По лезвию ножа, или в погоне за истиной - Максим Окулов

Кипр

Я вышел из храма, словно вылетел на крыльях. Было ощущение полностью исполненного долга, чувство завершенности очень важного и благого дела. На душе было легко и радостно, да и погода под стать — светило теплое кипрское солнышко и дул легкий ласковый ветерок. Я вдруг осознал, что можно уже включить оба мобильных телефона, и немедленно позвонил отцу, сообщив радостную весть, а затем набрал номер Александра Ивановича…

Жертвоприношение

22 февраля, воскресенье, Москва

Соколов сегодня проспал, впервые в жизни не услышав звонка будильника. На Литургию он опоздал минут на 30, в результате чего пришлось стоять в изрядно заполненной церкви непосредственно рядом с выходом. По окончании службы о. Николай пригласил его в домик, расположенный рядом с храмом.

Александр Иванович познакомился с отцом Николаем около 5 лет назад. Тогда он вел дело одного молодого парня, который проходил по групповому изнасилованию несовершеннолетней. Просить за него к Соколову — тогда еще совершенно нецерковному человеку — и пришел отец Николай. Батюшка убеждал следователя в том, что его духовное чадо — ныне подследственный — не виновен. Да, он был в злополучной квартире в тот вечер, но покинул ее, как только там началась пьяная оргия. У Соколова тоже были большие сомнения в невинности той «пострадавшей девочки», но все сходилось к тому, что ее действительно изнасиловали. Следователь пообещал священнику обратить на дело самое пристальное внимание. В результате дело полностью развалилось: на пострадавшей негде было пробы ставить, а изнасилование она инсценировала при помощи двух своих подруг, дабы выбить деньги из родителей парней.

Батюшка приезжал к Соколову еще раз — поблагодарить, оставил свой телефон, которым Александр Иванович и воспользовался буквально через пару месяцев. Следователь не любит вспоминать то дело, когда поступить по закону ему не давала совесть. Ее голос был очень громким, но решиться на должностное преступление он тоже не мог. Соколову был просто необходим совет мудрого человека, и он вспомнил об отце Николае. Вот тогда он впервые и оказался в этом уютном домике. Совет батюшки оказался простым и мудрым — поистине соломоново решение[34]. Он увидел выход там, где его, казалось, не было вовсе. Вот тогда Соколов впервые и задумался о том, какая же мудрость по всей видимости хранится в Церкви и в ее учении. Через несколько месяцев он уже был прихожанином уютного храма в подмосковном Одинцове.

Когда Соколов вошел в дом, батюшка встретил его в гостиной.

— Рад вас видеть, Александр, как успехи?

— Вашими молитвами, отче! Простите, что отвлекаю, но требуется ваш совет, как эксперта, так сказать.

— Сейчас мы чайку сообразим, а потом и поговорим, — священник ушел в кухню, вернувшись через 10 минут с подносом в руках. — Вот, прошу!

Александр Иванович наполнил чашки, отхлебнул из своей и полез в карман за несколькими поляроидными снимками:

— Батюшка, вот такой нож мы нашли вчера в результате обыска в одном доме. Вещь в высшей степени занятная, а начертанная символика, кажется, как раз по вашей части.

Священник лишь увидев общий снимок ножа, тихо пробормотал:

— Не может быть! — его лицо сильно побледнело.

— Что случилось!? — изумленно воскликнул Соколов.

— Александр Иванович, я могу взять эти снимки буквально на минутку? — священник был очень возбужден, поляроидные квадратике, зажатые в его руке, тряслись мелкой дрожью.

— Конечно, отче.

Отец Николай выбежал из гостиной. Он вернулся минуты через две, ведя за собой странного незнакомца.

— Знакомьтесь. Александр Иванович, а это мой тезка, Николай. — Мужчины пожали друг другу руки и все уселись за столом. Повисла пауза. Первым начал священник.

— Александр Иванович, это просто невероятно, но именно этим ножом меня пытались убить в том далеком 83-м году. А до самого недавнего времени нож принадлежал рабу Божию Николаю. Так-то вот… — Соколов потерял дар речи, не зная, что и сказать. Священник продолжил, обращаясь к Николаю: — Коля, я тебе уже сказал, что Александр Иванович как раз ведет дело об убийстве того банкира, убитого Варготом. Я не первый день знаком с Александром Ивановичем и абсолютно ему доверяю. Я прошу тебя рассказать ему все, что ты знаешь по этому делу. Мне, может быть, уйти? — обратился священник к Соколову.

— Как пожелаете, батюшка, мне вы никак не помешаете. Николай, вы не будете против, если я сразу запишу ваши показания, а вы их потом подпишете? Это очень важно для дела.

— Нет, конечно, — удивительно, но взгляд Николая был по-прежнему благодушен. Казалось, что ничто в мире не могло омрачить его радости. — Делайте, как считаете нужным.

Священник принес ручку и пачку чистых листов, и следователь начал допрос. Они закончили достаточно быстро, Николай подписал свои показания, и, с улыбкой глядя на следователя, спросил:

— Вы меня теперь арестуете?

— За что же?! — удивился Соколов.

— Ну как же? Я же готовил убийство человека!

— Готовила убийство Силина, а вы склоняли ее к этой подготовке. Я не собираюсь вас брать под стражу на время следствия, а дальнейшую вашу судьбу решит суд. Думаю, что попасть за решетку вам не грозит. По крайней мере, можете рассчитывать на мою помощь, — следователь улыбнулся, — в рамках закона, разумеется. Николай, позвольте спросить вас еще об одном случае, вдруг вы в курсе?

— Пожалуйста, Александр Иванович, отвечу на любой ваш вопрос.

— Кстати, батюшка, вы не забыли дату, когда вас чуть не убили? — перевел следователь взгляд на священника.

— Как забыть… 27 апреля 1983 года это случилось. Это все вон с Колей и связано было.

— Как? — опешил следователь.

— Так вы, Александр Иванович, разве не удивились, что я ножик этот узнал?

— Удивился, но тут такие дела, что… Так что же произошло?

Священник рассказал свою часть истории, а Николай продолжил с того момента, как он оказался на платформе в Красницах в день инициации. Когда он дошел до обстоятельств получения ритуального ножа, Соколов сильно побледнел. Когда Николай закончил, Соколов уточнил:

— Как, ты говоришь, звали ту женщину, которую ритуально убили на Пасху?

— Елена, раба Божия Елена — так она себя назвала.

— Да уж… Вы, братия и отцы, сегодня моей смерти хотите. В нормальной жизни таких совпадений не бывает!

— Так то ж в нормальной, — улыбнулся отец Николай, — а мы в Церкви Христовой. Здесь чудеса происходят, как говорится, в рабочем порядке. Что случилось-то, Александр?

— Похоже, что я знаком с одним молодым человеком, который и есть сын ритуально убиенной мученицы Елены… — за столом возникла длинная пауза. Первым тишину нарушил Николай:

— Александр Иванович, батюшка, я подумал, может, мне подробно написать все обстоятельства гибели этой женщины? Это же, наверное, важно?

— Да, Николай, очень правильная мысль.

— Только можно мне это сделать наедине с самим собой?

— Да, конечно. Иди в свою комнату.

Священник и следователь, оставшись наедине, долго молчали, погруженные каждый в свои мысли. Тишину нарушил звонок мобильного телефона.

— Алло!

— Александр Иванович, здравствуйте! — раздался в трубке голос Дениса Заречина.

— Денис, здравствуй, рад тебя слышать! У меня для тебя очень радостные новости!

— Вы уже знаете?! — удивился Денис.

— О твоей маме? — уточнил удивленный Соколов.

— Да нет, киллера убили, того самого, что охотился за мной! А что вы узнали о моей маме? — спохватился Денис.

— Мама твоя на самом деле была замучена сатанистами в Пасхальную ночь.

— Господи, помилуй! — непроизвольно вырвалось у Заречина. — А откуда вы узнали?

— В соседней комнате сидит свидетель этого убийства и излагает все подробности на бумаге.

— Но кто он?

— Денис, давай все подробности при встрече, хорошо?

— Думаю, что тебе пора возвращаться. Я нашел девушку, у которой ты тогда ночевал. Она подтвердила твое алиби. Порядка ради надо провести очную ставку, чтобы она тебя признала и все подтвердила, тогда и закроем уголовное дело в отношении тебя.

— Александр Иванович, а можно как-то избежать этой очной ставки? — кровь прилила к щекам Дениса.

— А что случилось? — удивился следователь.

— Да я, свинья пьяная, тогда, кажется, пытался приставать к ней в машине, да и рвало меня… Короче, стыдно мне очень…

— Детский сад, честное слово! — в сердцах воскликнул Соколов. — Тебе с ней что, детей крестить? Ну встретились, ну опознали, подписали бумажки и разбежались. Ты, дважды от смерти спасенный, вообще — о чем думаешь? Не стыдно?

— Стыдно, Александр Иванович, говорю же стыдно, перед девушкой той… Ну ладно, договорились. Возьму билеты на ближайший рейс и прилечу.