание союзником, но и длительная борьба человека в течение всей его жизни за то, чтобы держать себя в рамках системы убеждений. Однако учение дона Хуана было направлено на достижение практических результатов, и его практической целью в связи с обучением тому, как стать человеком знания, было научить, как приобрести союзников с помощью изучения их законов. Таким образом, целью оперативной формы было обеспечить человека особым соглашением составляющих элементов, воспринимаемых в необычной реальности, которая считается утверждением закона союзников.

5. Чтобы достичь особого соглашения в утверждении закона союзников, дон Хуан должен был обеспечить особое соглашение составляющих элементов всех состояний необычной реальности и особых состояний обычной реальности, создаваемых в процессе учения.

Особое соглашение поэтому имеет дело с неупорядоченными феноменами. Этот факт позволил мне предположить, что любой ученик посредством принятия особого соглашения приводился к принятию концептуальной формы изучения знания.

6. С точки зрения моего личного этапа обучения я могу сделать вывод, что вплоть до момента, когда я оставил ученичество у дона Хуана, его учение поощряло к принятию двух единиц концептуальной формы:

а) идеи, что существует отдельная сфера реальности, другой мир, который я назвал «реальностью особого соглашения»;

б) идеи, что реальность особого соглашения, или тот другой мир, могла быть так же полезна, как и мир повседневной жизни.

Примерно через шесть лет после того, как я начал ученичество, учение дона Хуана впервые стало для меня конкретным целым.

Я понял, что