Рай — Техас! - Сьюзен Филлипс

— Прости меня, Бобби Том! Я совсем не хотела глазеть так долго! Я…

— Успокойся, малышка! — Он осторожно привлек ее к себе и усмехнулся. — Это не твоя вина. Ты все делаешь превосходно. Просто ты сводишь меня с ума, и существует серьезная опасность закончить все в десять секунд.

Она приободрилась, узнав, что не сделала ничего плохого, и даже нашла в себе смелость улыбнуться в ответ:

— Думаю, в этом случае мы повторим все сначала.

— Грейси Сноу, вы превращаетесь в маленькую развратницу прямо на глазах! — Он поддал пальцем и потащил с ее щей цепочку с перстнем. — Полагаю, нас ждет неплохая ночь.

Он приник губами к ее губам, опустив свои руки на свободу. Они бесстыдно блуждали по ее телу, ощупывая выпуклости и забираясь в укромные ложбинки. Она обвила руками его шею и не думала ни о чем, наслаждаясь горячими ласками.

Он подхватил ее под колени и, откинув одеяло, уложил в постель, предназначенную для сотни спящих красавиц. Но он отнюдь не был сказочным принцем, и его интересовали не только целомудренные поцелуи.

Их взгляды встретились, и она медленно раздвинула ноги, умирая от стыда и желания. Он улыбнулся и прилег рядом с ней.

— Ты просто великолепна, малышка!

Его такие бесцеремонные пальцы внезапно превратились в истинных джентльменов. Они чопорно пропутешествовали через заросли жестких кудряшек и замерли над распадком, словно обозревая открывавшийся с этой точки пейзаж. Постояв там некоторое время и изрядно утоптав почву, они стали один за другим спускаться к ложбинке, раскачиваясь, словно альпинисты на своих фалах, и едва соприкасаясь с трепещущей поверхностью стенок ущелья. Как истинные спортсмены, они многократно повторили этот маршрут.

Она словно обезумела, выгибаясь навстречу его ласкам.

— Пожалуйста! — выдыхала она прямо ему в губы. — Не останавливайся, прошу тебя, Бобби Том!

— Все будет хорошо, милая. Доверься мне.

Он осторожно раздвинул влажные складки и стал потихоньку массировать обнаруженный там бугорок. Ее дыхание перешло в стон, затем она глухо охнула и забилась в судорогах.

Стены спальни, казалось, содрогнулись от ее крика. Он крепко прижал Грейси к себе и держал так, пока спазмы не сошли на нет. Когда она поняла, что произошло, на глазах ее выступили слезы, выражение лица стало по-детски растерянным и жалким.

— Я… Я все испортила, Бобби Том! Я так… так сожалею. — Она подавила рыдание. — Я знаю, я одна виновата — я никогда не была сильна физически… Никто не хотел брать меня в свою команду, и теперь ты знаешь почему. Я сразу выдохлась, а ты… ты нет! Прости меня, я разрушила все.

Она была так испугана своим бурным оргазмом, что боялась пошевелиться.

— Нет в мире совершенства! — Голос его подрагивал, в нем опять чувствовался подвох.

— Но я… я так хотела быть… полезной тебе!

— Я понимаю. — Он осторожно переместился и лег поверх нее. — Хорошо, что ты имеешь мужество признавать свои ошибки. И потому раздвинь-ка пошире ножки, малышка.

Это она могла для него сделать.

И вновь она ощутила, как его рука касается ее бедер и горячие пальцы ощупывают увлажненное лоно. Он застонал.

— Ты такая тугая.

— Извини. Это потому, что я никогда…

Она задохнулась, как только он начал медленное ритмичное вращение, которое потихоньку распускало ее нежные мускулы — кольцо за кольцом. Он действовал мягко, но настойчиво, и палец его продвигался все глубже.

— О, Бобби Том!.. — Она прошептала его имя так, словно оно таило в себе ответы на все ее невысказанные вопросы.

— Не извиняйся, дорогая. Ты была обречена на эту… неудачу.

Несмотря на острый прилив возбуждения, она поняла, что он улыбается в ее влажную щеку. Этот космический ковбой вновь имеет наглость посмеиваться над ней. Она тут же забыла, что только что приносила ему униженные извинения, и так разозлилась, что не сразу сообразила, что в лоно ее проникает уже не палец, а нечто крепкое и большое, словно праздничная свеча. Ее руки забились в непроизвольных конвульсиях, и электрические искры наслаждения вновь разбежались по всему телу.

— О-о-о…

Он осторожно продвинулся дальше, миллиметр за миллиметром растягивая ее мышцы, давая ей время приспособиться к его параметрам. Но это была сдержанность инквизитора, и она совсем не хотела ее.

— Быстрее, — выдохнула она. — Пожалуйста, быстрее…

— Я не хочу причинять тебе боли, малыш. — Голос его звучал напряженно, словно он поднимал огромную тяжесть.

— Пожалуйста, не сдерживайся.

— Ты не знаешь, о чем просишь.

— Пусть. Я хочу, чтобы ты прошел до конца.

Он вздрогнул и тяжело двинул тазом. Огненные стрелы пронзили ее плоть, отозвались звоном в ушах, и она поняла, что это произошло! Она издала ликующий клич и вскинула ноги к потолку. Он помог ей, внедряясь в нее все глубже и глубже. Она знала теперь, что способна принять его целиком, и радовалась этой обретенной способности.

Она двигалась вместе с ним, повинуясь могучему инстинкту. Ее ощущения были более остры и прекрасны, чем она представляла себе в одиночных ночных мечтаниях, они были похожи на грозовые, насыщенные электричеством облака, гонимые сильными порывами ветра и поднимающиеся все выше и выше. Сначала они были частью ее существа, но постепенно увеличили свой объем, она сама стала их частью, как и Бобби Том, который постоянно был рядом. На какой-то момент они оба зависли в вечности и рухнули вниз с неимоверной высоты в звенящих струях серебряного дождя.

Она не знала, сколько времени они летели к земле, может быть — час, может быть — сутки. Реальный мир фрагментами возвращался к ней — прохладным ветерком, овеявшим щеку, далеким гулом реактивного самолета, тяжестью его огромного обмякшего тела. Эта тяжесть совсем не была обременительной, и она ощутила горечь утраты, когда Бобби Том выскользнул из нее.

Он лег на живот, чуть повернув голову, небрежно бросив руку поперек ее тела. Она так и осталась лежать на спине, искоса на него поглядывая, запоминая каждую деталь дорогого лица: чувственный абрис нижней губы, острые стрелы ресниц, золотой завиток на виске. Он был так красив, что у нее заходилось дыхание.

Ей не хотелось просто лежать. Ей хотелось что-нибудь такое выкинуть. Например, забраться на крышу дома и сплясать там матросскую джигу, оглашая округу радостными воплями. Каждая клеточка ее тела была наполнена чистой энергией и вибрировала от счастья.

— Бобби Том?

— Ммм.

— Ты не мог бы открыть глаза?

— Уг-гу…

Она припомнила кадр из какого-то мультика. Там две мышки кружились под золотым дождем, поднимая над головами разноцветные зонтики. Она сейчас — одна из этих мышек и тоже танцует, не в силах скрыть своей радости.