Зеркала. Темная сторона - Мария Николаевна Покусаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Ага, – подумала я. – А в замке ты совершенно самостоятелен. Если не считать боггартов».
– А охраны здесь тоже нет? – спросила я, потому что пока на наше появление обитатели дома не отреагировали никак.
– Думаешь, сюда может войти кто-то чужой или с нехорошими намерениями? – ехидно сощурился Кондор. – Они даже в ворота не пройдут. Даже если пройдут, поверь, им не очень понравится.
– Ты же сказал, что тут нет ничего опас…
– Для тебя. – Выражение лица Кондора стало еще более ехидным. – Рад, что ты перестала трястись, как школьница перед кабинетом директрисы. – Он бросил взгляд на часы, стоявшие в углу. – Наше присутствие уже точно не осталось незамеченным, так что…
Он не успел закончить фразу – в проеме арки появилась женщина, уже немолодая, в темном платье, и застыла, с невероятным удивлением глядя на нас. Это длилось не дольше пары секунд: женщина прошла вперед и поклонилась – сначала Кондору, потом мне.
– Рада видеть вас в добром здравии, милорд, – с чувством сказала она и замялась, рассеянно вцепившись рукой в ткань юбки. – Мне… Мне сообщить о вашем присутствии леди Тересии?
– Пожалуй, стоит это сделать, – спокойно ответил Кондор, словно мы были здесь все время, а не пришли несколько минут назад. – Леди Присцилле тоже. И вне зависимости от их ответа принесите нам чай.
– Леди Присцилла попросила не беспокоить ее до обеда, милорд. – Она даже не смотрела в мою сторону, словно в том, что в доме оказался чужак, не было ничего любопытного или удивительного. – Вашего отца еще нет. Я вернулась от семьи, увы, не застав его, и не знаю его планов. Вы остаетесь на обед?
– Да, мы с леди Лидделл останемся, – устало ответил Кондор. – И я тоже рад вас видеть в добром здравии, Мэг, – добавил он чуть более тепло.
Когда Мэг ушла, снова коротко поклонившись нам обоим, Кондор повернулся ко мне.
– Ты ожила, – сказал он. – О чем думаешь?
– Перебираю в голове названия столовых приборов, – не без ехидства ответила я. – Считаю зубчики у воображаемых вилок и вспоминаю формы ножей.
Я получила в ответ улыбку, в которой, кажется, отразилось одобрение и понимание – моей попытки пошутить в том числе.
– Я тебе на всякий случай еще раз напомню, это не званый ужин при дворе. В крайнем случае, следи за тем, что делаю я.
– Непременно. – Я коротко кивнула. – Можно вопрос?
Кондор рассеянно моргнул.
– Задавай уже, не спрашивай разрешения, – сказал он, хотя, как мне показалось, заметно напрягся, словно ожидал подвоха.
Подвоха я не планировала.
– Я видела твоего отца, ты рассказывал о Присцилле и Гилберте, которого не будет. Кто такая леди Тересия? И к чему мне готовиться?
– О! – Он облегченно выдохнул, даже ногу на ногу закинул. – Всего лишь это. Тересия, хм, сестра жены Мастера Гилберта, и, как догадалась бы любая жительница этой страны, в этом доме выполняет роль компаньонки леди Присциллы. Подруги, которая развлекает ее, – попытался пояснить он то, что я и без него знала. – У них своеобразные отношения. Ты сама заметишь. Тересия намного больше напоминает добрую и очень, – в этом слове было слишком много доброй иронии. – Очень заботливую тетушку. Поэтому готовься к множеству вопросов и умилению.
Я закатила глаза, выругавшись про себя, потому что, кажется, меня ожидала очередная порция «милого ребенка», которого пытаются накормить сладким.
Не то чтобы хотелось жаловаться, но мне уже начало надоедать.
– А твоя сестра? – спросила я. – Она тоже живет здесь?
– Нет, – ответил Кондор. – Моя сестра здесь не живет уже несколько лет, поэтому сегодня ты ее точно не увидишь.
Его голос вдруг стал немного отстраненным, и я поняла, что, кажется, задала один из тех вопросов, которые не стоило бы задавать. Поэтому я заткнулась, с виноватым видом уставившись в камин, и думала, что сестру он хоть как-то в разговорах упоминал.
«Что бы там ни произошло, это не мое дело, – пыталась я сама себя уговорить, – и лишние расспросы ни к чему хорошему точно не приведут. Все, что я должна знать, мне расскажут, а лезть в душу к человеку, когда он пытается закрыться, это как-то… некрасиво, что ли?»
– Есть некоторые обстоятельства, по которым она живет в другом месте, – все-таки сказал Кондор как ни в чем не бывало. – Мы видимся реже, чем нам обоим хотелось бы. А с моей работой, – он подчеркнул последнее слово, – мы почти перестали видеться. Не грусти, милая, – добавил он, заметив выражение моего лица. – Я взрослый мальчик и с некоторыми несовершенствами этого мира научился если не мириться, то хотя бы справляться.
Я не знала, что ему ответить, хотя было предельно ясно, что в понятие «работа» входит, в том числе, возня с подобными мне.
Мэг вернулась быстрее, чем я успела придумать тему для продолжения разговора, и, глядя, как она ловко накрыла небольшой стол, примостившийся в углу так органично, что я его не сразу заметила, я молчала и думала.
Все, кто был вокруг меня, кто казался мне не то персонажами странной истории, не то сказочными героями, начали превращаться в живых людей.
Чем более явно это проявлялось, чем более осязаемым становилось их прошлое и их собственные истории, в которых не было места мне, тем страшнее мне становилось.
«Человек, – думала я, – это нечто больше набора шаблонных фраз, черт характера и роли, которую он хочет или должен играть, это сложнее гипотез, выстроенных на том опыте, который у меня был. Он не подходит сюда, этот мой опыт, но другого опыта у меня нет».
Единственное, что меня хоть сколько-то могло утешить, это мысль, что, возможно, у всех остальных здесь те же чувства и такое же отсутствие опыта.
Правда, чувствовать себя главной героиней истории уже не получалось, ну да черт бы с ним.
Переживу как-нибудь.
Сообщив, что леди Тересия спустится, как только приведет себя в порядок, Мэг с поклоном вышла, оставив нас наедине с чаем.
– Что Шамас имел в виду, когда говорил о нежелательных зельях? – вспомнила я, поднося чашку ко рту.
– Существует формальный запрет на использование некоторых составов, влияющих на разум и эмоции человека, не причиняя значимый вред его здоровью, – автоматически, словно на экзамене,
