Неизвестный Жуков - портрет без ретуши в зеркале эпохи - Б Соколов

На второй день этих событий (т. е. 29 июня. - Б. С.) я был вызван И.В. Сталиным по ВЧ. Сталин спросил:

- Что у вас происходит? Посол Румынии обратился с жалобой на то, что советское командование, нарушив заключенный договор, выбросило воздушный десант на реку Прут, отрезав все пути отхода. Будто бы вы высадили с самолетов танковые части и разогнали румынские войска.

- Разведкой было установлено грубое нарушение договора со стороны Румынии, - ответил я. - Вопреки договоренности, из Бессарабии и Северной Буковины вывозятся железнодорожный транспорт и заводское оборудование. Поэтому я приказал выбросить две воздушно-десантные бригады с целью перехвата всех железнодорожных путей через Прут, а им в помощь послал две танковые бригады, которые подошли в назначенные районы одновременно с приземлением десантников.

- А какие же танки вы высадили с самолетов на реку Прут? - спросил Сталин.

- Никаких танков по воздуху мы не перебрасывали, - ответил я. - Да и перебрасывать не могли, так как не имеем еще таких самолетов. Очевидно, отходящим войскам с перепугу показалось, что танки появились с воздуха...

Сталин рассмеялся и сказал:

- Соберите брошенное оружие и приводите его в порядок. Что касается заводского оборудования и железнодорожного транспорта, - берегите его. Я сейчас дам указание Наркомату иностранных дел о заявлении протеста румынскому правительству.

Так мирно закончился этот эпизод".

Жукову не приходило в голову, что то, что делал он в 1940 году в Бессарабии, было сродни оккупации Судетской области Чехословакии вермахтом в 1938 году. Генерал армии был убежден, что освобождает молдаван Бессарабии и украинцев Северной Буковины от гнета "румынских бояр". Хотя этот "гнет" с будущим советским и сравнить-то трудно. Да и "бояр"-латифундистов после проведенной в Румынии аграрной реформы давно уже не осталось. Часть из них превратилась, по сути, в крестьян и едва-едва сводила концы с концами. Лишь меньшинству повезло стать фермерами и более или менее успешно вести рентабельное капиталистическое хозяйство. Уровень жизни в СССР был ниже, чем даже в не слишком богатой по европейским меркам Румынии, а по сравнению с ГУЛАГом румынские тюрьмы смотрелись курортами. Очень скоро многим новым советским гражданам, "освобожденным" войсками Жукова, предстояло познакомиться со зловещим "архипелагом".

Георгий Константинович в "Воспоминаниях и размышлениях" упоминает "тех, кто стремился поскорее удрать в Румынию" и кого напугали внезапно оказавшиеся у Прута советские десантники и танкисты. Но он умалчивает, что не одни только офицеры, чиновники и помещики бежали от Советской власти. Уходило немало интеллигентов, зажиточных крестьян, мелких торговцев и ремесленников. А советские солдаты и сотрудники НКВД не только паровозы и вагоны оставляли по эту сторону Прута, но и отнимали у беженцев то имущество, что они пытались унести с собой, вплоть до часов и зажигалок.

Командующий Киевским округом пренебрежительно отзывался о румынских войсках, представших в самом плачевном состоянии, подверженных панике и продемонстрировавших "полное отсутствие боеспособности". Ему и в страшном сне не могло присниться, что всего через год абсолютно теми же словами придется характеризовать Красную Армию, под ударами вермахта гибнущую в бесчисленных котлах и стремительно откатывающуюся на восток.

Между тем советские войска тогда, в июне 40-го, выглядели немногим лучше румынских. Бессарабская помещица Ефросиния Антоновна Керсновская, русская по национальности, вскоре после воссоединения Бессарабии с СССР побывавшая в ГУЛАГе, так запомнила первые встречи с соотечественниками, пришедшими из-за Днестра: "По дороге через село проходили грязные, защитного цвета бронемашины, танкетки... То тут, то там стояли у обочины, и измазанные бойцы что-то починяли. Черные лужи смазочного масла виднелись на дорожной пыли. Одна машина вышла из строя против нашего дома. Из нее текло что-то черное, а парни, подталкивая друг друга локтями, хихикали и острили: "...как овечки: где стал, там и лужа...". Они, шушукаясь, подталкивали уже немолодого мужичка, пока тот наконец не шагнул вперед и не спросил:

- Что же это вы, ребята? Только границу перешли и сразу на ремонт?

Механик буркнул сквозь зубы:

- Мы уже три месяца в походе (возможно, это как раз была часть, переброшенная с финского фронта. - Б.С.)...

За Сорокским мостом, на подъеме, метрах в 50-ти выше моста, под откосом лежала перевернутая автомашина. Рядом с нею - труп солдата, покрытый плащ-палаткой. Лицо под каской. На обочине сидел с унылым видом солдат с винтовкой.

- Как это случилось? - спросила я.

- Горы-то какие! Разве выдержат тормоза? Я удивилась: какие же это "горы"? Маленький уклон!" Разумеется, Жуков не мог нести никакой ответственности за низкую подготовку своих бойцов - он к тому времени командовал округом меньше двух недель. Беда, однако, заключалась в том, что и год спустя, в июне 41-го, когда Георгий Константинович и округом полгода покомандовал, и на посту начальника Генштаба почти такое же время пробыл, подготовка красноармейцев, в том числе и в Киевском округе, мало изменилась в лучшую сторону.

В конце своего пребывания в Киеве Жуков заменил начальника оперативного отдела штаба округа генерал-майора П.Н. Рубцова, с которым был хорошо знаком еще со времени своей службы в Москве в начале 30-х годов и даже дружил семьями. Рубцова сменил бывший преподаватель Академии Генерального штаба полковник И.Х. Баграмян. Вот что вспоминал Иван Христофорович об истории своего назначения: "...С Георгием Константиновичем Жуковым мы давно знакомы. В одно время оба командовали кавалерийскими полками, а в 1924-1925 годах вместе учились в Ленинграде, в Высшей кавалерийской школе... Вдруг прибывает в Москву за своей семьей мой товарищ генерал-майор Рубцов. Мы вместе учились в академии, а затем работали преподавателями...

- Ну как, где и что делаешь сейчас? - поинтересовался я.

- У Жукова, - ответил он с гордостью. - Начальником оперативного отдела.

- Эх, и везет же тебе! А мне вот никак не удается вырваться.

- Послушай, - загорелся Рубцов, - проси Георгия Константиновича. Поможет. Он же хорошо знает тебя. Одним словом, быстро пиши письмо, я передам ему лично.

На том и порешили. Письмо получилось кратким, в виде рапорта: "Вся армейская служба прошла в войсках, имею страстное желание возвратиться в строй... Согласен на любую должность"...

Дни отпуска промелькнули быстро. Однако и во время отдыха меня не покидала мысль: что ответит мне Жуков? Когда уже потерял надежду, поступила телеграмма. Генерал армии Жуков сообщал, что по его ходатайству нарком назначил меня в войска Киевского Особого военного округа. Мне предписывалось немедленно выехать в Киев.