Делион. По следам древней печати - Владимир Михайлович Сушков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
"Интересно, кто это такой и что он от нас хочет?"
Флавиану стало не по себе, когда он представил, что за ним следят, его передернуло только лишь от одной этой мысли. В целом, таверна была такой же, как и некоторое время назад — Лебезье стоял за стойкой, продолжая наводить там порядки и сортируя собственные блюда, несколько безземельных рыцарей играли в кости, обычные горожане сдвинули друг к другу два стола и активно потребляя речноземное вино, спорили о чем-то друг с другом. Рядом с барной стойкой сидел человек в капюшоне и Флавиану он сразу же показался подозрительным. На его столе, помимо вина и курьих ножек, политых томатных соусом было то, что Сетьюд не ожидал увидеть в таверне — чернильница и пергамент, на которой незнакомец что-то выводил длинным лебединым пером.
Галарий сразу же направился к стойке трактирщика, пастух последовал за ним, при этом одним глазком подсматривая за блюдами, что стояли на чужих столах. Попросить у стража заказать еды, у Флавиана не хватало толи духа, толи совести, и приходилось голодать из-за своих человеческих недостатков. Или достоинств. Смотря с какой стороны на это посмотреть.
— О, вы уже вернулись, — удивился Лебезье, в данный момент, занимавшийся нарезкой сыра. — Ну как, нашли своего друга?
Галарий на вопрос естественно не ответил, а сразу же полез в карман за кошелем с деньгами. Флавиан понадеялся на то, что сейчас он закажет пищи.
— Сделай что-нибудь быстрое и сытное, — сделал наказ страж, выкладывая несколько серебряных дукатов на стол.
От взора Флавиана не сокрылась и та единственная монета, которую зажал между мозолистыми указательным и средним пальцем Галарий.
— Это тебе за другую еду, — дал понять рыжебородый трактирщику. — Ту, которую потребляют ртом.
Лебезье сразу же поменялся в лице. По правде говоря, Флавиан никогда до этого не видел золота, и только слышал о нем. Причем слышал довольно пренеприятные вещи — оно развращает, создает союзы и может их же рушить, с помощью золота человек может править людьми, но на самом деле правит не человек, а этот драгоценный металл. Единственное, что мог отметить для себя Флавиан — что это железяка действительно красивая, но почему столько шума из-за каких-то монет? Разве не более достойно владеть наделами земли и кормиться с них? Люди воюют и за землю, но воюют они за нее лишь потому, что хотят содержать в своих сундуках побольше золота, а не потому, что хотят возделывать больше земли.
Лебизье осмотрелся вокруг, думая не привлекать к себе лишнего внимания и принял из рук Галария монету. Трактирщик развернулся в пол оборота и окликнул свою жену.
— Принеси горячего и пару бокалов пива! Быстрее, перышко мое!
На лице Флавиана возникла совершенно глупая и неуместная улыбка, а в предвкушение пищи желудок отозвался громкими звуками.
— Говаривают, что к тебе заходил ныне покойный стражник Вердуан, — начал разговор Галарий.
Флавиан понял. Золото не только калечит, является объектом раздором и целью наживы, но и развязывает языки. Люди, получившие в дар несколько золотых монет более сговорчивы.
— Захаживал? — усмехнулся Лебизье, умело орудуя ножом.
Лезвие кухонного орудия быстро и ровно нарезало желтый и вкусно пахнущий ломоть сыра. Нарезанные крупные дольки, трактирщик сразу же отправлял на деревянную миску.
— Мало того, что захаживал, он мне денег много должал, за свои попойки, — ответил на вопрос Галарий Лебизье. — Только не думай, что это я его… Ну того.
— Конечно нет, — уверил его страж. — Что о нем можешь рассказать?
Хозяин постоялого двора остановил свою работу ножом и начал беседовать с Галарием. Флавиан поглядывал одним глазом на незнакомца, который теперь откинулся на стуле и держал перо чуть ли не в зубах.
"Еще одна слежка? Или мне уже начинает мерещиться?"
— Пренеприятный тип, я так скажу вам, — охарактеризовал Вердуана трактирщик. — Хамло и разгильдяй — на дно речное ему дорога.
Лебизье подался немного вперед, перегибаясь через стойку и ребром ладони уперся в уголок губ, принимая заговорческий вид.
— Мои девочки на него жаловались, если понимаешь, о чем я, — Флавиану удалось расслышать шепот трактирщика.
Галарий кивнул головой, поняв, что речь идет о здешних шлюхах.
— Как дождь на голову, явился ко мне незадолго до кончины, — продолжил Лебизье. — Отдал долг, осыпал меня грифонами и в ту ночь крепко надрался. Девах озолотил, выпивку покупал всем входящим, а потом еле протащил ноги до выхода. На следующий день его нашли в ножом в глазном яблоке, местные говорят, что беднягу перекосило от ужаса. Клянусь нимфидами, я не знаю почем его было убивать, но тот, кто проткнул его — настоящий монстр.
— Ты не поинтересовался, откуда у него столько серебряков? — спросил Галарий.
— А почем надо? — пожал плечами трактирщик. — Я в чужую пойму удочку не сую, господин. Но конечно же, заприметил я, что выдают монеты стражникам в конце месяца, а то была середина. Стало мне подозрительно, мож че украл где? А вот и перышко мое идет с вашем кушанием.
Из кухни вышла объемная женщина с причудливым кухонным колпаком на голове и в засаленном жаренном фартуке. Ее груди были большими и на них вполне мог уместиться поднос с едой. Однако свою работу она выполняло здорово — в одной руке несла две деревянных тарелки с пищей, а во второй кружки с пенящимся пивом.
— Господа, это вам, — улыбнулась миловидная женщина, опустив все добро на стол.
Флавиан сразу же вдохнул аромат вареной репы и жареной свинины. Наложено в тарелку было добротно, хозяйка ничуть не пожалела для гостей еды. В тарелках лежало по краюхе пшеничного хлеба, но Флавиан первым делом взялся на холодную кружку пива. Было ясно, что оно только что с погреба.
— Спасибо, — улыбнулся Флавиан даме, стараясь быть как можно более вежливым.
Перышко улыбнулась в ответ и пастушку показалось, что женщина ему подмигнула. Галарий опять не притронулся к еде и продолжал увлеченно беседовать с трактирщиком, пытаясь выудить всю информацию. Страж понимал, что постоялый двор — это место где слухи рождаются и живут. Но не умирают — это им не свойственно.
— Ладно, — продолжил Галарий. — Помнишь те дни? Когда Оделию похитили?
Трактирщик кивнул головой.
— Конечно, каждая рыба была на ушах, — ответил Лебизье. — Сначала дочерь герцога выкрали, потом магистра порешили, и в тот же вечер у меня был Вердуан.
— Что-нибудь еще было подозрительным на твоей памяти? Может быть
