Тай-Пэн - Джеймс Клавелл

– Тебе еще повезло, что тебя не вздернули.

– Повезло, это уж верно – Скраггер опять рыгнул со счастливой ухмылкой. – Мне нравится беседовать с тобой, Тай-Пэн. Совсем не то, что с моими помощниками. Да-а… так вот, из Блайти нас и повезли. Девять месяцев в море, скованный одной цепью вместе с четырьмястами других бедолаг, да еще столько же примерно женщин там было. Нас приковали к брусьям трюма. На десять месяцев или даже больше. Сухари и вода, и ни кусочка мяса. Нельзя так с людьми обращаться, никак нельзя. Когда пришли в порт, живых нас осталось не больше сотни. В порту Сиднея мы взбунтовались и разбили цепи. Поубивали всех до одного тюремщиков, чтоб их черти забрали. Потом год отсиживался в буше, потом нашел себе корабль. Торговый. – Скраггер злобно ухмыльнулся. – По крайней мере, кормились мы за счет купцов. – Он заглянул в свою кружку, и улыбка исчезла с его лица. – Да, висельники, висельники мы все и есть, да проклянет Господь Бог всех крепкозадых сторожей на свете, – огрызнулся он. Некоторое время он сидел молча, погруженный в воспоминания. – Но про кораблекрушение все это правда, и про остальное тоже.

Струан закурил сигару.

– Зачем служить этому отребью, этой бешеной собаке By Фан Чою?

– Я, скажу тебе, приятель. Я свободен, как ветер. У меня три жены, я ем вдоволь, получаю хорошие деньги, и я капитан корабля. Он обращается со мной лучше, чем мои проклятые соплеменники. Будь они трижды прокляты! Да. Для них я висельник, воронья добыча. Но для By Фана – нет, а где и как еще человек, вроде меня, может иметь жен, хороший стол, деньги, и чтобы никаких тебе тюремщиков или виселиц, а? Конечно, я буду с ним – или с любым, кто даст мне все это. – Он встал. – Так ты идешь, как он просил, или нам придется брать тебя на абордаж?

– Возьмите меня на абордаж, капитан Скраггер. Но сначала допейте свое бренди. Это будет последнее бренди, которое вы выпьете на этом свете.

– Да у нас против тебя больше сотни кораблей.

– Ты, должно быть, принимаешь меня за круглого идиота. By Фан Чой никогда сам не сунется в эти воды. Никогда. Пока наши военные корабли стоят всего лишь на другой стороне Гонконга. By Фана с вами нет.

– Да ты и в самом деле хитер, Тай-Пэн, – хихикнул Скраггер. – Меня предупреждали. Да. By Фан Чоя с нами нет, зато есть его главный адмирал By Квок, его старший сын. И тот мальчишка – его сын, By Квока. Это чистая правда.

– Правда имеет много лиц, Скраггер, – сказал Струан, – А теперь убирайся к чертям с моего корабля. Белый флаг распространяется только на твое судно. Я покажу тебе, чего стоит ваш вонючий пиратский флот.

– Уж это верно, Тай-Пэн, тебе только волю дай. Да, чуть не забыл, – сказал он, доставая с груди маленький кожаный мешочек, висевший на шнурке вокруг шеи. Вынув оттуда сложенный лист бумаги, он положил его на стол и подтолкнул к Струану. – Я должен был передать тебе вот это, – сказал он, и его лицо презрительно скривилось.

Струан развернул бумагу. На белом листе стоял оттиск печати Дзин-куа. Внутри лежала половинка монеты.

Глава 2

Струан с невозмутимым видом замер на носу своего баркаса, глубоко засунув руки в карманы толстого морского сюртука. С правой кисти свисал боевой цеп, за поясом торчали пистолеты. Его люди с напряженными лицами сидели на веслах, вооруженные до зубов. Скраггер опустился на скамью в середине баркаса и пьяным голосом напевал матросскую песню. По предварительной договоренности со Скраггером – Струан настоял на этом условии – пиратский флагман отделился от охраняющей его флотилии джонок и подошел ближе к берегу, расположившись в нескольких сотнях ярдов с подветренной стороны от «Китайского Облака». Здесь, оставив лишь небольшой парус на корме, флагман лег в дрейф, находясь под прицелом пушек клипера и фактически в его власти. Но остальные джонки по-прежнему преграждали англичанам дорогу, окружив два больших корабля.

Струан понимал, чем рискует, поднимаясь на борт пиратского корабля без охраны, но половина монеты не оставляла ему выбора. Он хотел взять с собой Маусса – им понадобится переводчик, к тому же Маусс в драке был сущим демоном. Но Скраггер покачал головой: «Только ты, Тай-Пэн. Там на борту отыщутся такие, которые говорят и по-английски. Так что, один. При оружии, если тебе угодно, но один. Так он просил».

Прежде чем покинуть «Китайское Облако», Струан отдал последние распоряжения в присутствии Скраггера.

– Если флагман поднимет паруса, разнесите его в щепки. Если я не вернусь на баркас через час, пускайте их ко дну без промедления.

– Послушай, Тай-Пэн, – неуверенно заговорил Скраггер, выдавив из себя нервный смешок, – не дело это так относиться к его вроде как приглашению. Совсем не дело, совсем. Все ж таки белый флаг, приятель.

– Разнесите их в щепки. Но сначала вздерните мальчишку на нок-рее.

– Не беспокойтесь, – зловеще сказал Орлов. – Мальчишка все равно что мертв, и, клянусь кровью Иисуса Христа, я не уйду отсюда, пока хоть одна джонка останется на плаву.

– Суши весла! – крикнул Струан; баркас подошел к борту огромной джонки. Сотня китайских пиратов столпилась наверху, возбужденно переговариваясь, ухмыляясь и показывая на него руками. Струан сосчитал пушечные амбразуры. Двадцать с каждого борта. Итого сорок пушек.

Он взобрался по посадочной лестнице. Очутившись на палубе, он отметил, что пушки содержались в порядке, что ящики с порохом валяются там и сям по всей палубе вперемешку с большим количеством дымовых и зажигательных бомб и что пиратов на борту предостаточно. Грязь повсюду, но никаких признаков болезни или цинги. Паруса в хорошем состоянии, снасти не провисли. Трудно – если не невозможно – захватить эту джонку в рукопашном бою. Но потопить ее для «Китайского Облака» труда не составит – если йосс поможет.

Он проследовал за Скраггером вниз в капитанскую каюту под палубой полуюта, механически отмечая в памяти трапы и все, что может пригодиться ему, если придется отступать этой дорогой. Они вошли в грязное помещение, битком набитое людьми. Скраггер протолкался к двери в дальней стене, которую охранял воинственного вида китаец. Охранник показал пальцем на оружие Струана и напустился на Скраггера, что-то сердито ему выговаривая. Но Скраггер проорал ему что-то в ответ на кантонском наречии и, презрительно отшвырнув китайца в сторону одной рукой, открыл дверь.

Каюта была огромна. Небольшое возвышение, на котором стоял низкий лакированный столик красного цвета, было завалено грязными подушками. Каюта, как и весь корабль, пропахла потом, гнилой рыбой и кровью. Позади возвышения от пола до потолка поднималась деревянная решетка. Дерево украшала богатая резьба; решетка была занавешена с той стороны, где спал предводитель. Отсюда сквозь занавеси ничего не видно, подумал Струан, но их легко проткнуть мечом или пробить пулей. Он отметил про себя четыре зарешеченных иллюминатора и шесть масляных фонарей, покачивавшихся под потолочными балками.

Дверь в решетчатой стене открылась.

By Квок оказался тучным коротышкой средних лет, с круглым жестоким лицом и длинной грязной косичкой. На богатом халате зеленого шелка, подвязанном вокруг выпирающего живота, темнели сальные пятна. Он был в морских сапогах из тонкой кожи и носил на запястьях множество бесценных нефритовых браслетов.

Некоторое время он разглядывал Струана, потом жестом пригласил его на возвышение и сел у столика. Струан сел напротив. Скраггер с сардонической ухмылкой прислонился к запертой двери, рассеянно почесываясь.

Струан и By Квок долго сидели неподвижно, глядя прямо в глаза друг другу. Потом By Квок чуть заметно приподнял руку, и слуга принес палочки для еды, чашки, чай, лунные пирожки – крошечные аккуратные пирожки из рисовой муки, начиненные миндальной пастой, – и тарелку разных dim sum.

Dim sum представляли собой маленькие пельмешки из рисовой муки с креветками, жареной свининой, мясом курицы, овощами или рыбой и считались деликатесом. Некоторые были приготовлены на пару, другие обжарены в масле. Слуга налил чай в чашки.

By Квок поднял свою и жестом пригласил Струана сделать то же самое. Они молча выпили чай, ни на секунду не прерывая поединка взглядов. Затем пират взял палочки и выбрал один дим сум. Он положил его на маленькое блюдце перед Струаном и жестом предложил ему попробовать. Струан знал, что, хотя ему тоже принесли палочки, By Квок ожидал, что он станет есть руками, как варвар, и потеряет лицо.

Как бы не так, дерьмо ты лягушачье, подумал он и возблагодарил свой йосс за Мэй-мэй. Струан уверенно взял палочки, ловко подцепил ими дим сум, поднес его ко рту, положил палочки на фарфоровую подставку и принялся жевать с наслаждением, еще большим от того, что почувствовал изумление пирата: надо же, дикарь – и вдруг ест как цивилизованный человек!

Закончив жевать, Струан опять взял палочки и тщательно выбрал другой дим сум: самый маленький и самый нежный, который труднее всего было удержать. Это был приготовленный на пару пельмешек с креветками, тонкое белое тесто казалось почти прозрачным. Быстрым и легким движением он поднял дим сум с блюда, молясь про себя, чтобы не уронить его. Вытянув руку, он предложил его By Квоку.