Конец легенды - Денис Ватутин

За дверью была ОЧЕНЬ СТРАННАЯ КОМНАТА…

Черная фигура в черном бесформенном балахоне… Недвижимая фигура, лица которой не разобрать… А рядом… Рядом с нею примостился толстый горбатый карлик с красной лысиной, длинным носом и чуть заостренными ушами! Наконец я смог его разглядеть в деталях: бородавка на щеке, пустые бегающие глаза олигофрена, беззубый рот, окруженный клочьями бесцветных волос… Рука черной фигуры в черной шелковой перчатке, выступающей из-под свободно ниспадающего рукава, поглаживала карлика за волосатым ухом… Это было отвратительно…

Кажется, оба этих существа не обратили на мое появление ни грамма внимания.

В комнате пахло какими-то пряными и немного приторными благовониями.

Комната была большой, просторной и тускло освещенной. Стены, пол и потолок сделаны из больших древних и абсолютно ровных каменных блоков — примерно как в Призрачной Крепости.

У дальней стены напротив меня было сооружение, напоминающее алтарь языческих культов. Три крупных каменных блока боковыми торцами прилегали к стене, образуя треугольник. Боковые грани его испещряли мелкие узоры, напоминающие не то ацтекские орнаменты, не то контакты электронных плат. Внутри этой конструкции ровно по центру располагался искусно вырезанный из камня символ двух змеев Уроборос в виде восьмерки. На нем тоже были какие-то знаки. Неожиданно в голову пришла запоздалая и немного нелепая мысль, что если совместить изображение девятки и шестерки — получится то же самое: восемь…

По всему полу комнаты причудливым лабиринтом были выставлены ряды свечей, перемежаемые тонкими и дрожащими струйками белесого дыма благовоний.

И вдруг раздался низкий, приятный баритон, исходящий со стороны черной фигуры.

— Приветствую тебя, отважный воин, — проговорил голос. — Я ждал тебя.

Я слегка опустил ствол автомата вниз, но пальца с курка не убрал.

— И вам мир, добрые люди, — вежливо ответил я. — Не знал, что вы меня ждете, а то поторопился бы. Да вот беда — дороги спросить было не у кого.

— Узнаю тебя, — удовлетворенно ответил непонятный темный субъект. — Ты — Странный из долины Маринера, а еще тебя называют «Пастух Глюков».

— Вот уж не думал, что молва обо мне дошла и до ваших отдаленных мест, — ответил я почти без иронии. — А не сочтите за бестактность — не скажете ли мне, кто вы? И почему этот джентльмен на ходулях бежал впереди меня?

— Я, — медленно, с оттяжкой произнес Балахон, — Мастер Иллюзий.

Возникла неловкая пауза: мне совершенно ни о чем не говорил этот звучный титул. И вообще, как всегда некстати, во мне начали бурлить эмоции.

— Я — контрольная точка этой части реальности, — словно поняв мое замешательство, ответил Мастер Иллюзий.

— Ладно, — мотнул я дулом автомата. — Назовите ваше звание и степень принадлежности к объекту или же к «Пантеону»… Ну кто вы там? Майор? Полковник? Генерал? Давайте в открытую… Мне только Ирина нужна, мне все эти ваши чудеса до Фобоса, ясно?

Со стороны Балахона послышался тихий хриплый смех.

— Да чего уж там — яснее не придумать… — проговорил он, посмеиваясь с хрипотцой. Тон его абсолютно сменился — с пафосного и патетического на ехидно-панибратский.

Вдруг я почувствовал, что автомат стал задираться кверху, словно кто-то тянул дуло за тонкую леску. Прицел остановился на черной фигуре, а мой указательный палец на курке напрягся. Я изо всех сил пытался сопротивляться — было ощущение, будто я борюсь в армрестлинг: чья-то невидимая сила пытается сделать то, чего я не хочу…

Я даже вспотел… Прицел остановился на уровне головы темного силуэта.

Я напряг все силы, пытаясь опустить автомат, но не мог. На секунду я вспомнил лицо покойного Йоргена, там, в Призрачной Крепости, когда нас гипнотизировали юварки… Но это… Это было сильнее… Почти так же сильно, как воздействие воли Криса тогда, возле поезда… На секунду мне стало очень страшно… Курок подался на четверть миллиметра назад.

— Давай, не бойся, стреляй, Странный, — почти ласково прошелестел баритон Мастера Иллюзий.

— Ты что это творишь, дядя, — прошипел я сквозь стиснутые зубы. — Я опасный псих, я и выстрелить могу…

— Стреляй, не думай, — прошелестело у меня в ушах, будто Мастер шептал мне в наушник.

— Фиг тебе, шайтан марсианский, — натужно прохрипел я.

— Да не бойся ты, — с заботой в голосе сказал Мастер Иллюзий. — Мне же ничего не будет… Только не попади в Дасти: он уязвим для оружия, несмотря на то что полукровка…

Я попытался расслабить свой воспаленный разум, слегка прикрыв веки, начал выравнивать дыхание, как всегда при контакте с чужеродными силами глюков. Я попробовал представить себе звук журчащей воды — не вышло: в ушах пронесся какой-то противный скрежет. Фигура Мастера Иллюзий язвительно прищелкнула языком, и во мне полыхнула вспышка гнева. Мне послышался ехидный смешок, а палец на курке продолжал дрожать.

— Ну? — вопросительно произнесла фигура в балахоне. — Будешь стрелять, Странный?

Я молчал, продолжая противостояние. Не знаю, почему я не хотел стрелять… Наверное, потому что меня заставляли… Сомневаюсь, что из гуманизма.

Прицел зафиксировался на фигуре, и мышцы пальца свело — им так хотелось сжаться.

Я четко представил себе однообразный пейзаж пустыни, проплывающий в облаках пыли за окном поезда, в котором мы ехали, — это было единственное, что у меня получилось. Дуло автомата стало чуть заметно подниматься… И вдруг палец надавил на курок, я почувствовал неземное блаженство в руке и обиду: грянул одиночный выстрел. Куда ушла пуля, я так и не понял, а откуда-то с темного потолка, четко между рядами свечей, шлепнулась дохлая летучая мышь. Огоньки пламени на фитилях колыхнулись.

— А мне говорили, что ты меткий стрелок, — невозмутимо произнес Мастер Иллюзий. — Ладно, у тебя три попытки — давай еще раз…

— Да пошел ты. — Я почти шептал.

Ствол вновь вернулся в прежнее положение, а убрать руку с курка просто не было никакой возможности — она будто онемела, я почти ее не чувствовал.

Я продолжал представлять себе пустыню и фиолетовое небо с сиреневыми облаками… Ветер шумит… Мерно стучат колеса поезда… Убаюкивающе покачивается вагон… Тугие ярко-синие пучки света, словно провода, проносились мимо, слегка пульсируя, я почувствовал покалывание в руке. И как сквозь сон вновь гулко грохнул в каменной комнате выстрел, извергнув султанчик пламени и газа из ствола.

Я зажмурился и открыл глаза, только услышав тихий шлепок о каменный пол. Рядом с Мастером Иллюзий упал на камни тряпичный пестро-размалеванный клоун в клетчатом котелке и вытянутых ботинках с помпонами.

— Клоун — это пятьдесят очков, — одобрительно кивнул черный балахон. — Но до приза пока недотягиваешь… А жаль… Парень ты талантливый…

Пока я напрягал мышцы, чтобы почувствовать затекшую руку, палец вновь предательски дрогнул и нажал на курок. Опять грохнуло из ствола, но я заметил краем глаза, что прицел смотрел вбок.

— Бинго!!! — закричал вдруг Мастер Иллюзий.

— Хорош уже! — ответил я, тяжело дыша. — Я не попал!

— А это? — раздался ехидный голос, и поднявшиеся вверх руки скинули капюшон балахона, и… Господи… На меня смотрел блестящий желтоватый костяной череп с пустыми глазницами и отвисшей нижней челюстью, а по центру его лба виднелось маленькое темное отверстие, на которое указывала рука в черной перчатке…

Я перевел дыхание, зажмурился и опустил автомат уже пришедшей в норму рукой.

— Ты это подделал, — единственное, что смог я сказать, с ужасом глядя на череп, крутящийся из стороны в сторону на костяной шее.

— Но согласись: эффектно вышло? — с некоторой гордостью произнес этот монстр, совершенно не шевеля челюстью.

— Шут ты балаганный, — процедил я холодно. — Зачем так делать?

— Просто я хотел тебе объяснить, что в этом пространственно-временном континууме гамма-квантовой частоты я могу влиять на любой процесс, понимаешь? Ты, конечно, молодец — здорово экранируешь, но дело не в том, что ты слабее, а я сильнее. Дело в том, что ты у меня в гостях, а не я у тебя.

— Я в гости не навязывался, — мрачно заметил я.

— Не навязывался, говоришь? — спросил череп с издевкой. — Может, не навязывался, а вот пришел. Сам пришел…

— Я пришел за девушкой, которую люблю. — На меня внезапно навалилась усталость.

— Садись, — сказал он мне, повелительно указав на круглую циновку возле карлика.

— Вы уж не сочтите меня за нетерпимого человека, сэр, — сказал я как можно вежливее, — но у меня сейчас разыгрался острый приступ ксенофобии[71]: видно, сказывается накопившаяся усталость и нервное истощение.

— Ох, — слегка устало вздохнул Мастер Иллюзий. — Нервное истощение… Усталость… Ну да, понимаю… Я думал, что ты ничего не боишься.