Ловите конский топот. Том 2. Кладоискатели - Василий Звягинцев

Офицеры-дальномерщики утверждали, что моментами она превышала тридцать узлов! Так не ходит ни один современный миноносец.

В кают-компаниях все больше склонялись к мнению, что экипаж рейдера скорее всего русский. У буров моряков нет и быть не может. Немцы к подобной лихости и безрассудной отваге едва ли способны. А вот русские – те могут! Вспоминали действия минных катеров и вооруженных пароходов в прошлую Русско-турецкую войну. Да и сама доктрина Российского Императорского флота ориентировалась именно на операции высокоавтономных крейсеров-одиночек в открытом океане.

Но доказать пока ничего нельзя. Остается ждать, пока разведка сообщит что-то определенное. Но ждать этого можно до бесконечности, если неизвестно место базирования рейдера.

Сильно перегруженные транспорты и крейсера, принявшие на палубы несколько тысяч деморализованных солдат, лишившихся боевого духа раньше, чем они успели ступить на берег, продолжили свой путь. Шли, прижимаясь к берегу и, образно говоря, «пугливо озираясь».

Однако кое-как дошли. Уже почти в виду вершины Столовой горы бронепалубная «Диадема», размерами не уступающая хорошему броненосцу, коснулась мины. Ей разворотило борт сразу за таранной переборкой. Приняв больше тысячи тонн воды, с креном и страшным дифферентом на нос крейсер едва не затонул в какой-то миле от гавани. Спасло то, что командир вовремя догадался развернуться и двигаться задним ходом, снижая нагрузку на прогибающиеся переборки.

Дождавшись, когда последний транспорт ошвартуется к стенке, а боевые корабли – к бочкам на рейде, адмирал спустился в каюту. Нужно было приступать к составлению телеграммы в адмиралтейство. С большей охотой Хиллард бы взял и застрелился, как Прайс под Петропавловском. Карьера была погублена, и в историю ему предстоит войти как первому за полвека британскому адмиралу, проигравшему сражение неизмеримо слабейшему противнику. Ссылаться на его чудо-пушки и огромную скорость – глупо. Общественное мнение это нисколько не успокоит. Морских лордов – тоже.

Преодолев минуту слабости, когда рука уже тянулась к ящику стола, где лежал револьвер, Хиллард положил перед собой лист бумаги и глубоко задумался. Как бы поаккуратнее составить докладную, чтобы если и отправят в отставку, так хоть с мундиром и пенсией?

Глава шестнадцатая[93]

Басманов чувствовал себя не слишком уверенно. С Новиковым и его отрядом связи не было, а Михаилу Федоровичу очень бы хотелось посоветоваться со «старшими братьями». В конце концов, это их война, не его. Он лишь исполнитель, а решения предстоит принимать стратегические. Оставался еще Воронцов, лицо вполне авторитетное, но все-таки – моряк. Армейские офицеры флотским в делах, касающихся сухопутных операций, не слишком доверяли. Однако – выбирать не из чего.

За личную судьбу экспедиции Басманов не беспокоился. Ничего серьезного им не угрожало, не в таких переделках бывали. Последний раз они передали, что набег английской кавалерии отразили успешно и без потерь и начинают продвижение по намеченному маршруту. Куда и зачем – кроме самых общих рассуждений, Михаилу Федоровичу не объяснили. А он не очень и интересовался. Не выходят на связь – значит, нет возможности или необходимости.

Ему хватало своих забот. Теперь по всем военным вопросам он общался с командантом Кронье, командующим западным фронтом буров, если выражаться современным языком. На это он получил карт-бланш президента Крюгера, удовлетворенного поставками вооружения, а в особенности – разгромом британского конвоя. На ближайшие месяцы буры были обеспечены винтовками, пулеметами и боеприпасами, а главное – уверенностью в том, что на фронте не появятся сто или двести тысяч регулярных английских и туземных солдат, способных задавить их простым численным превосходством.

Авторитета президента хватало, чтобы жестко, даже грубо заставить уважать свою волю кого бы то ни было в пределах обеих республик.

Перед первой встречей с Кронье Басманов узнал о нем все, что позволяла не только необъятная библиотека «Валгаллы», но и компьютер, способный моделировать поведение человека в предлагаемых обстоятельствах.

Питеру Кронье было шестьдесят пять лет, но выглядел он едва на пятьдесят. Умел в любых ситуациях сохранять внешнее спокойствие и мягкость тона. Его личная отвага вызывала уважение у любого охотника на львов, а командирские качества – восхищение, смешанное со страхом. За последние двадцать лет стычек с англичанами он всегда побеждал, презирая так называемые «рыцарские обычаи».

Конан-Дойль в своих записках об Англо-бурской войне называл его человеком умелым, коварным, жестокосердным и одновременно притягательным. Вполне достойная оценка с точки зрения врага.

Басманов сделал расчет на то, что Кронье жаждет победы (пусть – своей личной победы) настолько, что готов поступиться некоторыми принципами, для других бурских командиров непреодолимыми. Складывающаяся ситуация очень напоминала полковнику последний год Гражданской войны. Тогда, перед лицом обозначившегося поражения, белые генералы не могли переступить через личные амбиции и гонор, почти сознательно позволяя красным громить их по частям, но не поддержать соперника. Хотя бы отношения Врангеля с Деникиным взять, Юденича с Маннергеймом и так далее.

Они встретились в полевой ставке Кронье у Мафекинга. По всей имеющейся информации выходило, что после сравнительно успешных для него боев у Энслина и Бельмонта генерал лорд Метуэн предпримет решительное наступление на Кимберли. Басманов был уверен, что в своем нынешнем состоянии и придерживаясь доселе применяемой тактики буры удара не выдержат. Но и англичане готовились бросить в бой свои последние организованные силы: Гвардейскую бригаду (1-й Шотландский гвардейский полк, 3-й гренадерский полк, 1-й и 2-й Колдстримские полки), Йоркширский полк легкой пехоты, Нортгемптонский, Нортумберлендский, Ланкаширский полки, военно-морскую бригаду судовой артиллерии и морской пехоты, шесть полков кавалерии, четыре батареи Королевской полевой артиллерии. Вдобавок хозяин и руководитель «Великой компании „Де Бирс“ лично мобилизовал и отправил на фронт сто двадцать человек Капской полиции при двух пулеметах, две тысячи волонтеров, батарею легких горных орудий и восемь „максимов“. Резервов не было. В случае поражения их можно будет гнать на юг до самого Кейптауна, особенно если выслать для рейда по тылам несколько хорошо подготовленных конных соединений.

Разрушить в десятке мест железную дорогу, сжечь станции – и британской армии не на чем будет подвозить подкрепления и эвакуировать раненых. Кроме того, можно будет захватить или уничтожить разбросанные вдоль линии склады с огромными запасами военного снаряжения и продовольствия.

Сложился тот редкий на войне случай, когда судьба кампании зависела от единственного сражения. Или победа, или – бесконечная позиционная война на истощение, которую буры неизбежно проиграют – просто разойдутся по домам, пасти быков и доить коров.

Всю эту перспективу Басманов пытался доходчиво обрисовать Питеру Кронье, ни в коем случае не задевая его личных и национальных чувств. Водил карандашом по карте, ссылался на факты мировой военной истории, от тридцатилетней войны до последней Русско-турецкой, 1877 – 78 годов.

– Достаточно, – наконец прервал его командант, – вы образованный человек, это я понял. Мой президент советует мне прислушаться к вашим рекомендациям. Я готов. Чего вы хотите от меня? Разгромить англичан я тоже хочу. Но вы, очевидно, не верите в это? Почему?

Басманов ответил.

– Я с вами согласен, – кивнул Кронье. – Наступать так, как вы предлагаете, наши люди не умеют, а главное – не хотят. Они готовы сражаться на удобных позициях, сохраняя зрительную и «локтевую» связь друг с другом. Могут продвинуться вперед на несколько миль, до следующей позиции. Но не более того. Даже я не смогу заставить свои коммандо уйти в вельд на сотни миль, выполняя приказ, не имеющий очевидного и сиюминутного смысла.

– Тогда ваше дело плохо, генерал, – печально сказал Басманов.

– Я это понимаю не хуже вас, – кивнул Кронье. – Но вы же не для того пришли, чтобы убедиться в для нас с вами очевидной истине?

– Конечно, нет. Просто мне показалось, что вашу войну еще можно выиграть. Лично мне это интересно как теоретику. Одни люди играют в шахматы, другие – в покер. По-шахматному у вас шансов маловато…

– В покер я играть не умею. Карты – это грех.

Басманов пожал плечами.

– Поэтому скажите, в чем заключается ваш замысел. Кстати, это не ваши люди разгромили Девятый уланский полк?

– Мои.

– Славное дело. Хотите повторить?

– Надеюсь, если я сейчас закурю, это грехом считаться не будет?

– Нет. Мы все курим.

Басманов вытащил сигареты, протянул собеседнику.

– Благодарю, я – трубку.