Польские народные легенды и сказки - сказки Народные

Пришли на вспаханное поле. Откопали шкатулку с золотом. С замиранием сердца взяли ее за ручки, подняли и понесли домой. Ушла жена в хату, а Простачок забрал шкатулку и спрятал ее в укромном месте, а жене сказал, будто на гумне зарыл.

Целый день ходила баба сама не своя, так ее и подмывало с кем-нибудь поделиться секретом. Наконец не выдержала, тайком побежала в село и самой задушевной куме под строжайшим секретом все выложила.

Не прошло и часу, как тайна о найденном кладе стала известна всей деревне. Каждый прибавлял от себя к услышанному, и вечером дошло до пана, что Простачок нашел десять шкатулок с золотом, а пока таскал их домой, надорвался и захворал.

На другой день позвал барин Простачка с женой и, сидя на крыльце, спрашивает:

— Это правда, Простачок, что ты позавчера клад откопал?

— Откуда ж это такой слух? — притворно удивился Простачок.

— Не отпирайся, твоя жена сама всем рассказала.

— Я и не удивляюсь! У нее в башке блажь какая-то сидит, иной раз ляпнет что-нибудь и такую кашу заварит — мне и вовек не расхлебать. Просил я ее по-хорошему не болтать глупостей — ничего не помогает. Будьте добры, пане, прикажите эконому дать ей десяток плетей — может, очухается, а я спасибо скажу.

— Что? Это мне-то плетей?! — заорала в гневе жена Простачка. — Коли так, то я всю правду расскажу! Верно говорю, что муж позавчера нашел шкатулку, я сама тащила с ним ее до гумна. Он там ее и закопал!

— Пошлите, пане, на наше гумно людей. Пусть поищут, за полчаса все и дознаешься.

Посланный эконом с людьми вскоре вернулся и объявил, что перекопали все гумно и ничего не нашли.

— Так ты надо мной шутить вздумала? — закричал пан на бабу.

— Да что вы, пане? Он где-то ее спрятал, шкатулку-то. Возьмите его в оборот, так небось признается!

— Ну вот, посмотрите, пане, сколько зла и лжи в этой бабе! Стоило бы ее проучить за это.

— Не верь ему, пане, — заверещала разъяренная жена. — Как меня видите живой, так и шкатулку с деньгами мы нашли. Да этой ночью, когда, помните…

— Какой ночью? — спросил помещик.

— Той самой, когда над лугами проходили тучи с пирогами и оладьями. Я целый подол набрала их с земли!

— Что она городит, Простачок?

— Видите сами: чушь порет, и все!

— Сам ты чушь несешь! Забыл, что ли? Да той ночью, когда щука попала в капкан в вересковом кусту!

— Когда, когда? Да опомнись ты! — сказал Простачок.

— Ага! Вот тебе и когда! Подожди, еще не то запоешь! Разве не ты зайца из панского вентеря в омуте выпустил? Ага, забыл?

— Может, еще что сгородишь?

— Сам ты городишь! Разве не перелезали мы через колбасный плетень, который пан помещик поставил в лесу, чтобы у него дрова не крали?

— Баба от злости хочет мужа оболгать, не иначе, — шепнул эконом на ухо пану. — Прикажите, пан помещик, взгреть ее хорошенько плетями — может, и одумается.

— Не слушай, пане, своего эконома! И он хорош: я в ту ночь своими глазами видела, как они с женой господских гусей и поросят жарили на костре.

— Ну, теперь и я вижу, что баба рехнулась, — захохотал помещик. — Или уж столько злости в тебе, что кто тебе поперек слово скажет, так ты того готова в ложке воды утопить. Да знаешь, мой эконом всю неделю в городе пропадал по делам и только сегодня утром приехал домой?

— Может, и не он, а кто другой, да сам пан, наверное, помнит эту ночь.

— Я? С какой бы это стати?

— Да с той стати, что в ту ночь пана… Боюсь говорить, а то пан рассердится…

— Не рассержусь, говори смело, только правду.

— Пана помещика тогда ночью черти брили на трясучей осине.

— Ну и баба, ну и баба! Даже меня приплела! Иди, Простачок, домой, а тебя, эконом, прошу всыпать ей двадцать плетей и домой отправить.

Через полчаса явилась жена Простачка домой с плачем. Несколько дней она на мужа и глядеть не хотела, но потом все-таки рассудила здраво, что сама была виновата, а муж сохранил деньги, которые им самим и детям их пригодятся. Сменила она гнев на милость да такой хорошей стала — прямо не узнать. С кумушками, как прежде, не болтала, мужнин наказ сама усвоила и детям стала повторять: «Слово — серебро, а молчание — золото».

94. Долг Мацека

Один мужик по имени Мацек приторговал на ярмарке коня. Очень хотелось ему купить этого коня, да не хватало одного гроша, а цыган, что продавал коня, никак не уступал. Вот и пришлось Мацеку просить в долг этот грош у своего знакомого, кума Яцека из соседней деревни.

— А когда вы мне этот грош отдадите, Мацек? — спрашивает Яцек.

— А на рождество отдам, — отвечает Мацек.

Кум одолжил ему грош. Мацек коня купил, и оба вернулись, каждый к себе домой.

Настало рождество, Яцек не забыл про долг и отправился за своим грошом. Мацек видит уже издали, что кум спускается к деревне с ближнего пригорка, бежит во весь дух к жене и, запыхавшись, ложится скорей босой на лавку в чулане и просит жену сказать Яцеку, что он помер. Вот пришел Яцек, а кума рассказывает ему про смерть мужа.

— Где же тело? — спрашивает Яцек. — Хотел бы я еще раз взглянуть на покойного, пока не похоронили.

Мацекова жена ведет кума в чулан и показывает ему на покойника, который лежит на лавке.

— А ведь вы же, кума, — говорит Яцек, — забыли ему помыть руки и ноги, вон какие грязные!

И, не долго думая, схватил бадью с холодной водой и выплеснул ее Мацеку на ноги. Тот ахнул и весь скорчился.

— Ага! — говорит Яцек. — Это вы так-то померли? Теперь отдавайте долг, я пришел за своим грошом.

— Простите, кум, — отвечает Мацек, — нужда заставила так поступить, не было гроша, чтобы вернуть долг.

— Когда же отдадите? — опять спрашивает Яцек.

— А придите, кум, на святого Яна, — отвечает Мацек.

Вот наступил святой Ян. Снова отправился Яцек к Мацеку за своим грошом. А тот ждал уже, что придет кум за долгом, и говорит жене:

— Теперь нужно получше притвориться.

И велел отнести себя в гробу на кладбище и опустить в могилу, а сверху яму прикрыть досками, чтобы потом можно было выбраться. Когда Яцек пришел, кума и говорит, что мужика-то ее уже и на кладбище отнесли.

— А покажите мне, дорогая кумушка, то место, хоть молитву прочту над покойником — (а сам уж он обо всем догадался).

И отправился на кладбище, а когда подошел к могиле, давай топать ногами, скакать вокруг, ветки ломать и кричать: «гу-гу, бу-бу», как будто, бык бегает и мычит. А тут из могилы голос:

— Держи его, Каська, а то еще этот бык доски провалит!

— Ага, это вы так померли, кум? — говорит Яцек, подходит к могиле и заглядывает в яму.

— Эй, вы меня опять перехитрили, кум, — говорит Мацек. — Но что же поделать? Надо было снова хитрить — не нашлось гроша.

— А когда ж таки, вы мне его отдадите? спрашивает Яцек.

— А приходите в день святого Михала, тут уж я верну долг.

Настал день святого Михала. Вновь подошло время требовать Яцеку у кума долг. Знал о том Мацек и опять решил прибегнуть к той же хитрости, так как гроша у него снова не оказалось. Кум явился, а жена Мацека ему говорит, что муж ее теперь в самом деле помер и лежит в брошенной деревянной часовне у самого леса. Яцек сказал, что хотел бы еще в последний раз посмотреть на покойного. Кума показала ему, куда надо идти. А было то место далеко, и Яцек добрался туда уже затемно. Подошел к часовне и видит в щель, что там лежит покойник. Вот прокрался он в алтарь, спрятался за ризницу и оттуда смотрит, не зашевелится ли покойник. Вдруг из ближнего леса выходят разбойники — один, два, десять, зажгли в часовне свечи и начали на лавках делить деньги и разное наворованное добро. Когда уже все поделили, видят — осталось еще одна только сабля.

— Как же мы ее будем делить? — спрашивает самый старший.