Не любовью единой (Новеллы о женских судьбах) - Ольга Воронцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Вы, кажется, в большом фаворе у большевиков и господина Ульянова-Ленина, - сказала ему Анна. - Так поспособствуйте освобождению царской семьи из сибирской ссылки.
- Не могу, о чем душевно сожалею, - напирая на "о", ответил ей великий писатель и помрачнел. - Меня самого со дня на день могут арестовать.
Но не писателя Горького арестовали большевики, а в третий раз за последний год Анну. Ее забрали по доносу писаря и старшей сестры ее госпиталя в Царском Селе, куда уехала Вырубова из Петрограда. Писарь и сестра прекрасно здесь устроились, потихоньку разворовывая лекарства и спекулируя ими по баснословным ценам. Присутствие бывшей хозяйки госпиталя они восприняли как угрозу своему личному благосостоянию и сочинили письмецо в ЧК.
* * *
Анна Вырубова нашла большевистскую тюрьму лучше застенков Временного правительства. Здесь и кормили лучше, и чище было, и не так издевались, только расстреливали здесь чаще. Соседями по камере Анны были баронесса Розен, хорошенькая госпожа Сенани, Варя-налетчица и Стеша из "гулящих". Стеша с Варей постоянно дрались и по ночам пытались удушить друг друга подушкой. Потом баронессу и госпожу Сенани расстреляли, а гулящую Стешу выпустили на волю, как "социально близкий элемент". А затем неожиданно выпустили Вырубову, ничего не объяснив.
Зиму 1919 года она прожила тихо. Часто ходила молиться в лавру, заходила домой к отцу Иоанну Кронштадтскому. А летом Анну снова арестовали.
- Долго ли меня здесь продержат на сей раз? - покорно спросила Вырубова.
- Здесь не держат, здесь расстреливают или отпускают, - улыбнулся ей чекист.
Но вместо допроса о бомбах и контрреволюционной агитации Анне неожиданно принесли ее же фотоальбом и попросили рассказать, кто изображен на той или иной фотографии.
- Ты смотри, какие миленькие! - сказал чекист, с явным интересом рассматривая снимки уже расстрелянных великих княжон.
После этого совместного просмотра альбома Анну отпустили, чекист галантно подвез ее до дому на казенной машине.
* * *
22 сентября Анна пошла молиться в церковь, припозднилась и заночевала у знакомых. Когда она с утра пришла домой, дверь ей открыла испуганная мать, а за спиной у нее торчали два штыка. Оказалось, что за Анной Вырубовой снова пришли двое из ЧК и просидели в засаде всю ночь. Анна уже привычно собралась в тюрьму. В коридоре ЧК ей пришлось прождать почти весь день. Тут же был мальчик лет двенадцати, худенький, болезненный, он укачивал на коленях маленькую сестренку.
- Идиот, - презрительно кивнули на него конвоиры.
Анна погладила мальчика по голове, он, похоже, действительно был слабоумным.
- Выпустят ли меня? - спросила его Анна.
Мальчик поднял на нее ясные лазоревые глаза.
- Если Бог простит, выпустят, если нет, то не выпустят. - Слова блаженного звучали бы вполне разумно, если бы главный чекист был богом.
Но он был, в представлении Анны, чертом, исчадием ада.
- Вырубову в Москву! - распорядился он. - К Дзержинскому.
* * *
Отконвоировать опасную преступницу Вырубову на вокзал, чтобы отправить ее к самому председателю ВЧК Феликсу Дзержинскому, было приказано двум солдатикам. Один был большой, другой маленький. Большой ленился куда-то ходить, поэтому маленький сказал ему:
- Ладно, ты сиди, я сам ее отведу. Видишь, она еле ходит, чай, не сбежит. Да и вообще скоро с ней будет покончено. - На то, что обреченная его слышит, солдат не обращал внимания.
Анна с солдатом вышли на Невский. Сияло солнце. После вонючей камеры у Анны закружилась голова. Тем временем солдат уже с кем-то разговаривал:
- В Москву ее отправляют.
- Хрен ее куда отправят, - усомнился его собеседник, такой же солдатик. - Поезда туда со вчерашнего дня не ходят.
- Мое дело маленькое, - пожал плечами конвоир. - Туда отведу, а потом обратно, если что. - И конвоир обернулся к Анне: - Ну, пошли на трамвай, болезная.
Трамвая пришлось ждать долго. Солдат отошел в сторону, вытянул шею и стал всматриваться вдоль Невского. В эту минуту Анна почувствовала, что кто-то тронул ее за локоть. Она резко обернулась. Какой-то человек в штатском, но по выправке офицер, тихо сказал ей:
- Вы меня, Анна Александровна, наверное, не помните. Но я вас буду помнить до гробовой доски, вы спасли мне жизнь.
Анна смущенно покачала головой:
- Простите, не могу вспомнить. - Она хотела добавить, что через ее госпиталь прошла не одна тысяча раненых и всех не упомнишь, но это вышло бы нескромно. Поэтому она лишь еще раз сконфуженно улыбнулась.
- Да, конечно, - быстро проговорил офицер и, сунув ей в руку пятисотрублевую бумажку, прошептал: - Не давайтесь в руки врагам.
Анна почувствовала, что ее словно кто-то подтолкнул. Она сделала шаг, потом второй, оглянулась на своего конвоира. Тот по-прежнему всматривался вдоль Невского. Анна поковыляла дальше, уже не оборачиваясь и с ужасом ожидая выстрела в спину. На углу Перинной линии она оглянулась: солдат бежал за ней, на ходу стягивая винтовку с плеча. Анна прислонилась к стене дома, ожидая неизбежного. Но солдат пробежал мимо и свернул на Екатерининский канал. Шапка с головы Анны свалилась, волосы упали на глаза, прохожие оглядывались, принимая ее за безумную.
Потом, отклеившись от стены, она похромала по Чернышеву переулку. На углу Загороднего проспекта стоял извозчик. Извозчик еще издали отрицательно замотал головой:
- Занят.
Анна показала ему пятисотрублевую бумажку.
- Садись, - сказал извозчик.
Вырубова дала ему адрес ее друзей в пригороде. Позвонив в калитку их дома, она потеряла сознание. Еще много месяцев Анна пряталась, как загнанный зверь. Лишь в декабре 1920 года ей удалось перейти границу.
* * *
Ее вместе с матерью финны-контрабандисты перевели ночью по льду Финского залива. Еще собираясь через границу, Вырубова пообещала себе постричься в монахини. В Финляндии она выполнила обет. На острове Валаам настоятель маленькой церкви Смоленского скита отец Ефрем совершил ее тайный постриг. Прожив на острове около недели, Анна вернулась в Выборг. Она не могла остаться в монастыре, так как после железнодорожной катастрофы 1915 года и тюрем нуждалась в постоянной помощи и уходе.
В 1935 году Анна Танеева-Вырубова вместе с матерью переехала в столицу Финляндии, где ее маленькую квартиру наводнили многочисленные визитеры. Она честно выдержала два года "гельсингфорсского обожания". Но потом волна любопытных схлынула, и она вновь оказалась в забвении. Когда началась советско-финская война, Анна уехала в Швецию, где жила в пансионате около Стокгольма. Расходы взяла на себя шведская королева Луиза, племянница русской императрицы Александры Федоровны. Она же дала Вырубовой небольшую пожизненную пенсию.
Вернувшись из Швеции в Хельсинки, Анна была неприятно огорошена послевоенными трудностями финской жизни и скверным отношением к себе здешних чиновников. От голодной смерти Анну спасла помощь русских жителей Хельсинки, да и пенсия королевы Швеции, к счастью, стала вновь поступать.
В начале июля 1964 года, находясь на даче в предместье Хельсинки, Анна заболела. Ее перевезли домой, где через три недели она скончалась. В яркий солнечный день 23 июля 1964 года небольшая группа друзей и знакомых проводила в последний путь женщину, чье имя стоит в российской истории рядом с именами последней царской семьи.
* * *
В середине 1920-х годов в эмигрантском журнале "Минувшие дни" появился "Дневник" Анны Вырубовой. Он был настолько интересен, что его моментально перепечатали и издали отдельной книгой в Советской России. Очень своевременная была книга. В ней сама Анна Вырубова описывала свои оргии с Григорием Распутиным, шпионаж царицы в пользу Германии, пьянство Николая II и разврат, царящий в высшем петербурском свете. Изготовили этот бестселлер того времени член Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства профессор истории Щеголев и писатель граф Алексей Николаевич Толстой. Профессору и графу нужны были деньги, а их сочинение было обречено на успех, и они действительно получили за него весьма приличный гонорар. Граф получил гонорар и в Советском Союзе, потому что вернулся сюда и стал классиком советской литературы, а эмигранту Щеголеву пришлось довольствоваться только заграничными гонорарами.
Дневник Анны Вырубовой прочли миллионы людей, а много лет спустя по их сочинению другой писатель Валентин Пикуль написал другой бестселлер "У последней черты", а режиссер Элем Климов снял захватывающий фильм "Агония". Что поделать, творческим людям тоже, бывает, нужны деньги.
Жаль только, что сама Анна Вырубова не читала своего собственного "Дневника".
Послесловие
Если вы дочитали эту книгу до конца, значит, вас что-то задело за живое в судьбах ее героинь. А это, в свою очередь, означает, что сознательно или бессознательно вы как бы примерили их судьбы на себя. Впрочем, примерить в уме чужую жизнь на себя легко, весь вопрос в том, насколько такая умозрительная примерка поможет понять и прочувствовать реальную чужую жизнь, особенно если это была совсем другая жизнь в совсем другом мире, не похожем на привычный нам.
