Путешествие на Запад. ТОМ IV - У Чэн-энь

Размахивая железным вальком, оборотень вышел к Чжу Ба-цзе и, приблизившись к нему, стал его разглядывать. Тот в самом деле был ужасно безобразен. Вот послушайте:

Нос тупой, в аршин длиною.Рыло – словно пест огромный.Как серебряные гвозди,Два больших клыка торчат.Уши хлопают, как крылья,Подымая ветер темный,Круглые глаза, моргая,Желтым пламенем горят.Он порос густой щетиной,На железный лес похожей.На затылке – стрел колючихВырос частокол большой.Под своей мохнатой шерстьюОн покрыт шершавой кожей,Он покрыт седой коростойИ коричневой паршой.Над косматой головоюВертит он двумя руками.Смертоносное оружье –Грабли с девятью зубцами.

Набравшись храбрости, оборотень дерзко окликнул Чжу Ба-цзе:

– Ты откуда явился и как называешься? Живо отвечай, если хочешь, чтобы я пощадил твою жизнь!

– Сынок мой, как же это ты не узнал меня, своего прародителя Чжу Ба-цзе! – ядовито проговорил он. – Ну-ка, подойди поближе да послушай, что я тебе скажу!

До ушей мой рот огромный,И клыки мои стальные.Дивной мощью наделен я.Я в щетине до колен.Юй-хуан – Владыка неба, –Дал мне титул воеводыИ правителем назначилМира вод – звезды Тянь-пэн.Под моим началом былоРовно восемьдесят тысячВоинов Реки Небесной,Каждый был могуч и смел.Я в небесных жил чертогах;То-то было мне раздолье:Что ни день, то пир горою!Вволю пил я, вволю ел.Но однажды вдруг напился,Опьянел, развеселилсяИ с придворного красоткойРазвлекался и шутил.Стал я удалью хвалиться,На «Ковше» и на «Быке» яДва дворца, сиявших в небе,В груды камня обратил!Блюдо полное сожрал яС чудотворными грибамиУ властительницы Неба,У царицы Сиванму.Юй-хуан мне в наказаньеВсыпал тысячу ударов.И швырнул меня на землю,Вниз, к несчастью моему!Строго-настрого велел он,Чтобы в этом низшем миреЯ душе моей заблудшейВсю заботу уделил.Я ж, когда сюда спустился,В полузверя превратилсяИ, конечно, Юй-хуанаНаставления забыл.И задумал я жениться.Захотел я взять невестуИз далекого селенья,Но печален мой удел:Сунь У-кун со мной столкнулся,Посохом он замахнулсяС золотыми ободками, –И меня он одолел.А теперь я преклонилсяПред паломником шраманом[35].Я теперь коня седлаю.Я ношу тяжелый груз.Все долги прошедших жизнейНынче должен искупить я:За возврат в обитель небаЯ в смирении борюсь.Чжу Тянь-пэн я прежде звался –«Воин на ногах железных».Чжу Ба-цзе, монах-служительВ постриженье я зовусь.

– Значит, ты состоишь в учениках у Танского монаха, – заорал оборотень, выслушав Чжу Ба-цзе. – Я слыхал, что у твоего наставника очень вкусное мясо, и давно собирался схватить его с тобою вместе, но ты сам явился! Неужто я пощажу тебя? Стой! Ни с места. Видишь, какой у меня валек!

– Скотина ты этакая! – возмутился Чжу Ба-цзе. – Не иначе, как ты из рода Красильных дел мастеров[36].

– С чего это ты взял? – не понял насмешки оборотень.

– Ну как же, – дерзко ответил Чжу Ба-цзе, – иначе ты бы не держал в руках валек.

От подобной дерзости оборотень пришел в ярость, приблизился почти вплотную к Чжу Ба-цзе и стал колотить его куда попало.

И вот в горном ущелье разыгрался жестокий бой:

Девять зубьев грозных граблейБьют врага, вздымая вихри,И от бешеных ударовИскры сыплются дождем.Но в ответ, не зная страха,Оборотень бьет монаха,Проломить герою черепНоровит своим вальком.Первый – проклятый навеки,Алчный дьявол – в злобе хочетСъесть наставника святого,Заманить в капкан врага, –А другой боец могучий,Прежде вождь звезды небесной,Ныне – Танского монахаДруг надежный и слуга.Тот, чье сердце верой дышит.Светлый по своей природеПраведник, тому не страшныСотни оборотней-мар.Пусть вершину скрыли тучи, –Пять стихий таятся в недрах,И сырой землей не станетТвердого металла жар.Огненным вальком ударыДьявол ловко отбивает,Как рожденный в черной топиРазъярившийся удав.Как дракон, рожденный в море,Чжу Ба-цзе, герой, наотмашьГраблями врага колотит,Силу всю свою собрав.Гром ударов, брань и крики!Все дрожит в подземном царстве.На земле бушуют реки,Горы рушатся кругом.Два лихих бойца дерутся,Не на жизнь, а на смерть бьются,Одолеть хотят друг другаСилой или волшебством!

Чжу Ба-цзе так вошел в раж, что не заметил даже, как оборотень велел бесенятам окружить его со всех сторон. Но об этом мы пока рассказывать не будем.

Вернемся к Сунь У-куну, который, стоя за спиной Танского монаха, ехидно рассмеялся.

– Ты что смеешься? – спросил его Ша-сэн.

– Ну и дурень этот Чжу Ба-цзе! – ответил Сунь У-кун. – Решил, что там действительно кормят монахов, и попался на мою удочку. До сих пор все не возвращается. Если бы ему удалось отогнать оборотня одним ударом своих грабель, можешь представить себе, каким героем он бы вернулся и какой поднял бы шум. Если же он не одолел оборотня и тот утащил его к себе, тогда все свои беды он свалит на меня, и уж не знаю, сколько проклятий пошлет на мою голову и обзовет «конской заразой»! Вот что, У-цзин! Ты пока помалкивай, а я отправлюсь посмотреть, что с ним случилось.

Ну и Великий Мудрец! Он тоже, как и Чжу Ба-цзе, тайком от наставника выдернул волосок из затылка, дунул на него своим чудесным дыханьем, воскликнул: «Изменись!». И волосок тотчас превратился в его точную копию. Двойник вместе с Ша-сэном остался ухаживать за Танским монахом. А из самого Сунь У-куна вылетел призрачный дух, который одним прыжком очутился высоко в воздухе и оттуда увидел, что Чжу Ба-цзе окружен бесами, отбивается от них граблями и теряет последние силы.