Время ушельцев (СИ) - Филимонов Сергей протоиерей

— К размножению?! — ахнул Олорин. — Ну, конечно же! Тантрики Древней Индии!

— А кто это? — поинтересовался Митрандир.

— А это в Индии существовало такое учение — тантризм. Оно гласит, что в Начале Времен мужское и женское начала были слиты воедино, потом они разделились, и вот с тех пор существует мужчина и женщина, свет и тьма, тепло и холод.

— Бог и Дьявол, — зло усмехнулся Митрандир. — Равновесники! Видал я таких, как же…

— Да нет, все гораздо сложнее. Тантрики, наоборот, стремились заново раскрыть Божественное Единство.

— Ого! И что они для этого делали?

— Применяли различные… ну… сексуальные практики, — смущенно ответил Олорин.

— Тот же путь, — задумчиво произнес Митрандир. — От личинки к имаго. Чтоб тем самым познать наслаждение, доступное лишь небожителям.

— Ну да! Тот же путь! — радостно воскликнул Олорин. — Потому что и для них это была истина!

— Гораздо проще: потому что это и есть истина, — поправил Митрандир. — А крылья? Еще ведь характерно наличие крыльев!

— Крылья? — переспросил художник. — Гм… Ага, кажется, понимаю. Гусеница ползает по дереву, объедает листья, и точно так же цивилизованные люди объедают свой мир. Помните мировой ясень в «Старшей Эдде»? А бабочке уже доступен весь сад… Сад Эдемский! — внезапно воскликнул он. — Понимаете? Сад для бабочки — это Эдем, а не образ Эдема, как для нас!

— Сад как образ Эдема, да? — хитро улыбнулся Митрандир. — А вот про это вы что скажете? Это Лермонтов:

Когда волнуется желтеющая нива, И свежий лес шумит при звуке ветерка, И прячется в саду малиновая слива Под тенью сладостной зеленого листка…

Там еще много чего. Но вот последнее:

Тогда смиряется души моей тревога, Тогда расходятся морщины на челе — И счастье я могу постигнуть на земле, И в небесах я вижу Бога!

— Ибо сквозь огонь лежит путь от личинки к имаго, — подытожил Олорин.

— Слушай, Митрандир! — внезапно спросила Галадриэль. — А ты помнишь наш девиз? Тот старый, еще иггдрасильский?

— «Те, кто верует слепо, Пути не найдут», — четко, как воинскую присягу произнес Митрандир.

«Пути не найдут»

Двенадцать сильнейших магов Братства встали в круг во дворе Сильвандира.

Тилис наблюдал за их работой со стороны. Он отлично знал, как строятся подобные круги, и сам неоднократно стоял в них. Но чтобы в один круг встали сразу все двенадцать советников — такого Тилис не видел еще никогда.

Бассос открывал Пути. Эрестор рядом с ним высвобождал Силы. Кэрьятан, стоя по другую сторону, был Завершающим. А напротив Тариэли обращалась вовне, и выходил за грани мира Фаланд, а там касается Мировых Плетений Силанион — все, все они были сейчас единым живым организмом, неотъемлемым от Живого Мира.

Их общая мысль заострялась все более и более, проницая открывшийся Путь на всем его протяжении. И лишь короткие полуфразы, которыми они обменивались, выдавали страшное напряжение слитых воедино душ.

— Вот оно! — крикнул Кэрьятан. — Это тот самый осколок. Путь перекрыт!

— Не совсем перекрыт, там есть щель. Но туда не пролезет даже крыса, — ответил Бассос.

— Я попытаюсь! — раздался чей-то голос.

— Соронвэ! Не смей! — крикнул Тилис.

Но Соронвэ, проскользнув между Фаландом и Тариэлью, ворвался в круг и… исчез. Исчез, как будто его никогда и не было.

— Он застрял! — ахнул Фаланд. — Бассос! Быстро открывай Путь!

— Не могу! — крикнул Бассос. — Осколок! Он уходит внутрь!

— Меняемся местами! — распорядился Фаланд. — Я открываю! Тянем Соронвэ назад! Все тянем!

— Его кто-то в Верланд тащит, — испуганно произнесла Тариэль. — Ну да! Там призывают его имя!

— Они же его раздавят! — отчаянно выкрикнул Кэрьятан.

— Силой тянем! Только силой! — твердо сказал Фаланд. — Другого выхода уже нет!

— Нельда — позвал Тилис. — Стой здесь, никуда не уходи. А ты, Калмакиль, сейчас же лети за Майхелем!

Соронвэ появился в центре круга и сейчас же упал на спину. Его лицо было синим, как у удавленника. Из носа и ушей текла кровь. Но он был жив.

А в сильвандирском небе уже вырастал силуэт дракона с двумя всадниками на спине. Калмакиль, понимая, что каждое потерянное мгновение может обойтись слишком дорого, садился прямо во дворе.

— Все. Размыкаем Круг, — скомандовал Фаланд. — Путь непроходим.

Те, кто ищет

— «Мы испробовали все, что нам знакомо, — читал вслух Эленнар. — Но расширить Путь так и не удалось. Огромный осколок Бездны перекрывает его почти полностью. Вы даже не можете вообразить, какой он огромный. Дароэльмирэ видел, как он впился в оболочку Верланда — звезды разлетелись от него, как кусочки разбитого вдребезги стекла.

Вы предполагали переписать картину? Это бесполезно. Даже если ее автор находится с вами, он не сможет этого сделать. Видение повторить нельзя. И если ему даже удастся сделать картину больше (а вы пишете, что она и так занимает всю глухую стену), я не уверен, что Путь станет шире. Я даже не уверен, что он там вообще будет.

Проникнуть к вам мы тоже не можем. Соронвэ пытался это сделать еще раз — и едва смог вернуться обратно. А если он не сумел — не сможет никто.

Выход только один — вытолкнуть этот осколок из мира. И, кроме вас, сделать это некому.

Для начала попробуйте выяснить, что же все-таки произошло. Источник, Нирва, Форма, Сущность, Воплощение — помните, я говорил вам?

Советом, в случае непредвиденных трудностей, помочь мы сможем. Но пока — только советом.

Фаланд».

— Источник, Нирва, Форма, Сущность, Воплощение, — задумчиво проговорил Ингвэ. — А вы знаете, кое-что я припоминаю. Источник — это зиждительная сила Вселенной. Нирва — начало пассивное, восприемлющее. Кажется, буддисты называли эти начала «ян» и «инь». Источник — ян, Нирва — инь.

— А Творение в целом — и ян, и инь, — прибавил Хугин. — И все существующее тоже и ян, и инь.

— Так, — кивнул Ингвэ. — Тогда Сущность — это янское начало, Форма — иньское. А Воплощение — и то, и это.

Хугин снова утвердительно кивнул.

— А с другой стороны, — продолжил Ингвэ, — Воплощение — это конечный результат. То есть Катастрофа как таковая. Теперь посмотрим, что вы тут написали о ее причинах. Ишь ты — «Книга Хранителей», — улыбнулся он, разглядывая надпись на обложке.

— Ну, это я так, от глюка, — смущенно пробормотал Хугин.

— Да нет, все правильно, — кивнул Ингвэ, листая пухлую тетрадь. — Так где, ты говоришь, вы с Митрандиром об этом писали? Ага, вот тут. Машинная цивилизация делает людей машинами — это ты написал, Хугин?

— Да, я.

— А вот рассказ Хириэли. Тоже ты записывал?

— Тоже я.

— Тут другая версия. Распад семьи, общества, государства.

— Ну да. Другая. — кивнул Хугин.

— А вот здесь почерк не твой. Это Митрандир писал?

— «Выдавили из себя по капле человека»? Точно, он.

— Выдавили из себя человека, — задумчиво произнес Ингвэ — Распад человека и, как следствие, семьи, нации, общества, государства… Постой, а ведь это же Сущность! А машинная цивилизация как таковая — это Форма! Форма распада человека! Понимаешь?

— Понимаю… Да! Конечно же, понимаю! — вскрикнул Хугин.

— Так. Теперь Нирва. Это начало иньское. Поглощающее. То есть… ну да, сама Бездна как таковая. Или она все же Антиисточник?

— Не знаю, — после мучительного раздумья ответил Хугин.

— Ладно. Давай тогда поступим так. После тебя у картины кто дежурит? Эленнар? Зови его и Хириэль.

— Сейчас! — Хугин торопливо надел шапку и выбежал за дверь.

— Где письмо? — спросил прямо с порога появившийся через несколько минут Эленнар. — Хириэль, смотри! Это Фаланд?