Новые приключения Майкрофта Холмса - Куинн Фосетт

– Я знаю, что кто-то его отравил, поэтому посоветовал выполнить тест на наличие яда. Исследование показало, что это был цианид. Нет никаких сомнений в том, что юношу отравили. Единственным же, у кого имелась такая возможность – за исключением медсестер, – является сэр Мармион. – Холмс сделал акцент на его имени.

– Но ведь цианид имеет сильный запах! – заметила мисс Хелспай.

– Да, однако больничный дух перебил характерный запах цианида. Кроме того, рану курьера обрабатывали довольно-таки пахучими медикаментами. Я не виню врачей за то, что они не сумели верно определить причину смерти. – Он наклонил голову, словно готовясь пройти сквозь стену. – Считаю большим упущением, что до сего дня никому – в том числе и мне – не приходило в голову заподозрить сэра Мармиона.

Я деликатно кашлянул:

– У вас достаточно доказательств, чтобы предъявить ему обвинение?

– Пока что нет, – признал Холмс, – однако его будет нетрудно усадить на скамью подсудимых после того, как мы вернем Саттона.

– Если нам удастся найти Саттона сегодня и без потерь вызволить из лечебницы, – заметил я.

– Именно это вы и должны сделать, – согласился Холмс, направляясь в гостиную обедать.

Условились, что М. Х. поедет в Хотриз с Гастингсом, а Г. – с мисс Хелспай. Приехав туда, они должны будут осмотреться. Г. и мисс Хелспай, прибегнув к какой-нибудь хитрости, проникнут внутрь, а М. Х. должен будет отправиться в театр, чтобы играть в спектакле вместо Саттона. Мне придется остаться дома, хотя я бы дорого дал, чтобы увидеть М. Х. на сцене.

Опять зарядил дождь, и уличное движение замедлилось. «Таймс» пишет, что в Ла-Манше затонуло португальское торговое судно. Девять членов команды спаслись, однако весь груз пошел ко дну…

Глава двадцать четвертая

Когда часы пробили три, мы спустились к нашим экипажам и расселись по местам. Каждый из нас захватил с собой снаряжение, которое могло понадобиться во время спасательной операции. Холмс, который вышел с парадного входа, нацепил внушительные бакенбарды и надел форму генерала австрийской армии; он прикидывался хромым и потому держал в руке трость, внутри которой скрывался клинок. Он громко хаял изнеженных англичан и клялся, что вернется домой.

Мы с мисс Хелспай спустились с заднего крыльца к ее коляске. Пенелопа ненадолго отошла, чтобы объяснить коллегам из Золотой Ложи наши намерения, не раскрывая, однако, той роли, которую Саттон играл в жизни Холмса. Было условлено, что за нами поедут двое всадников: один будет сопровождать Холмса, а другой останется с нами у Хотриза. Затем мисс Хелспай застегнула на своей лошади попону Альбермарля, мы забрались в маленькую коляску, она ловко подала ее назад и вывела на дорогу. Я закинул свой саквояж под сиденье и постарался устроиться подальше от нее, чтобы не мешать ей править лошадью. Я остро ощущал ее близкое присутствие и изо всех сил пытался не замечать этого.

Мы выехали в западном направлении, по Пиккадилли к Парк-лейн, потом свернули налево, на Бейсуотер-роуд. Около получаса мы оба хранили молчание; мисс Хелспай сосредоточилась на управлении экипажем, а я пытался предугадать, какие трудности ожидают нас впереди. Когда Бейсуотер-роуд сменила Ноттинг-Хилл-Гейт, мисс Хелспай наконец заговорила:

– Думаете, мы действительно так легко сумеем вызволить его, как это представляется мистеру Холмсу? – В голосе ее не было ни малейшей нервозности, лишь желание, чтобы все прошло гладко. – Я размышляла над нашим планом и, в отличие от мистера Холмса, отнюдь не уверена в успехе. В любой момент все может пойти не так. Если мы совершим какой-нибудь промах, то потеряем не только преимущество внезапности.

– Вы можете предложить что-то еще? – полюбопытствовал я, в душе решив не отступать от первоначального плана.

– Пока что нет, однако я не могу избавиться от опасения, что задуманная нами комбинация чересчур сложна. Мы слишком зависим от необходимости безупречно выполнять все ее пункты. – Она слегка подергала вожжу, проверяя, все ли в порядке с упряжью. – Как вы считаете, сумеем мы провернуть это дело?

– Надеюсь, что сумеем, – ответил я и, не удержавшись, добавил: – Мне по-прежнему не нравится идея отправить вас в подобное место.

– Я и сама не в восторге. Однако мне не верится, что это наш единственный шанс. Если мы потерпим неудачу, они поймут, что похитили не того человека, а расплачиваться за это придется Саттону, – заметила она, обгоняя неуклюжий четырехместный экипаж с двумя лакеями на запятках, сверху донизу забрызганный грязью. Маленькая, легкая, куда более маневренная коляска мисс Хелспай без труда обошла громоздкое ландо с закрытым верхом.

– К несчастью, я не вижу иного выхода, – признался я. – Весьма прискорбно. Я пытался что-нибудь придумать, но мне ничего не пришло в голову.

– А ведь опасности подвергнетесь главным образом вы, отнюдь не я. Вам придется убедить их в том, что вы сошли с ума, так чтобы они вознамерились применить к вам те же методы лечения, которые сэр Мармион практикует в отношении остальных пациентов. Мне же останется только сыграть роль вашей безутешной и преданной супруги. Если я буду стенать и плакать, никто не обратит на меня внимания. Убитые горем жёны там не в новинку. – Она улыбнулась мне ангельской улыбкой. – Не представляете, как я рада, что мистеру Холмсу удалось подыскать для меня подходящее колечко. Он нашел именно то, что надо: два маленьких бриллианта и крошечный рубин.

– Это все Саттон, – ответил я, почувствовав, как защемило сердце при упоминании нашего пропавшего друга. – У него две шкатулки всяких колец, браслетов, ожерелий и прочих украшений.

– Что ж, спасибо Саттону, – промолвила она и остановила экипаж, поскольку мы почти достигли района Шепердс-Буш и движение стало намного оживленнее. – Нам ведь нужна Аксбридж-роуд, не так ли?

– Да. – Перед тем как мы тронулись, я некоторое время изучал карту. – Там сплошные перекрестки.

– Неудивительно, – проговорила мисс Хелспай, уже успев помянуть недобрым словом огромный мебельный фургон, что тащился впереди нас.

Один из тяжеловозов запутался в постромках, и кучер был вынужден остановиться, чтобы поправить упряжь. Другие возницы сыпали проклятиями или давали советы бедняге, который, судя по его виду, вымок насквозь и уже готов был полезть в драку с любым, кто напрасно сотрясал воздух.

– Ему никак не отъехать к обочине, – заметил я, надеясь отвлечь и успокоить ее.

– Не надо принимать его сторону, Гатри, – проговорила она сквозь зубы. – Не надо.

– Я и не собирался, мисс Хелспай, – торопливо заверил я ее. – Я только имел в виду, что он очутился в таком же беспомощном положении, как и мы. Вот. Видите? У него наконец получилось. Сейчас он опять поедет. И мы тоже.

Как только мы тронулись, мисс Хелспай заметила, глядя прямо перед собой, на дорогу:

– Гатри, я вижу, что вы пытаетесь поддержать и ободрить меня, однако хочу сказать, что не нуждаюсь в этом. Вы сама доброта, но оставьте в покое меня и мое настроение. Вы уже довольно неплохо успели меня изучить и должны знать, что, идя на задание, я всегда замыкаюсь в себе. Это не признак слабости, просто такова моя натура.

– Я вовсе не хотел надоедать вам, – поджав губы, ответил я, слегка обиженный ее отповедью.

– Надоедать? Вы мне не надоедали, – сказала она. – Но это может случиться, если вы по-прежнему будете пытаться приободрить меня.

Она направила коляску к большому перекрестку, где сходились несколько улиц: Холланд-Парк-авеню (продолжение Ноттинг-Хилл-Гейт), Холланд-роуд, Шепердс-Буш-Грин, Аксбридж-роуд и Уэст-Латимер-роуд. Здесь всегда царила неразбериха, но сегодня – более, чем обычно.

Я изо всех сил старался хранить молчание, пока она лавировала в хаосе бесчисленных экипажей, среди которых попадались даже автомобили; лошади пугались грохочущих машин, и я не винил их за это. Какой-то человек в одноместном «бенце» попытался объехать старомодный тильбюри[33], запряженный нервным уэльским пони и управляемый пожилым джентльменом. Оба – и пони, и джентльмен – громко возмущались новомодным изобретением: лошадь ржала, а ее хозяин на чем свет стоит бранил технический прогресс. Лошадь мисс Хелспай была куда воспитанней пони, но на автомобиль реагировала немногим лучше. Обогнув машину и тильбюри, она медленной рысью устремилась к Аксбридж-роуд, все время порываясь перейти на галоп.

– Вы когда-нибудь ездили в автомобиле? – спросила мисс Хелспай, как только мы миновали злополучный перекресток.

– Нет. Признаться, не приходилось.

Я оглянулся: коляска и самодвижущийся экипаж находились на прежних местах.

– А мне приходилось, – улыбнулась мисс Хелспай. – Удивительное ощущение. Я даже вела его на протяжении нескольких миль.

– Могу себе представить, – произнес я, лишь бы что-нибудь сказать; мне было никак не вообразить ее управляющей одним из этих нелепых устройств, но я придержал язык. В любом случае мне не хотелось знать, где это происходило.