Дом Злодеяний. Тайны Мертвого Леса - Кэтрин Хьюман

– Tu miviero vesca. Tu ac`tahic.

Стентон отпрянул назад.

Он услышал не голос Розы. Точнее, услышал еще чье-то, помимо ее. Голос чего-то очень страшного и хриплого, того, чьи намерения не могли быть добрыми. Как будто сам Дьявол вселился в тело девушки и разговаривал через нее. Тянущие нотки и глубокое дыхание колдуньи заставили его невольно схватится за амулет на своей груди.

– C`efaro morfta, caramien brevo.

Подушечки ее пальцев в мгновение ока вспыхнули и это сияние ползло в разные стороны, как черви после дождя, словно окольцовывая всю церковную землю. Вены на руках и шее ведьмы с каждой секундой начинали светится все ярче и скрывались под одеждой так, что Лоренс не мог понять весь масштаб ее усилий.

Двери церкви с грохотов отворились и из них буквально выбежал священник в ночной робе с деревянным крестом в одной руке и со святой водой в другой.

– Изыди! Изыди, Сатана! Во имя Господа! – он сам не верил, во что говорил. Его руки ходили ходуном, а покрасневшие глаза всячески избегали сидящей впереди него ведьмы, которая в трансе продолжала говорить без остановки. – Убирайся обратно в Ад, нечестивая!

– Она пытается спасти вам жизнь! – заорал во все горло Стентон, готовый преградить ему путь. – Не сопротивляйтесь! Она не причинит вам зла!

– Лоренс, отойди от нее!

Не успел Стентон опомнится, как священник ринулся вперед прямо к Розалинд и выплеснул на нее святую воду. Ее кожа зашипела и задымилась, как будто ее ошпарили кипятком. Ее пальцы оторвались от земли и процесс защитного обряда прервался, не дойдя до конца. Свечение погасло. Ведьма замычала от нарастающей боли и схватилась за свои руки.

– Бегите, глупцы! – закричал святой отец и замахнулся на нее деревянным крестом. – Я изгоняю тебе обратно в Ад! Моли Господа о прощении!

– Я предпочту молится Дьяволу, – исподлобья огрызнулась ведьма.

Роза перехватила его руку и зажала в стальной хватке так, что крест завис в паре сантиметров от ее лица. Священник распахнул глаза и попытался вырваться из ее рук и убежать прочь. Но та держала его так сильно, что даже Габриэль, стоя в нескольких метрах от происходящего, услышал хруст мужских костей.

Колдунья медленно поднялась на ноги и теперь почти на голову была выше старика. Его пальцы разжались и крест выпал из его ладони. Теперь мужчина просто вопил от боли, почти повиснув на своей руке, а она надменно улыбалась, наслаждаясь его криками.

– Какие же вы жалкие, – Лоренс поднял руки в покорном жесте, словно сдаваясь ей и начал осторожно подходить ближе к ведьме маленькими шажками. Он понимал, что сейчас перед ним не Роза, а нечто совсем иное, нечто очень злобное и рассерженное, чему не было имени. – Вы так жадно цепляетесь за свою веру. Иногда, это даже забавно. Но сейчас, где ваш Бог, святой отец? Почему он не спасает раба своего?

– Я обрету вечный покой в его руках, если на то его воля, – сквозь слезы прохрипел священник. – Я не боюсь умереть за свою веру!

– Вот как, – девушка подняла с земли деревянный крест, который сразу же вспыхнул в ее руке. Она медленно повертела его перед глазами и снова посмотрела на священника. – Тогда передайте ему мое пламенное почтение.

– Роза, стой! – завопил Лоренс, бросаясь к ней.

Но все произошло слишком быстро. Юноша просто не успел ничего предпринять.

Она, в сопровождении треска черепных костей, вогнала крест длинной стороной прямо в висок старого священника. Тот в мгновение захлебнулся в крови и камнем упал на землю с распахнутыми глазами, залитыми кровью, в которых можно было увидеть улыбку наслаждения на лице некроманта.

Брызги его крови дробью попали на лицо и костюм Стентона, от чего тот остановился, как вкопанный, медленно осознавая произошедшее.

– Что ты наделала! – почти беззвучно произнес Габриэль, хватаясь за волосы на голове. В его животе и горле чувствовались мощные рвотные позывы. – Ты убила священника!

Она выдохнула всей грудью и обеими руками подтянула свой кафтан вниз, поправляя его на плечах. Правой рукой она пригладила растрепавшиеся волосы и медленно обратилась к Брюстеру.

– Лучше он падет от моей руки, чем станет жертвой Велайры и проводником для ее сущности, – ее голос снова стал прежним. – Это меньшее из зол. Можете считать, что ему смертельно повезло.

– Он был невинен!

– Не оскорбляйте меня, мистер Брюстер, считая его невинным, – теперь колдунья почти скалилась, на шаг подступая к юноше. – Он виновен в нескольких охотах на нас! Тридцать лет назад он почти убил Шарлотту заживо, напоив ее святой водой! Он призирал нас! Не смейте говорить мне, что он невинен! Вы ничего не знаете ни о нем, ни о нас!

– Это не значит, что он заслужил смерти! Не вам решать, кому жить, а кому нет!

– Он был угрозой. Мой долг, как одной из семерых ведьм, устранять всякую опасность любыми доступными способами. Старик перешел черту дозволенного уже давно. Мы долго терпели, и это была последняя капля.

Лоренс подошел к ней ближе и загородил собой друга. Теперь ему отчаянно хотелось донести до Розы, простую истину, которую она сама не понимала. Он больше не мог смотреть, как умирают люди. Стентон был ей обязан по гроб жизни, когда она спасла ему жизнь, но принять ее такой юноша никак не мог. Ему хотелось достучаться до нее, до той, кто спас ему и его друзьям жизни. Ему хотелось выплатить долг.

– Остановись, Розалинд. Я знаю, что ты не хочешь причинять боль этим людям. Да, они не все заслуживают спасения. Да, они могут быть ужасны и глупы. Но не уподобляйся им. Оставь их доживать свой век. Тебе не станет легче от их последних криков и крови на твоих руках.

Габриэль не знал, что ему добавить к сказанному. Брюстер был обязан Розалинд не меньше Лоренса. Она практически вытащила его с того света, но могла и оставить умирать под тем деревом. Он не мог себе объяснить причину, по которой остался жив. Юноша продолжать стоять и наблюдать, как его друг опасно сокращает с ней расстояние.

Роза молча слушала и не могла подобрать слов, чтобы ответить ему.

– Мне никогда не понять ту боль, через которую вы прошли, и я никогда не смогу примерить ту ношу, что вы несете веками. Но я понимаю, что значит хотеть защитить своих близких. Этот тот груз, который с годами становится все тяжелее, – мужчина медленно взял Розалинд