Владимир Высоцкий. По лезвию бритвы - Федор Раззаков

В ноябре, находясь с гастролями во Франции, Таганка получила специальное поощрение журналистов за лучшее гастрольное представление — за спектакль «Гамлет» с Владимиром Высоцким в главной роли. Эта награда была той удачей для Высоцкого, что так редко выпадала ему в последние годы. Но награда эта была вручена ему за пределами его родины, а ему так хотелось быть признанным именно здесь, в Союзе. Но на родине все оставалось по-прежнему. Когда А. Вознесенский принес книгу стихов Высоцкого в издательство «Советский писатель» Егору Исаеву, тот рукопись принял, обещал помочь пробить ее. Но дирекция издательства и слышать ничего не хотела о поэте Владимире Высоцком. Единственное, что тогда удалось пробить, так это одно-единственное стихотворение Высоцкого в альманахе «День поэзии».

Когда в том же году на фирме «Мелодия» вышел двойной альбом с записью музыкальной сказки «Алиса в Стране чудес», музыку и стихи к которой написал Владимир Высоцкий, два автора аннотации, отпечатанной на обложке пластинки, ни разу не упомянули фамилии Высоцкого. Получалось, что музыку и стихи написал безымянный автор.

В конце октября 1977 года группа советских поэтов приехала в Париж для участия в большом вечере советской поэзии. Среди поэтов были К. Симонов, Е. Евтушенко, О. Сулейменов, Б. Окуджава, В. Коротич, М. Сергеев, Р. Давоян. Волею судьбы включили в эту делегацию и Владимира Высоцкого. На том вечере присутствовали две с половиной тысячи человек, и такой огромной аудитории Высоцкий читал свои стихи. По словам Р. Рождественского, видевшего это выступление Высоцкого, а он выступал на вечере последним, оно «было не точкой, а восклицательным знаком».

Не находя у себя на родине выхода к широкой аудитории на страницах печати, Высоцкий старался компенсировать это своими концертами. Год за годом количество их вновь стало расти (1975-й — 27 концертов, 1976-й — 40), и в 1977 году эта цифра достигла 50. Среди песен этого года и знаменитая «Конец охоты на волков», и «Пожары», и «Речка Вача». Но программной песней этого года можно смело назвать «Райские яблоки». Спеленутое бессилием и перед тяжким недугом алкоголизма, и перед цензурой со стороны властей, сознание Высоцкого все чаще обращается к теме ухода из этой жизни, к теме смерти:

Я когда-то умру — мы когда-то все умираем, —Как бы так угадать, чтоб не сам — чтобы в спину ножом.

И чем громче раздавались вокруг Высоцкого литавры в честь «самого гуманного в мире общества развитого социализма», тем более возникало в нем желание написать горькую правду об этом обществе:

Наважденье, знакомое что-то, —Неродящий пустырьИ сплошное ничто — беспредел,И среди ничегоВозвышались литые ворота,И этап-богатырь —Тысяч пять на коленях сидят…Вот уж истинно — зона всем зонам!

Старческий маразм 70-летнего Леонида Брежнева и его страсть к золотым орденам, проявившаяся в прошлом году, когда престарелый генсек собрал на свою грудь орденов и медалей чуть ли не со всего света, в этом году успешно продолжилась. 14 апреля Брежневу торжественно вручены комсомольский билет № 1 и высшая награда ВЛКСМ — Золотой почетный знак. 16 ноября Брежневу вручили еще одну золотую награду — медаль имени Карла Маркса.

За день до вручения Леониду Брежневу этой награды в далеком Париже Владимир Высоцкий сорвался в новое «пике». Случилось это во время гастролей Театра на Таганке во Франции, которые начались 11 ноября. Последняя декада гастролей проходила в Марселе, где театр должен был показать зрителям «Гамлета». То, что произошло в те дни, описывает свидетель тех событий В. Смехов:

«Накануне финального «Гамлета» — ЧП! Сорвался принц — Высоцкий. За ним снарядили погоню. Любимов с Боровским (главный художник театра) отчаялись догонять: от кабака к кабаку, от улицы к улице. Высоцкий с приятелем убегают. Бешеная езда на такси. Вот мелькнули знакомые силуэты. Наконец встреча состоялась, и ничего интересного в ней не было. Ни для Любимова, ни для Высоцкого. Были только глухая злость, злая тревога и тревожное колотье в груди у каждого. Смирился буйный дух, и «Гамлет» состоялся. Но что это был за спектакль!

…За кулисами — французские врачи в цветных халатах. Жестокий режим, безмерные страдания больного Высоцкого. Уколы, контроль, нескрываемая мука в глазах. Мы трясемся, шепчем молитвы — за его здоровье, чтобы выжил, чтобы выдержал эту нагрузку. Врачи поражены: человека надо госпитализировать, а не на сцену выпускать… Когда все было позади, Любимов сообщил «господам артистам»: «Такого «Гамлета» я ни разу не видел! Это была прекрасная роль! Так точно, так глубоко Володя никогда… да близко рядом я не поставлю ни один спектакль!» А за полчаса до начала, когда и зал в Марселе был полон, и Высоцкий с гитарой уже устроился у сцены, Юрий Петрович позвал всю команду за кулисы. Очень хорошо зная, какие разные люди перед ним и кто из них как именно его будет осуждать, он сказал нам жестко, внятно, и голос зазвучал как-то враждебно: «Вот что, господа. Вы все взрослые люди, и я ничего не собираюсь объяснять. Сейчас вам идти на сцену. Соберитесь и — с богом. Прошу каждого быть все время начеку. Врачи очень боятся: Володя ужасно ослаблен. Надо быть готовыми и надо быть людьми. Иногда надо забывать свое личное и видеть ситуацию с расстояния. Высоцкий — не просто артист. Если бы он был просто артист — я бы не стал тратить столько нервов и сил… Это особые люди — поэты. Но мы сделали все, чтобы риск уменьшить. И врачи, и Марина прилетела… И еще вот что. Если, не дай бог, что случится… Вот наш Стае Брытков, он могучий мужик, я его одел в такой же свитер, он как бы из стражи короля… и если что, не дай бог… Стае появляется, берет принца на руки и быстро уносит со сцены., а король должен скомандовать, и ты, Вениамин, выйдешь и в гневе сымпровизируешь… в размере Шекспира: «Опять ты, принц, валяешь дурака? А ну-ка, стража! Забрать его…» и так далее… ну ты сам по ходу сообразишь… И всех прошу быть как никогда внимательными… Надо, братцы, уметь беречь друг друга… Ну идите на сцену… С богом, дорогие мои…»

Еще один коллега Владимира Высоцкого по театру, актриса Алла Демидова, дополняя рассказ В. Смехова, писала: «Помню, на гастролях в Марселе Володя «заболел», сорвался, пропал. Мы его искали всю ночь по городу, на рассвете нашли. Прилетела из Парижа Марина. Она одна имела власть над ним в таком состоянии. Он спал, приняв снотворное, в своем номере до вечернего «Гамлета», а мы репетировали новый конец спектакля, на случай, если Высоцкий не сможет выйти на сцену, если случится непоправимое. Спектакль начался. Так гениально Володя не играл эту роль никогда — ни до, ни после. Это уже было состояние не «вдоль обрыва, по-над пропастью», а по тонкому лучу через пропасть. Он был белый, как полотно. Роль, помимо всего прочего, требовала еще и огромной физической затраты энергии. В интервалах между своими сценами он прибегал в мою гримерную, которая была ближе всего к кулисам, и его рвало в раковину сгустками крови. Марина, плача, руками выгребала это».