До особого распоряжения - Борис Пармузин

Многие годы в странах Востока действовали разведки некоторых капиталистических государств.

Особенно активно вела работу гитлеровская разведка.

Я встречал немецких агрономов, врачей, ветеринаров, строителей, великолепно знавших страну, в

которой приходилось им работать. Эти «специалисты» не только создавали незримый фронт борьбы

против нас. Они подрывали основы жизни, строй государства, где жили: готовились перевороты,

осуществлялись террористические акты...

В справочной литературе, например, об Иране я нашел факты о проникновении фашистской

Германии во все сферы общественно-политической и экономической жизни этой страны во второй

половине тридцатых годов.

Фашистская агентура вела пропагандистскую деятельность в столице, иранском Азербайджане и в

зоне кочевых племен юга Ирана.

Значительно активизировалась деятельность фашистской агентуры после вероломного нападения

гитлеровской Германии на СССР. Особенно напряженная обстановка создалась летом 1941 года, когда

из Германии в Иран стали перебрасываться оружие и боеприпасы, а под видом туристов прибывали

немецкие офицеры.

117

Как известно, наше правительство приняло решительные меры к прекращению возможных попыток

втянуть Иран в войну против Советского Союза.

На основании советско-иранского договора 1921 года на территорию Ирана в августе 1941 года были

введены советские войска. Одновременно вступили английские части, а в конце 1942 года -

американские.

Эти действия не были направлены против иранского народа, не угрожали территориальной

целостности и государственной независимости страны.

В создавшейся обстановке гитлеровская агентура не могла действовать открыто против Советского

Союза, хотя тайные силы гитлеровской и других иностранных разведок еще не сложили оружия.

Эти силы действовали и в других странах Востока. Шла упорная борьба с вражеской агентурой. Я все

годы носил оружие, но так и не выстрелил ни разу...

А борьба продолжалась много лет. .

«ЧЕРНЫЙ ДЕРВИШ»

Глинобитный, серый город лежал в стороне от больших дорог. Он не славился шумными базарами.

Редкие караваны сворачивали на его улочки. Верблюды осторожно вышагивали вдоль низких дувалов,

безучастно поглядывая на тесные дворики.

В один из осенних вечеров 1944 года в Северный город вошел караван чужеземного купца.

Мальчишки бежали впереди, показывая путь к гостеприимному месту отдыха.

Верблюд не обращал внимания на отчаянные крики. Он собственным чутьем находил нужную дорогу.

Купец и его работники тоже не смотрели на мальчишек, не бросали монеты этим голодранцам. Трудно ли

в этом городе найти нужный дом?..

Взрослые жители встречали караван равнодушными взглядами. В городке жили бедные, но гордые

люди. Они открыто не выказывали особого любопытства. Скупо поздоровавшись с путниками,

принимались за свои дела даже и не взглянув на лениво покачивающихся верблюдов.

Хозяин караван-сарая ждал гостей у ворот. Он кивал головой, улыбался. Кланяться ему мешал

огромный живот, на котором покоились пухлые ладошки. Хозяин не обольщался большим заработком.

Еще неизвестно, как поведет себя чужестранец.

Взглянув на темно-синий тюрбан, на аккуратную бороду за незаметной черной сеткой, он определил:

индус.

«Что их занесло сюда... - подумал хозяин. - Хорошо бы болезнь (да простит аллах за такие мысли)».

Но купец выглядел здоровым, крепким человеком. Он ловко соскочил с коня и поздоровался с

хозяином. Гость знал местный язык. И конечно, знал обычаи этой страны. Расспросив хозяина о

здоровье, о его делах, пожелав мира и спокойствия доброму дому, он, осторожно обходя лужицы,

прошел во двор.

За купцом двинулся караван.

Как всегда, за солидными людьми тянулись бродяги, дервиши.

Озабоченный хозяин обратил внимание на дервиша с сучковатой палкой. Черная до синевы кожа,

острые, с каким-то сумасшедшим блеском глаза. Дервиш не посмотрел на хозяина, а словно обжег его

взглядом, мгновенным, властным.

«Нищий, а такой гордый!..» - подумал хозяин.

Но дервиш уже склонил голову, стал каким-то сутулым, жалким. За секунду изменился человек. Или

это только показалось?

Одет дервиш был в черные тряпки. Но если внимательно вглядеться, то тряпье это было довольно

крепким, надежно защищало от прохладного ветра. Казалось, взяли новую одежду и специально, перед

тем как пуститься в путь, в меру, чтобы не сразу бросалось в глаза, потрепали.

На плечи дервиша поверх одежды была накинута старая, потертая шкура.

«Барс...» - определил хозяин.

Он поймал себя на мысли, что слишком внимательно рассматривает бродягу. Но как не

рассматривать... Следом за «черным дервишем» двигался второй. Двигался на полшага позади, как

подобает слуге.

Хозяин заставил себя отвернуться от «святых людей» и заняться настоящими гостями.

Во дворе суматоха. Сгружали тюки, заводили лошадей и верблюдов под навес. Погонщики шумели,

размахивали руками. Наверное, хотелось отличиться перед хозяином. Усталые животные не слушали

погонщиков, сами тянулись в уютное стойло, к воде, сену, к вороху порыжевшей «колючки».

Через полчаса все стихли. В лучшей худжре разместился купец и, уже вытянув ноги, полулежал на

грязноватых подушках, пил чай.

Бродяги устроились рядом со скотом, под навесом. Только дервиш в барсовой шкуре и его спутник

рассматривали двор.

Хозяин нерешительно двинулся к «святым людям». Он шел медленно, осторожно, хлюпал по лужам.

Странная сила толкала его к «черному дервишу», который не спускал с него острых глаз. Хотелось

вернуться. Не дело хозяина возиться с нищим сбродом. О них может побеспокоиться простой работник.

Дервиш поклонился хозяину и небрежно, откуда-то из лохмотьев вытянул руку с монетой. Хозяин, не

скрывая удивления, взял золото. Хотел удостовериться, что монета не фальшивая, сжал пальцами,

118

пощупал и вдруг резко, с несвойственной для толстяка быстротой, спрятал монету в карман. На лице

появилась улыбка:

- Что угодно господину?

- Мы после большой дороги, - сказал дервиш.

- Понимаю.

- Мы остаемся у вас.

- Понимаю. - Он кивком головы предложил дервишу следовать за ним.

В караван-сарае была еще одна достойная высоких гостей худжра.

Хозяин не мог скрыть удивления и досады, когда на рассвете караван приготовился к длинному пути.

Под навесом осталось несколько тяжелых тюков.

- Это принадлежит святым людям... - небрежно, как о чем-то незначительном, сказал купец. -

Спрячьте пока.

«Черный дервиш» даже не вышел проститься с купцом.

После ухода каравана тюки были уложены в опустевшие худжры. Хозяин распорядился готовить

сытный мясной завтрак для странных гостей.

Вчера вечером он старательно рассмотрел золотую монету. Давно с ним так щедро и небрежно не

расплачивались. Человек, вытаскивающий из лохмотьев золото, достоин высокого уважения. А

лохмотья... Их можно завтра же выбросить.

Но «черный дервиш» оставался в своей неизменной шкуре. Днем он обошел город, побывал в мечети

и потом двое суток не выходил из караван-сарая.

Скучающий хозяин был бы рад поговорить со странными гостями. Но те, вероятно, были заняты

постоянными молитвами. Хозяин не мешал «святым людям», ждал момента, когда его позовут, слонялся

по двору и ворчал на ленивых работников.

На третий день «черный дервиш» пригласил хозяина в худжру. Гость сидел, поджав ноги, сидел не

шелохнувшись, только вот взгляд... Хозяин невольно потупился. Он терялся под этим взглядом.

Дервиш начал разговор издалека. Похвалил хозяина за гостеприимство, за хорошую пищу,

поинтересовался его делами.

- Какие дела... - вздохнув, развел пухлыми руками хозяин. - Что хорошего в этом городе? Нищета...

Не давали покоя тяжелые тюки, которые с трудом втащили в соседние худжры. Что собирается делать

с этим товаром дервиш? Торговать? Ждать следующего каравана? У него же нет своего коня.

Гость, конечно, и не подумал делиться планами. Он продолжал не мигая жечь хозяина сумасшедшими

глазами. Он словно пытался докопаться до нутра этого человека, так старательно сокрытого жиром. На