Святая Русь (Энциклопедический словарь русской цивилизации) - О Платонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Перед едой все молились. Молитва начиналась по почину хозяина. Во время обеда было принято молчать либо же вести серьезные разговоры. Старики не позволяли молодым смеяться за обедом. Из Галичского у. Костромской губ. корреспондент В. Решеткин даже писал, что пустословие и смех во время еды "строго преследуются" стариками. Детям говорили: "Што гогочешь? Ты гогочешь, а в ложку-то тебе бес кастит!"
За столом полагалось сидеть смирно, не болтать ногами. Распространено было представление, что болтающий ногами качает на них черта. Детям в этом случае говорили: "Али беса на ногу посадил, да качаешь?" Существовало в народе убеждение: если за столом бранятся, то ангел Господень отходит от стола и начинает горько плакать, а на его место является дьявол и радуется.
За едой проявляется особое отношение к хлебу. Хлеб - дар Господень, "хлеб наш насущный даждь нам днесь". Сорить крошками хлеба считается грехом. Тщательно следили, чтобы крошки не упали на пол, не были растоптаны, поэтому кусок старались разламывать над чашкой. Упавшие на стол крошки собирали и съедали. Нередко неосведомленные люди оценивают такие поступки как проявление ненужной скупости или застарелую привычку бедняка. На самом деле основа этих норм народной этики - чисто духовная: отношение к хлебу как к святыне. "Крестьянка никогда не скажет "делать хлебы", а всегда - "творить хлебы"; самое действие это совершается постоянно с молитвою, как священнодействие", - писал А. Балов.
Корни такого отношения, несомненно, - в евхаристическом значении хлеба: в алтаре во время Литургической службы хлеб и вино претворяются в Тело и Кровь Христовы. Народное понимание связи между восприятием обычного обеденного стола как престола в алтаре и святости хлеба вошло в пословицу, зафиксированную В.И. Далем: "Хлеб на стол, так стол престол; а хлеба ни куска - так и стол доска".
Есть полагалось чинно, не спеша. Как бы ни проголодался человек, он не должен был поглощать пищу торопливо, с жадностью. Раньше хозяина никто не начинал есть ни одно из подаваемых блюд. Прежде чем приступить к новому кушанью, осеняли себя крестным знамением (особенно перед мясным блюдом). Принято было часто класть на стол ложку - есть непрерывно, не кладя ложки, считалось неуместным нарушением степенного поведения за столом. Есть в шапке и даже просто сидеть за столом в шапке - считалось грехом. Грешно также макать кусок хлеба в солонку. В объяснение этой нормы поведения ссылались на Евангелие: Иуда во время Тайной Вечери "обмочил руку в солило, тогда по руке вошел в него сатана". Другие объясняли этот запрет ближе к Евангельскому тексту: нельзя макать, потому что это было сделано Христом с нечестивым Иудою. И в этой черте поведения проступает в народном сознании связь между трапезой за своим домашним столом и Тайной Вечерей Спасителя. Заканчивался обед, как и начинался - молитвою.
М.М. Громыко
ТРАПЕЗНИКОВ Вадим Александрович (15/28.11.1905-1994), русский ученый в области электромашиностроения, автоматики, процессов управления и экономики научно-технического прогресса, автор ряда мировых открытий в этих областях.
ТРЕБНИК, богослужебная книга, заключающая в себе чинопоследования Св. Таинств (кроме Таинств св. Причащения и Священства) и других треб - чин отпевания и погребения усопших, чин освящения воды, молитвы по рождении младенца, при наречении младенца и воцерковлении его и др.
ТРЕДИАКОВСКИЙ Василий Кириллович (22.02.1703 - 6.08.1768), поэт, переводчик, филолог. Из священнослужителей.
В 1723-26 Тредиаковский учился в Славяно-греко-латинской академии. В 1726-30 слушал лекции по математике, философии и богословию в Сорбонне. С 1732 служил переводчиком в Петербургской Академии наук.
Тредиаковский сыграл важную роль в становлении новой русской литературы и русского литературного языка. В 1735 он опубликовал труд "Новый и краткий способ к сложению российских стихов с определениями до сего надлежащих знаний", который положил начало реформе силлабической стихотворной системы.
В 1745-50 Тредиаковский был академиком Петербургской Академии наук. С 1746 он читал лекции по теории и истории ораторского искусства. В 1766 Тредиаковский издал "Тилемахиду" - перевод нравоучительного французского романа Ф. Фенелона. В произведении содержалась критика "злых царей", на совести которых лежат тяжкие преступления, в завуалированной форме намекалось на недавние события, приведшие к власти Екатерину II.
Л.Н. Вдовина
ТРЕТИЙ РИМ, христианское учение о Москве как главном мировом оплоте Православия и Добра.
Впервые пророчество о Москве как о Третьем Риме было произнесено иноком Филофеем, старцем псковского Спасо-Елеазарова Великопустынского монастыря, еще в царствование Василия Иоанновича, отца Иоанна Грозного. "Да веси яко вся христианския царства приидоша в конец, - говорил он государеву дьяку Мунехину, псковскому наместнику, - и снидошася в едино царство: два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти".
Михаил Мисюрь-Мунехин, человек очень образованный, бывший послом в Египте и много путешествовавший, по достоинству оценил значение этого пророчества для судеб России. В 1512 он привез в Москву писанный Филофеем хронограф - изложение исторических событий с самых древних времен. Скорее всего этот хронограф был известен Иоанну IV и послужил ему в деле редактирования летописных сводов, отражавших ту же пророческую мысль о России как о последнем убежище правоверия. Вообще хронографы и различные летописные сборники в XVI-XVII вв. умножились необычайно. Они дошли до нас в многочисленных и весьма разнообразных списках, наглядно свидетельствуя о напряженной работе русской мысли по осознанию Божьего промышления о русском народе и его государственном устроении.
Псковский старец сочувствовал молодому царю в его стремлении привести Россию в соответствие со смотрением Божиим о ней. Многоопытный инок высокой духовной жизни, Филофей прожил около ста лет. Его рождение относят ко времени падения Константинополя (1453), так что послание к царю он написал уже в глубокой старости, умудренный долгими годами жизни. Известна любовь Иоанна Грозного к подвижникам благочестия. Возможно, и Филофей знал царя лично - это давало ему уверенность в том, что к его мнению внимательно прислушаются.
После соборного покаяния царя и народа, завершившегося в 1550 всеземским примирением, наступило "лето Господне благоприятное" для отеческого, пастырского вразумления юного монарха. И это вразумление прозвучало из уст подвижника-старца. Филофей пишет "Послание к царю и великому князю Иоанну Васильевичу всея Руси". В нем старец дает дерзновенное толкование двенадцатой главы Апокалипсиса:
"Говорит ведь возлюбленный наш богословесный Иоанн, на тайной вечери возлежавший на перси Господней и почерпнувший там неизреченные тайны (текст Св. Писания приводится в том виде, как он дан Филофеем. - Прим. авт.): "Видел знамение великое на небе: жену, облаченную в солнце, и луну под ногами ее, и на голове ее венец из 12 звезд. Она имела в чреве и кричала от болей и мук родов. И вот явился змей, большой и красный, с 7 головами и 10 рогами, и на головах его 7 диадем, и хобот его увлек с неба третью часть звезд небесных. Змей стоял перед женою, которой надлежало родить, и хотел сожрать родившегося младенца. Тогда были даны жене два крыла большого орла, и улетела она в пустыню в приготовленное место. И пустил змей из пасти своей воду, как реку, чтобы потопить жену в реке". Толкование: жена - святая Церковь; облечена в праведное солнце - в Христа; луну имеет под ногами Ветхий завет; венец на голове ее - двенадцати апостолов учение; с болью рожает - святым крещением преобращает плотские чада в духовные; змей же дьявол, как говорится, краснота - жестокость его и кровопийство; 7 глав злые его, супротивные силы; 10 рогов знаменуют истребление царства, как раньше пали арамейское, константинопольское, египетское и прочии. Дитя жены, которое змей хотел сожрать - те люди, что рождены были заново в святом крещении, но влечет их и после крещения дьявол к осквернению, подвигая к погибели; бегство жены в пустыню из старого Рима - из-за служения на опресноках, так как весь некогда великий Рим пал и болен неисцелимым недоверием - ересью аполлинариевой. В новый Рим бежала, то есть в Константинополь, но и там покоя не обрела из-за соединения православных с латинянами на восьмом соборе, потому и была разрушена константинопольская церковь, и унижена была, и стала подобна она хранилищу овощей. И наконец в третий Рим бежала - в новую и великую Русь. Это тоже пустыня, так как не было в ней святой веры, не проповедовали там божественные апостолы, после всех воссияла там благодать Божия спасения, с ее помощью познали мы истинного Бога. Единая нынче соборная апостольская церковь восточная ярче солнца во всем поднебесье светится, и один только православный и великий русский царь во всем поднебесье, как Ной в ковчеге, спасшийся от потопа, управляет и направляет Христову Церковь и утверждает православную веру. А когда змей испустит из уст своих воду, как реку, желая в воде потопить, то увидим, что все царства потопятся неверием, а новое же русское царство будет стоять оплотом православия".