Историческая этнология - Светлана Лурье

Сейчас же мы должны остановиться на следующих выводах: основные парадигмы традиции в явном или скрытом виде присутствуют в этнической культурной традиции. Если мы, излагая исторический материал, делаем на них акцент, то направленность исторического развития кажется вполне логичной и естественной. Если же отвлечься от них, то может показаться, что никакой преемственности традиции не существует вовсе. Формирование Еревана, на поверхностный взгляд не вытекает из образа жизни армянских крестьян девятнадцатого века. Перемена произошла достаточно внезапно и была очень существенной. мы видим как бы два временных среза традиции. Безусловно, можно выделить некоторые ценностные доминанты, которые присутствуют и в том, и в другом случае — но их недостаточно для того, чтобы объяснить метаморфозу. Вот почему для нас так важна концепция “центральной зоны культуры”.

Когда мы объясним структуру этнической культуры, мы сможем объяснить и то существенно-общее, что лежит в различных модификациях единой культурной традиции. Ее внешние выражения могут быть абсолютно непохожим (мы только что рассмотрели это на примере армян, в сюжете 8 мы рассмотрим аналогичные явления на примере финнов). В конечном счете нашей задачей будет объяснить “самопроизвольность” процесса через функциональное взаимодействие внутриэтнических групп.

Вопросы для размышления

1. Объясните, как Вы поняли тезис, что “традиционное общество постоянно меняется”.

2. Объясните, в чем суть понятия “традиция” и как Вы соотнесете его с понятием “культура”.

3. Попытайтесь объяснить, в каких случаях и как традиция может способствовать модернизации.

4. Объясните, как Вы понимаете динамизм традиции.

5. Как Вы определите креативную и консервативную составляющую традиции?

6. Что такое “центральная зона культуры” и в чем, по Вашему мнению, эвристическое значение этого понятия?

7. Почему для исторической этнологии более приемлемой является трактовка “центральной зоны культуры” данная Айзенштадтом, нежели данная Шилзом?

8. Почему гетерогенность этнической традиции может не обращать на себя внимание внешнего наблюдателя?

9. Как традиция, если ее трактовать как динамическое явление, может определять смещение границ этнических групп?

10. Почему этническая картина мира в течении истории может меняться?

11. Подумайте над тем, какие элементы этнической картины мира относятся к “центральной зоне культуры” и изменению не подлежат.

12. На основании сюжетов 4 и 7 выскажете свое суждение о том, что общего в культурной традиции армян XIX века и армян ХХ века?

13. Какие элементы культурной традиции армян XIX века способствовали формированию Еревана как моноэтнического центра?

14. Значительно ли изменилась ценностная система армян XIX века по сравнению с ХХ веком?

15. Как Вы поняли, что такое самоорганизация этноса? (Эта тема будет обсуждаться в последующих главах, но в сюжете 7 даны некоторые сведения, на основании которых Вы уже можете сделать определенные выводы, которые впоследствии будут корректироваться.)

Коллективные социальные установки и этническая картина мира

Данную главу мы начнем с утверждения, что отношения к одним и тем же вещам в разных культурах может быть совершенно различным. Это утверждение является одним из постулатов современной этнологии. Оно получило особое развитие в рамках исследования “картины мира”. В частности, в одной из работ Роберта Редклиффа был сделан интересный сравнительный анализ отношения крестьян разных стран к тем объектам, относительно которых априорно считалось, что крестьяне всего мира относятся к ним примерно одинаково: это такие объекты как земля, семья как трудовой коллектив и т.п. Впервые была продемонстрирована степень различия мировоззрения крестьян разных народов.[383]

До сих пор идут споры, следует ли переносить данные различия в мировосприятии на такие объекты как цвет, время и т.п. Так, М. Коул и С. Скрибнер приводят несколько примеров такого рода наблюдений:

“1. Индейцы камайура (Бразилия) не различают синего и зеленого цветов: пятна обоих цветов обозначаются одним и тем же словом, значение которого — “цвет попугая”... Это рассматривается как свидетельство того, что у этих людей наблюдается в отношении понятий, обозначающих цвет, “диффузный способ формирования понятия”.

2. В устроенных по европейскому образцу административных судах в Южной Африке свидетели-туземцы, когда их просят рассказать о каком либо событии, начинают свой рассказ с другого события, значительно предшествовавшего по времени данному событию. Например, когда свидетеля просят рассказать о происшествии, имевшем место в пять часов дня, он может начать свое сообщение с того, что расскажет все, что с ним произошло после того, как он утром встал. Такие наблюдения привели Бартлетта (1932) к предположению, что туземцы усвоили особый способ изложения последовательности событий, если нужно воспроизвести какое-либо из ее последующих элементов. Бартлетт считает, что у среднего англичанина процесс воспроизведения происходит по-другому,”[384] и т.п.

Коул и Скрибнер оспаривают эти наблюдения. Для нашей темы по существу не важно, насколько приведенные факты соответствуют действительности и мы вполне можем согласиться с тем выводом, который делают Коул и Скрибнер, а именно, что “исследование отношений между культурой и познавательными процессами — дело весьма туманное. Сама мысль — использовать обусловленные культурой различия для того, чтобы решить основные проблемы, касающиеся природы человека, — весьма привлекательна. Однако ученым не удалось придти пока к какому бы то ни было согласию относительно того, как следует приступить к ее реализации. Вместо этого каждый исходит из своих собственных предположений и пользуется своими методами сбора данных. В результате такой некоорденированной деятельности, продолжающейся вот уже целое столетие, описано бесконечное число фактов и выдвинуто столь же бесконечное число самых разнообразных объяснений.”[385] Действительно, вопрос о культурной обусловленности восприятия следует признать малоизученным. Однако это не мешает считать, что эта проблема существует и обращаться к ней необходимо.

Сколь бы не казались спорными выводы, изложенные в работах по этнокультурным особенностям восприятия, определенные мысли, высказанные в них заслуживают внимания. Так, этнологи Сегалл, Херсковиц, Шарп в 1966 г. “предложили свой способ понимания и интерпретации особенностей восприятия. Основная их идея состоит в том, что культура человека есть способ психологической адаптации. Одним из аспектов исследования восприятия в традиционных обществах был сравнительный анализ подверженности зрительным оптическим иллюзиям, прежде всего тест Мюллера-Лайера. Суть его в ошибке в определении соразмерности отрезков в геометрических фигурах. Сегалл и его коллеги связывали различие в подверженности оптическим иллюзиям между современными и традиционными обществами с различиями в пространстве, в котором живут люди соответствующих культур. Например, западная цивилизация характеризуется “прямоугольным” миром, в то время как у ряда племен Африки — жителей джунглей — нет возможности видеть горизонт и широкое пространство. Таким образом, задачи, предложенные экспериментаторами, а они в основном связаны с чувством перспективы в прямоугольных геометрических конструкциях, не имели аналога в повседневной жизни представителей традиционных обществ... Концепция Сегалла получила подтверждение в сравнительном исследовании Р. Болтона.”[386]

С нашей точки зрения, адаптация безусловно накладывает свой отпечаток на восприятие реальности. Другой вопрос, как это происходит.

Сплошь и рядом это мировоззрение может быть таким, что покажется внешнему наблюдателю совершенно нелогичны, состоящим из “предрассудков”. И это следует считать нормальным явлением. Один из классиков теории установки Г. Олпорт писал, что склонность человека к предрассудкам связана с его нормальным и естественным стремлением обобщить, концептуализировать, разложить по категориям свой жизненный опыт, который, конечно, не может быть исчерпывающим. Сложившиеся таким образом представления содержат как непосредственный опыт человека, так и иррациональные впечатления. А порой в них и вовсе отсутствует ядро истины и они могут полностью основываться на слухах, эмоциях и фантазиях.[387] Причем, по мнению Олпорта, “предрассудками являются те суждения, которые не изменяются, даже в случае появления сведений им противоречащих. Предрассудок, в отличии от простого неправильного суждения, активно противостоит любой очевидности, если она не согласуется с ним. Мы реагируем очень эмоционально, когда предрассудок грозит привести нас к противоречию. Таким образом, различие между обыкновенной ошибкой и предрассудком состоит в том, что ошибка может становиться предметом обсуждения и коррекции, а предрассудок вызывает лишь эмоциональное сопротивление.”[388]