ЛУННАЯ РАДУГА - Сергей Павлов

— Надоел он мне. Заведу, пожалуй, другой. Джэга ты покормила?

— Ну разумеется. Почему не видно нигде Голиафа?

— Я оставил его там… у Берта.

— Оставил обнюхивать поломанный элекар?

— Берт жаловался, что ему на дежурстве тоскливо. Места себе не наводит от злости. Такому страстному болельщику, как Берт, наблюдать родео только на экране… Да, его можно понять.

— Да, — ровным голосом сказала Сильвия. — Его понять можно.

Фрэнк и Нортон одновременно взглянули друг другу в глаза. Фрэнк перевел взгляд на сестру. Она сыпала, сыпала, сыпала перец себе в тарелку. Фрэнк опустил глаза. В голову ударила волна слепящего бешенства, я несколько секунд он ничего не видел. Первым желанием было швырнуть нож я вилку на стол, подняться, уйти. «Да, Полинг, — сказал шеф, — в таком состоянии вам лучше встать я уйти». — «Не доводите дело до крайностей, — посоветовал Никольский. — Вам действительно… гм… лучше встать и спокойно уйти». Фрэнк медленно отодвинул тарелку. Машинально взял «фафлик» и с хрустом откусил половину. Пожевав, Нортон крутил в руках салфетку и смотрел на него.

Кое-как покончив с завтраком, Фрэнк надел шляпу и побрел в парк. Надо было взять себя в руки, привести в порядок эмоции. Нортон что-то учуял… Ну разумеется. Ведь этот монстр по какому-то там живозапаху ощущает человеческую к нему неприязнь.

Фрэнк постоял у вольера, глядя сквозь прутья решетки на кугуара. Джэг спал под навесом, вытянув лапы. Умаялся за ночь, бедняга. Живая игрушка для этого дьявола…

Мимо прошел Нортон в купальном халате.

— Остановись, Дэвид.

Нортон остановился. Бросил через плечо:

— Ну?…

— Нам необходимо поговорить.

— О чем?

— О чем получится. Но хотелось бы — о смысле жизни.

— Модная тема… Что ж, начинай.

— Не здесь. Не нужно, чтобы это видела Сильвия.

— Хорошо. Тогда через час. Встретимся в моем кабинете.

Нортон ушел.

Фрэнк поднялся на верхнюю террасу дома, посмотрел на едва видимую за кронами деревьев верхушку башни телевизионного ретранслятора. Сзади прошелестел подъемник.

Голос Сильвии:

— Беби, та обратил внимание, как расцвела наша красавица?

Фрэнк взглянул на синюю розу. Спросил:

— Ты давно никуда не ездила, мом. Хотелось бы тебе побывать… скажем, в Австралии?

— Да? А почему тебе пришла в голову мысль именно об Австралии?

— Недавно оттуда вернулся один мой приятель. Австралия произвела на него сильное впечатление Он просто в восторге…

Сильвия задумчиво ощупывала розовый куст.

— Мне одно непонятно, — сказала она. — Если Давиду и тебе зачем-то нужно отправить меня куда-нибудь подальше, то почему не пришла вам в голову мысль об Антарктиде?

— При чем здесь Дэвид? — удивился Фрэнк. — То есть… я хочу сказать…

— Не надо, беби, я понимаю, что ты хочешь сказать А Дэвид при том, что буквально несколько минут назад, отправляясь в бассейн, предложил мне увлекательный круиз вокруг Европы. Континент другой, но идея, видимо, та же… Беби, все это мне очень не нравится. Я чувствую, от меня что-то скрывают.

— Мом!.. — озабоченно произнес Фрэнк. — Тогда тебе просто необходимо принять предложение Дэвида Вероятно, Дэвид знает, о чем говорит.

— Вероятно, знаешь я ты. Одна я ничего не знаю.

— Мне известно слишком мало, чтобы мы с тобой могли отчетливо поговорить на эту тему. Однако, мом, тебе не следует пренебрегать предложением Дэвида: И моим советом уехать отсюда на время. Плохих советов я никогда тебе не давал.

— Спасибо, мой мальчик, но твой совет напоминает мне кота в мешке. То же самое можно сказать о предложении Дэвида… — Сильвия вздохнула. — Только что я разговаривала со своей подругой Эллен, и она зачем-то просила меня побывать у нее. Я ненадолго… Надеюсь, за это время вы с Дэвом поссориться не успеете?

— Что за вопрос. Делить нам с Дэвидом, в сущности, нечего…

— Кроме забот о моем увлекательном отдыхе. Ладно… Прошу вас, будьте благоразумны.

Сильвия ушла. Через минуту Фрэнк увидел, как, сверкнув на солнце, нырнул в аллею золотистый элекар. Фрэнк еще раз взглянул на башню телевизионного ретранслятора, спустился с террасы. Он не знал, куда себя девать.

В назначенный час он вошел в кабинет Нортона и застал в нем стереотелевизионный ландшафт не то Гренландии, не то Антарктиды. Вздымая огромные волны, куски ледника бесшумно падали в воду. Хозяин сидел за столом. Выпростав руки из-под наброшенного на голые плечи халата, он указал визитеру на кресло, неуютно стоящее метрах в двух от стола, сухо проговорил:

— Прошу. И к делу. Я очень не расположен к долгой беседе. Нет, нет, ближе не придвигайся! Прости, разумеется, но ты сегодня невыносимо… — Нортон поморщился, — как никогда…

Фрэнк-принял в кресле удобную позу, подумал, стоят ли соблюдать этикет — снимать перед хозяином шляпу, и, решив, что не стоит, сказал:

— С обонянием у тебя полный порядок.

— Ничего, — сказал Нортон, — жить тошно, но можно. — Полюбопытствовал: — А у вас там… как с обонянием?

— У нас наоборот: жить можно, но тошно. Обоняние наше, естественно, другого класса, во гораздо шире по человековедческому диапазону…

— Что еще ты мог бы в этому добавить?

— А надо ли что-то еще добавлять, уж раз я здесь… с полуофициальным визитом?

Собеседники долго смотрели друг другу в глаза. Нортон выглядел совершенно спокойным. Его спокойствие озадачило Фрэнка.

— Полу… — проговорил Нортон. — Это как понимать?

— Понимать так, что к тебе и твоей жене относятся бережно.

На мгновение глаза Нортона неприятно сузились.

Фрэнк мысленно похвалил себя и добавил:

— Кстати… ты верно решил, Дэвид: на какое-то время Сильвию надо отправить подальше. Похоже, ей не очень-то улыбается вояжировать вокруг Европы, но ты обязан настоять.

— Еще что я обязан?

— Еще ты обязан понять, что круг замкнулся. Ты и твои товарищи — знаешь, о ком идет речь, — нами полностью расшифрованы, я с этим надо считаться.

— Так уж я расшифрованы?

— Каким-то образом вам удалось обойти рогатки спецкарантина, и вы решили, что можно разыгрывать эту партию дальше. Нет, Дэвид.

— Позиция в этой партии такова, что на месте администрации вашего Управления я согласился бы на ничью.

— Ничейного результата не будет.

— Как знать…

— Не будет, Дэвид. Просто потому, что этого не может быть по всем параметрам современной жизни. В прошлом веке подобный фокус тебе, вероятно, удался бы. Но теперь общественно-политическая тактика иная.

— Многозначительная фраза.

— Но ведь по меньшей мере наивно рассчитывать, что общество равнодушно пройдет мимо такого экстравагантного факта, каким представляется ваша четверка.

— Четверка? — переспросил Нортон.

— Да. Золтан Симич погиб, а Меф Аганн для нас пока под вопросом…

— Как давно погиб Симич?

— Около шестидесяти часов назад.

— Тело найти удалось?

— Нет.

— Плохо… — пробормотал Нортон.

— Почему? — спросил Фрэнк с любопытством.

— Если бы в вашем распоряжении оказалось мертвое тело, может быть, вы оставили бы в покое живых.

— Не думаю…

— В этой ситуации меня как-то мало интересует, что думаешь ты, — заметил Нортон рассеянно. — Уж лучше придерживайся официальных рамок своей миссии. Кстати, в чем она состоит конкретно?

— Я должен предложить тебе войти с нами в контакт немедленно и на добровольных началах.

— И это все?

— Администрация считает, пока достаточно.

— Пока… Ты думаешь, такая миссия может иметь хоть какой-то шанс на успех?

— Ты уже дал мне понять, как мало интересует тебя то, о чем думаю я. Моя задача: информировать тебя о нашем открытии и сделать соответствующее предложение. Свой отрезок пути я прошел.

— Ну, положим, я согласился на добровольный контакт. Что за этим последует?

— Очевидно, здесь возможен только оптимальный вариант: тобой займется наука.

— Но ведь я не какой-нибудь механизм, чтобы меня можно было запросто разобрать на мелкие части, обследовать до молекул и собрать обратно.

— Вряд ли это будет выглядеть настолько драматически. Существуют методы иного… — Фрэнк не договорил. Подумал: «Здесь логика на его стороне…»

— Я вижу, ты в затруднении? — сказал Нортон. — Не потому ли, что администрация вашего Управления внимательно изучила акты медикологической экспертизы и ничего примечательного в них не нашла? Н-да… В итоге ни ты, ни твоя администрация не вправе предвосхищать благополучные выходы из моего положения, а тем более выдавать мне успокоительные авансы.

— Тем самым, Дэвид, ты заводишь беседу в тупик. Но именно тебе предстоят из него выбираться.

— Конечно. Ведь именно надо мной нависла угроза быть разобранным на молекулы… Я намерен сделать вам контрпредложение — Нортон посмотрел куда-то мимо собеседника. — Предлагаю джентльменский договор. Вы не досаждаете мне при жизни, а я завещаю вам свое бренное тело. Вот тогда я копайтесь в нем как хотите и чем хотите… Завещаю вместе с дневником наблюдений, в котором обязуюсь отразить все особенности своего… гм… странного бытия.