Казачество: путь воинов Христовых - Валерий Шамбаров

Но Екатерина всерьез занялась делами разболтавшейся Украины. В 1763 г. гетман Разумовский закинул было удочки, чтобы сделать свой пост наследственным. Но вместо этого ему «намекнули» – и он подал в отставку «по собственному желанию». Была восстановлена Малороссийская коллегия. Назначенный ее президентом генерал П.А. Румянцев застал на Украине катастрофическую картину. Здесь засилье старшины дошло до беспредела. Войсковая верхушка, правившая от имени Разумовского, превратилась во всемогущих вельмож. Не только полковники, но и сотники жили «князьками» в своих владениях, даже воевали между собой – вооружив казаков и крестьян, отбивали у соседей спорные угодья. Нещадно эксплуатировали подчиненных, впрягали в работы, обирали.

Казаки разорялись, нищали, не могли купить снаряжение, коней и нести службу. Впрочем, о службе давно забыли. Справные казаки занимались личным хозяйством, бедные превращались в батраков. За некоторыми сотнями числились обязанности по несению караулов в городах, за это платилось жалованье. Его прикарманивала старшина, но и казаков на службу не посылала. Крайне пагубные последствия имел указ Петра от 1721 г., поощрявший казачье винокурение. На это переключались целенаправленно, на дрова сводились украинские леса, люди спивались. Бывало, что казаки по дешевке продавали свой участок земли или отдавали за кружку водки – потому что тогда они переставали быть казаками и освобождались от всех обязанностей. По сути, Малороссийское Войско развалилось, его силами Румянцев не сумел организовать даже почту – бедные казаки служить не могли, богатые не хотели [139].

И в 1764 г. началось переформирование казачьих частей в регулярные. Из украинских казаков было создано 5 гусарских полков – Черный, Желтый, Голубой, Сербский и Угорский. На базе Новослободского, Бахмутского, части Миргородского и Полтавского полков формировались четыре пикинерских: Елисаветградский, Днепровский, Донецкий и Луганский. В 1765 г. переформировали в гусарские Сумской, Ахтырский, Острогожский, Харьковский и Изюмский казачьи полки. Вскоре и ландмилицию переформировали в пехотные части.

Было обращено внимание и на запорожске «государства в государстве». Такое положение, конечно, являлось недопустимым. Оно вредило и самим казакам. Например, в 1762 г. во время эпидемии чумы они не позволили установить в своих владениях карантины, не пустили лекарей, и в Сечи вымерло 9 тыс. человек. Не было больше и «лыцарского братства», его иллюзию удерживала лишь инерция традиций. И старшина, с одной стороны, не прочь была закрепить за собой достигнутое положение. Но, с другой, была обязана этим положением только особому статусу Запорожья и оказывалась заложницей сиромы. Еще в 1754 г. войсковой писарь Чернявский послал в Военную коллегию предложения отменить раду и сделать старшину назначаемой. Но просил не упоминать его имени в документах, опасаясь расправы рядовых казаков. В 1764 г. эта мера осуществилась. Кош был подчинен Малороссийской коллегии, предписывалось выборов больше не проводить, а старшине во главе с кошевым Григорием Федоровым оставаться на своих постах «до указу».

Запорожцы возмутились, наперекор указу тут же провели выборы, и новый кошевой Калнышевский самовольно отправился с делегацией в Петербург – требовать переподчинить Сечь Иностранной коллегии и снова отстаивать земли. Румянцев обращался к императрице, что за столь демонстративный вызов делегатов надо арестовать. Начальник Украинской линии генерал Штофельн представил и проект «реформирования» Сечи: убрать нынешнее руководство, военной силой заставить переменить порядки [254]. Екатерина этих мер не исполнила, поскольку надвигалась война с Турцией. Изобразила «милость». И делегаты, вернувшись в Сечь, громогласно хвастались, как, мол, они пуганули правительство. Императрице об этом донесли.

А в январе 1767 г. последовал донос Румянцеву полкового старшины Савицкого . Он писал, что прошлой осенью, вернувшись из очередной поездки в Петербург, Калнышевский говорил писарю Ивану Глобе : «как видно, нечего надеяться на них», на правительство. Тайно совещались, что если власти не выполнят требований, надо направить делегатов для переговоров с султаном. Войсковой есаул две недели объезжал паланки, обсуждая это со старшиной, вез секретный приказ готовиться воевать с русскими, а туркам и татарам чтобы обид «под смертною казнию не чинили» [226]. Екатерина оставила донос без последствий. Пока. Участь Коша была, в общем-то, предрешена. Императрица лишь отложила дело до конца войны. Впрочем, судьба Сечи определилась не только поведением запорожцев и их прегрешениями, добавился еще один важный фактор. Планируя провести реформы в докатившейся до упадка Украине, императрица решила упразднить ее особый статус и уравнять с российскими провинциями. В том числе ввести крепостное право. Чему Сечь наверняка стала бы крупной помехой. Кроме того, при Елизавете и Екатерине выдвинулось много талантливых деятелей, но они и щедро награждались. Землями, деревнями, крестьянами. А где их взять? На еще «бесхозных», осваиваемых окраинах. А этому Сечь со своими территориальными претензиями также мешала. Ну а в личном плане Екатерину, даму весьма любвеобильную, раздражало и безбрачие запорожцев.

А руководство Коша само усугубило свое положение. В Турции знали о трениях между запорожцами и правительством. И с приближением войны к казакам пошли письма из Стамбула и Крыма, соблазняли перейти к ним на службу, обещали жалованье втрое больше российского. Сечь посетил французский эмиссар Тотлебен – от имени султана. А Калнышевский вел себя двойственно.

Туркам отказал, но и переписку с ними не прервал. Тотлебена выслушал, позволил выступить перед казаками и отказался выдать его представителям Румянцева, отправив «гостя» обратно в Крым. Действительно ли кошевой замышлял измену? Все говорит о том, что если у него и были колебания, то он их преодолел. Трезво оценил, что войну выиграет Россия. А сношениями с противником, видимо, хотел взять Петербург на пушку, вынудить к уступкам. И в этом отношении Калнышевский просчитался.

Зато в казачьей массе пошел разброд. Родилась легенда о прежнем прекрасном житье под властью хана. Тем более что и состав запорожцев за 30 лет мирной жизни разбавился гультяями всех сортов, гайдамаками, разорившимися казаками с «гетманской» Украины, беглыми крепостными с польского Правобережья. В декабре 1768 г., когда пришло повеление о войне с Турцией, сирома вместо этого потребовала поддержать восстание Железняка и Гонты. Старшина воспротивилась, тогда беднота взбунтовалась против старшины. Калнышевскому пришлось подавлять мятеж не только верными казаками, но и призвать русских солдат из соседнего Новосеченского ретраншемента. Тем не менее волнения продолжались несколько месяцев, казаки бросили кордоны в степи. И не подали своевременного сигнала, татары в январе 1769 г. прорвались на Украину. Это также приплюсовалось в вину Кошу.

В войне 1768–1774 гг. запорожцы выставили 10 тыс. казаков, около 4 тыс. оставалось на территории Сечи и неизвестное количество «зимовчаков» продолжали трудиться по паланкам. Екатерина, кстати, для участников боевых действий установила высокое жалованье, 1 руб. в месяц. И в сражениях, как уже отмечалось, запорожцы проявили себя отлично. Многие были награждены, Калнышевский удостоился золотой медали «с диамантами».

Но после заключения мира, в мае 1775 г., корпус генерала Текели был двинут в Запорожье. Узнав о приближении войск, сечевики сперва намеревались драться.

Однако старшина поняла, что это бессмысленно, вместе со священниками утихомирили сирому. Начались переговоры. Руководство Коша было вызвано в Петербург и арестовано. И Екатерина обнародовала указ, согласно коему Сечь, «как богопротивная и противоестественная община, не пригодная для продления рода человеческого», упразднялась. Но на рядовых казаков никаких репрессий не было. В указе говорилось: «Всем приватным членам бывших запорожских казаков всемилостивейше велено, не желающих оставаться на постоянном проживании в своих местах, отпустить их на родину, а желающих тут поселиться – дать землю для вечного проживания».

Не было и разгрома Сечи. Войска Текели встали поблизости лагерем. Казаки, оставшись без предводителей, не знали, что делать. Потом собралась партия, обратилась к генералу с просьбой отпустить на рыбную ловлю. Он разрешил. Узнав об этом, стали уходить другие. Что и требовалось правительству – ликвидировать общину без крови и столкновений. Единовременного ухода за рубеж не было. Группы казаков бродили в низовьях Днепра и Буга. Кто возвращался на Украину, кто перетекал за кордон. Что опять же соответствовало планам Екатерины, оставить лучших, а бродяги пусть идут куда хотят. Позже эмигрировала часть «зимовчаков», когда земли Сечи получили новых хозяев и пошло закрепощение крестьян. Однако многие остались на Украине, осели по селам и городам. Из запорожцев составились речники и перевозчики на Днепре. Запорожские командиры, хорошо зарекомендовавшие себя, получили российские офицерские чины: войсковые старшины Сидор Белый, Логвин Мощенский , полковники Иван Белый, Иван Высочин, Апанас Ковпак, Захарий Чепига , полковые старшины Павел Тимковский, Антон Головатый и др.