Хрустальная пирамида - Содзи Симада

Подошедший шофер о чем-то заговорил. Его смуглое лицо с роскошными черными усами тонуло во мраке ночи.

— Он говорит: невероятная работа, — пояснил Митараи.

— Действительно, потрясающая, — согласился я, оглядываясь.

Вокруг было совершенно безлюдно. Пугающая ночная пустыня. Не видно было даже сувенирных лавок. В Японии такую всемирно известную достопримечательность не оставили бы без внимания. Все было бы переполнено магазинчиками с сувенирами и какими-нибудь пирамидальными пирожками. А здесь только ветер разносил по безлюдным просторам песню, которую хором исполняли несколько мужчин и женщин. Наверное, все было так же, как когда сюда пришла армия Наполеона. Нет сомнения, что и тогда, и сейчас пейзаж выглядел совершенно одинаково. Люди, строившие эту пирамиду в глубокой древности, стояли на тех же камнях, что и мы. Хотя иначе и быть не могло, мне верилось в это с трудом.

Послышались шаги по каменистой поверхности, и к нам подошел человек в форме, очевидно, полицейский. Я насторожился, ожидая его расспросов, что мы делаем в этом месте в такое время, но наш шофер окликнул его и начал что-то говорить, похлопывая полицейского по плечу. Полицейский со смехом отвечал ему.

— Идите сюда, — позвал шофер, махая нам рукой.

Мы с Митараи последовали за ним к пирамиде, оставив полицейского. С близкого расстояния стало еще виднее, насколько велики камни, складывающие пирамиду. Так велики, что непросто было бы взобраться даже на один.

— Сюда. — Шофер рукой указывал нам дорогу. Тут при свете луны я разглядел вырубленные в камне ступени.

Он стал подниматься первым. Так мы вышли к горизонтальному проходу. Проход тоже вырубили в каменной глыбе. Поручней не было.

Пение становилось все громче. Мы приближались к людям, сидящим на камнях, и наконец оказались прямо у них за спинами. Они перестали петь, а одна из девушек с большими черными глазами обернулась в нашу сторону и рассмеялась.

— Вот вход, — сказал шофер.

Это был пролом Аль-Мамуна. Когда я сказал об этом, шофер спросил, кто такой Аль-Мамун.

Похоже, египтян не очень интересуют такие вещи.

Лунный свет не проникал в глубину пролома. Мы с жутковатым чувством вошли вовнутрь и, осторожно продвигаясь вперед, уперлись в решетчатую железную дверь. Она была заперта на замок.

— Завтра сможете войти, — сказал шофер.

Снова пройдя за спинами поющих на камнях людей и спустившись по каменным ступеням, на пути к такси я решил обойти камни и пошел по песку. Оказавшись впервые в жизни на африканском континенте, я хотел хоть немного почувствовать прикосновение пустыни. Песок был сухой, совершенно не такой, как на пляже в Эносиме [27] .

Я немного отдалился от Митараи и шофера и медленно шел по песку, слыша за спиной пение молодых египтян. Вдруг почувствовал, как чего-то коснулся ногой.

Я поднял этот предмет. Кольцо с большим камнем. Смахнув песок и сдув пыль, я разглядел крупный синий камень, поблескивавший в лунном свете.

Металлическая оправа была исцарапана, но без следов коррозии. Я попробовал примерить его на тонкий мизинец левой руки, и оно точно подошло по размеру. Наверное, его сделали для женщины или ребенка.

Даже если это была просто детская игрушка, мне стало жалко бросать его обратно в песок, и я, не снимая кольцо с пальца, поспешил к стоящему у края дороги такси. * * *

Отель «Мена Хаус Оберой» выглядел красиво. Мы въехали через ворота в ограде цвета слоновой кости и двинулись по дорожке, ведущей к центральному подъезду. Гостиница стояла на просторном участке с тропическими деревьями, растущими кое-где среди газона.

Мы зарегистрировались на стойке администратора, оформленной в национальном стиле. Идти к нашим номерам оказалось довольно далеко, через сад. Нас проводил служащий гостиницы, крупный негр в форменной темно-красной ливрее с желтой оторочкой на воротнике и рукавах. Похоже, это был именно чернокожий африканец, а не египтянин.

Мы вошли в вестибюль флигеля и сели в старомодный лифт, стенки которого изнутри целиком отливали золотом.

Лифт с трудом пополз вверх и очень долго добирался до третьего этажа, где остановился с металлическим стуком. Дверь как бы нехотя отворилась, и мы оказались в красивом коридоре. По обеим сторонам его выстроились покрытые белым лаком колонны, пол был выстлан красивым ковром с арабесками, поверх которого лежала еще и ярко-красная ковровая дорожка. В конце коридора виднелась дверь в арабском стиле, покрытая изящной резьбой, которую на таком расстоянии нельзя было разглядеть в деталях. Двери номеров прятались за белыми колоннами.

В каждом номере был балкон; за увитыми плющом перилами в прохладном ночном воздухе виднелась пирамида Хуфу, у которой мы только что побывали.

Гиза, Египет — 9

Ночью мне приснилась красивая смуглая девушка. Она стояла прямо перед пирамидой Хуфу — в белых одеждах, с шеи опускалось на грудь характерное египетское ожерелье, черные вьющиеся волосы покрывали плечи.

Ветер поднимал мелкую песчаную пыль. Он распахнул спереди тонкую белую ткань, под которой оказалось платье кирпичного цвета.

Вокруг пирамиды открывалась панорама красивого города с каменными домами. Стены домов были покрашены в разные цвета; тут жило много людей, которые весело пели и общались друг с другом.

Единственную пирамиду окружал широкий ров, а вдалеке, за зеленым лугом, плыло несколько кораблей под белыми парусами. Вокруг рва шла каменная стена, которую кое-где украшали рельефные изображения огромных животных. Рельефы были обрамлены прямоугольными бордюрами, окрашенными ярко-синей сияющей краской.

Я смотрел на это, восхищаясь красотой представшей моему взгляду картины. Прямо рай на земле.

Девушка, смеясь, пошла по песку. На ногах у нее были кожаные сандалии. Мне казалось, что я где-то видел эту горделивую, немного игривую походку. Ну а смеющееся лицо у нее было в точности как у Леоны…

Я попытался позвать ее по имени — и проснулся.

Взгляду предстал белый потолок. Я не сразу осознал, что со мной происходит и где я нахожусь. Пока неторопливо размышлял об этом, до меня вдруг дошло, что мы добрались до самых пирамид и поселились в гостинице в Гизе.

Я стал оглядываться и понял, что за цветастыми шторами ярко светит солнце. Через узкую щель между ними был виден сверкающий зеленью газон.

Я вскочил, восклицая про себя: «Гиза! Пирамиды!»

Вышел на балкон. Пирамида стояла, как и следовало ожидать, неподалеку. В контровых лучах солнца она выглядела черной. Да, мы действительно около пирамиды, снова порадовался я. До того, что так меня очаровало, было рукой подать. Я подтащил стоявшее у стены плетеное кресло и сел на него. Протирая заспанные глаза, я не мог оторвать от нее взгляда. Ее верхушка все так же казалась мне гораздо более острой, чем я представлял.

В голове моей царила абсолютная пустота, и вдруг мне вспомнился ночной сон. Подумалось, что снилась мне не эта местность. То, где я сейчас находился в действительности, слишком сильно отличалось от сновидения. Наверное, снился мне не Египет, а Междуречье. Какое-то красивое место на Древнем Востоке.

Говорят, людям не снятся цветные сны, но я думаю, что это неправда. Я не раз видел яркий цветной сон. В сегодняшнем сне тоже светило яркое солнце, и одежда девушки, и паруса кораблей были ослепительно-белыми. Больше всего меня впечатлили рельефы с изображением животных на каменной стене и яркий синий цвет обрамляющих их бордюров. Так выглядел райски красивый древний город. Откуда взялась в моем подсознании его столь реальная картина? Она была слишком подробна, чтобы оказаться просто плодом моего воображения…

Зазвонил телефон, резко прервав мои размышления. Они сменились испугом — ведь если заговорят по-английски, я не смогу ответить. Я с опаской поднял трубку, моля бога, чтобы это был Митараи, но из нее послышалась не понятная