Злые игры. Книга 2 - Пенни Винченци

— Сомневаюсь, — хмыкнула Шарлотта.

В этот момент раздался звонок в дверь. Шарлотта почувствовала, что краснеет. Она подошла к домофону.

— Да? А-а… привет. Да нет, н-ну. — Она прикрыла микрофон ладонью и посмотрела на Макса. — Ты еще сколько тут пробудешь?

Макс ухмыльнулся. Он никогда не видел сестру такой взволнованной и возбужденной.

— А вот взгляну на него и уйду. Пусть поднимается, дорогая, и наслаждайся им сколько хочешь. Я вам мешать не буду.

Шарлотта яростно посверкала на Макса глазами, потом снова заговорила в домофон:

— Поднимайся. У меня тут младший брат в гостях. Но он сейчас уходит.

Несколько минут спустя в квартиру вошел Джереми; в одной руке у него была бутылка шампанского, в другой — огромный букет красных роз. На нем был превосходно сшитый элегантный костюм, с плеч свисала тяжелая шуба из коричневого соболя. Он улыбнулся Максу и протянул ему руку:

— Привет. Я Джереми Фостер. А вы, как я понимаю, тот самый знаменитый Макс, что красуется на всех рекламах.

— Тот самый, — подтвердил Макс. — Но надеюсь, что мне недолго осталось красоваться. Рад познакомиться. Извините, что я сразу же убегаю, но Шарлотта мне подсказывает, что через несколько минут я должен быть в каком-нибудь другом месте.

— Ну, дорогая, к чему это? — рассмеялся Джереми. — Мы же все одна семья. Я ведь помню Макса еще с тех пор, когда ему было… сколько же?., двенадцать, пожалуй? Оставайтесь, Макс, выпейте с нами и расскажите, чем занимаетесь. Нам спешить некуда.

— Спасибо, — улыбнулся Макс, не обращая никакого внимания на лихорадочные подмигивания Шарлотты. — С удовольствием. Но ненадолго. А я пару раз встречался с вашей женой. Мы даже как-то работали вместе. Очень приятная женщина.

— Очень приятная, — безмятежно ответил Джереми, — мы с ней прожили вместе долгую и счастливую жизнь. Мы хорошие друзья.

— Что ж, это здорово, — проговорил Макс.

Когда Макс ушел, Джереми схватил Шарлотту в объятия и наградил ее долгим-долгим поцелуем.

— Я и вправду тебя люблю. Очень. До самой последней частички.

— У меня такое ощущение, будто я действительно разваливаюсь на мелкие части, — устало вымолвила Шарлотта. — И ничего-то ты меня не любишь.

— Люблю. И хочу сделать тебе грандиознейший подарок. Поблагодарить тебя за то, что ты есть. Чего бы тебе хотелось? Норковую шубу? Кольцо с бриллиантом? Ложу в опере? Только скажи.

— Мне бы хотелось, — Шарлотта вздохнула, — как можно дольше побыть где-нибудь в тишине и покое, и чтобы со мной там ничего не происходило.

— Подумаю, может быть, мне и удастся что-нибудь сделать, — сказал Джереми.

Последовавшие за этим семь дней оказались самыми ужасными за всю ее жизнь.

По крайней мере, сделка с «Пичез» завершилась благополучно. Даже более чем благополучно. Шарлотта чувствовала, что этой сделкой она добилась для себя признания. Или чего еще там добиваются в банковском деле. Повышения зарплаты, наверное. Из трех потенциальных покупателей, изначально проявлявших интерес к «Пичез», у нее в конце концов остался только один; переговоры с ним перемежались долгими немыми сценами, во время которых покупатель нервно грыз ногти, она молчала, и только тщательно продуманные своевременные телефонные звонки нарушали тишину, убеждая ее единственного контрагента, что он всего лишь один из многих и что ему вообще несказанно повезло, раз с ним до сих пор еще ведут разговоры. В конце концов Шарлотте удалось добиться повышения цены за каждую акцию продаваемой компании на двадцать центов; на этих условиях и состоялась сделка.

Гейб появился на работе в середине дня.

— Привет. Как дела?

— Отлично, — отозвалась Шарлотта. — Как Рим?

— Ничего. Довольно иностранный город. — Гейб уже перебирал бумаги, скопившиеся на его столе. — Что это за записка от Фредди? Насчет какого-то обеда завтра?

— А, да. Он заходил, пока ты был в отъезде. Там произошла какая-то путаница с тем, кто должен быть на этом обеде: он или ты.

— Я ничего об этом обеде не знаю, — сказал Гейб. — А с чего Фредди это взял?

— Я тоже не знаю, — несколько раздраженно ответила Шарлотта. — А другую записку ты видел? От меня, насчет Бофорта?

— Насчет Бофорта… Бофорта? О господи, Шарлотта, почему ты решила, что это был именно он? И почему он звонил мне сюда?

Гейб сильно побледнел и выглядел потрясенным. Шарлотту это удивило.

— Ну, мне показалось, что это был он. Он просил напомнить тебе насчет сделки по «Блуму» и сказал, что вы с ним уже об этом говорили.

— Черт! И почему только он меня преследует? Ничего не понимаю.

— Я только передаю то, что он сказал, — пожала она плечами.

— Но никакой записки тут нет.

— Должна быть.

— Шарлотта, записки нет. Что в ней было?

Шарлотта на минуту задумалась.

— Там было написано примерно так: «Звонил тот призрак с аэродрома. Хотел продолжить разговор».

— И ты вот так вот и написала?

— Да. А что в этом ужасного?

— А то, что это опрометчивость и кретинизм. — Глаза его потемнели от злости.

— Да ну, Гейб, не смеши меня. Ничего подобного. За этими словами может быть кто и что угодно. Я же думала, когда писала.

— Да уж, думала! — Голос его был преисполнен сарказма. — Если бы ты думала, то вообще не стала бы ничего писать, а просто сказала бы мне о звонке, а еще лучше, сказала бы ему, что я уехал надолго и у тебя нет со мной связи!

— О господи, — уже начала злиться Шарлотта. — Нельзя же быть таким сверхмнительным. Никто из этой записки ничего не сможет понять, совершенно никто.

— Очень многие поймут, и гораздо больше, чем в ней есть, — резко возразил ей Гейб и вышел из кабинета.

Перед самым обедом к Шарлотте и Гейбу заглянул Фредди.

— Я слышал, ты тут без Гейба провернула сделку, — сказал он, как всегда холодно улыбнувшись Шарлотте.

— Да нет… не совсем. Просто завершила начатое.

— Дед это воспринял так, будто тебе в одиночку удалось перепродать на корню всю «Галф ойл». — Фредди силился говорить приветливо, но взгляд у него был очень недружелюбный, так же как и интонация.

— Ну, ты же знаешь деда, — неуверенно заметила Шарлотта.

— Знаю, Шарлотта, — ответил Фредди, и она испуганно вздрогнула от той ненависти, что прозвучала в его голосе. — Очень хорошо знаю.

Затем тон Фредди внезапно изменился, и, явно довольный собой, он обратился к ним обоим:

— Я просто хотел вам сказать, пока еще об этом не объявлено официально, но с сентября я уезжаю в Гарвард, в школу бизнеса. А сейчас меня утвердили в качестве члена правления как младшего партнера, однако к исполнению этих обязанностей я приступлю только после возвращения из школы. На следующей неделе переезжаю в «кабинет наследника».