Сейф для семейных тайн (сборник) - Светлана Алешина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А дочь-то его приехала, — понизив голос и скосив взгляд на окна квартиры Алтуфьева, сказала Полина Никитична. — Здесь сейчас, прошла, вся такая из себя фифа, что ты!
— Откуда ты знаешь, какая она? — не поддержала соседку Мария Николаевна. — Мы ее и знать не знаем, она из другого города.
— Да, из другого, — согласилась Полина Никитична. — Я к тому, что ей квартира-то достанется. А она, наверное, продавать ее будет. Еще неизвестно, кто купит. Может, такой же… безобразник, прости господи!
— Да ну уж, наверное, приличный человек будет, — снова не согласилась Мария Николаевна. — Нужно будет к ней сходить, попросить, чтобы продавала только порядочным людям. А то Юрка-то, по правде говоря, сосед был беспокойный…
Лариса поблагодарила старушек за информацию и оставила их обсуждать перспективы продажи алтуфьевской жилплощади тет-а-тет. Сама же она поспешила в салон своего автомобиля, чтобы выкурить сигарету и немного подумать.
Подниматься к Алтуфьеву и разговаривать с его дочерью она посчитала излишним. В конце концов, ею занимаются сейчас оперативники Карташова. А вот информация насчет проституток… Может ли она быть полезной? Ну, вызывал Алтуфьев себе жриц любви перед смертью, ну и что? С другой стороны, они могут оказаться ценными свидетелями. И Лариса активизировала свой мобильник.
Через двадцать минут она снова подъехала к городскому управлению, где застала уже собиравшегося домой майора Меньшова в компании с женщиной в форме. Она представилась Аллой Александровной Артемьевой.
— Замначальника нашей полиции нравов, — рекомендовал ее Меньшов. — Гроза проституток города. Очень строгая женщина. Даже я ее побаиваюсь.
Женщина и впрямь была довольно брутальной. Рослая, крепкая в плечах, чуть мужеподобная. Ей очень шла форма капитана милиции. Даже Меньшов по сравнению с ней выглядел не больно-то мужественно. Алла Александровна даже не улыбнулась при появлении Ларисы. Она сухо кивнула ей и сразу же открыла папку.
«Может быть, это даже к лучшему, если она такая бука, — подумала Лариса. — Обычно такие женщины весьма исполнительны в плане службы. Скорее всего, у нее все отлетает от зубов, когда спрашивает о чем-либо начальство, а документация содержится в полном порядке».
Меньшов тем временем распрощался, поспешив домой. А Лариса вместе с капитаном Артемьевой пошли в ее кабинет, находившийся в соседнем здании.
— Вот у меня здесь все конторы. Полный список. Пятьдесят с лишним наименований. Будем обзванивать, начиная с самых, что называется, распространенных и популярных.
Артемьева вздохнула и взялась за трубку телефона. Разговаривала она с сутенерами, которых, разумеется, всех знала, довольно жестко и бесцеремонно.
— Сергей? Капитан Артемьева… Позавчера вызов на Большую Дмитровскую, пять, у тебя был? Художник Алтуфьев! Не у тебя? Если соврал, будут проблемы!
Примерно по такому сценарию прошло четыре разговора с невидимыми Ларисе абонентами. Наконец некто Григорий признался Артемьевой, что вызов по данному адресу на совести его «конторы». И что он уже в курсе, что Алтуфьева после этого грохнули, только он абсолютно ни в чем не виноват. Капитан Артемьева прервала сутенера и безапелляционно потребовала, чтобы тот немедленно подъехал к ней со всем своим «выводком».
Григорий Мельников был в ужасном состоянии. Мало того, что его мучило не до конца испарившееся вчерашнее похмелье и сегодня днем он обнаружил пропажу пятисот рублей, которые, как он подозревал, у него украла какая-то из подчиненных ему девок, так еще и звонок Алки-сердючки (так за глаза называли майора Артемьеву в проститутском мире Тарасова) окончательно выбил его из колеи.
Звонок застал Григория в машине. Недолго думая, он решил навестить состоявших у него на службе девиц. Начал он, естественно, с трехэтажного мата — обругал одну из девок за «неподобающий вид», который выражался в растрепанной прическе, другой сделал внушение за беспробудное пьянство и одним махом оштрафовал на сто рублей каждую. Если учесть, что в комнате было пять девиц, то Григорий таким образом компенсировал свои убытки, понесенные по пьянке.
Потом уже он перешел к самому главному.
— Так, кто у нас у художника-то был этого ненормального? — спросил, немного подостыв и выкурив сигарету, сутенер Мельников.
Одна из девиц, Татьяна, всхлипывая, сказала, что это была она. Эта особь двадцати двух лет, с очень развитыми молочными железами, сочла несправедливыми крутые санкции со стороны Григория, а именно штраф на сумму сто рублей. Тем более что она была уверена — к пропаже денег у «начальника» она не имеет никакого отношения.
— Короче, собирайся, поехали к Алке на ковер, — раздавив окурок в пепельнице, бросил Григорий.
— А что такого случилось-то, Гриша? — плаксиво осведомилась Татьяна. — Художник этот мурыжил меня там два часа, потом ты меня и забрал. В чем проблемы-то?
— В том, что его потом грохнули! — крикнул Григорий и со злостью толкнул проститутку, отчего она чуть не упала.
— Но это же после меня! Когда мы уходили, он был жив-здоров!
— Вот это и расскажешь!
И Григорий снова разразился матерной тирадой. Татьяна пошла собираться, а остальные разбрелись по комнатам и сразу стали вести себя как мыши, напуганные внезапным появлением кота.
Спустя полчаса Григорий вместе с грудастой Татьяной предстали пред ясные очи капитана Артемьевой и незнакомой блондинки в дорогом брючном костюме. Татьяна, которая в кабинете полиции нравов старательно пыталась играть роль белой и пушистой девочки, поведала о том, каким приколам подверг ее в оплаченное им время художник Алтуфьев.
— Суду это малоинтересно, — сухо оборвала ее капитан Артемьева, когда та, стыдясь, принялась описывать процесс, ради которого, собственно, художник и заплатил деньги за общение с Татьяной.
— Вспомни, как он себя вел. Не называл ли каких имен? Не было ли в квартире еще кого-нибудь? — спрашивала Лариса.
— Насчет других лиц в квартире — это вы зря, — встрял сутенер. — Мы за этим строго следим.
— Один он был, — подтвердила Татьяна. — А вот… Разговаривал он с одним по телефону. Правда, он выходил из комнаты, мне плохо было слышно… Да и плохо помню я…
— Давай вспоминай, — угрожающе надвинулся на нее Григорий.
— По-моему, он называл его «Диман», — неуверенно сказала проститутка. — Точно не помню, но, кажется, Диман. Только о чем они там говорили и о чем договаривались, я не знаю.
— Когда я приехал, клиент был в нормальном расположении духа, что называется, — пожал плечами, со своей стороны, сутенер. — У нас девчонки работают хорошо…
— Здесь не перед кем рекламировать свои услуги, — снова вступила в свои права хозяйки ситуации Артемьева. — Кстати, на тебя жалоба имеется. Но это мы отдельно поговорим…
Мельников пожал плечами, всем своим видом показывая, что он с удовольствием выслушает все жалобы, лишь бы его каким-либо образом не «привязали» к делу об убийстве Алтуфьева.
Этим допрос сутенера и проститутки окончился. По всему выходило, что они, кроме убийцы, были последними людьми, которые видели Алтуфьева живым. Когда представители досугового сервиса удалились, Артемьева улыбнулась в первый раз за время общения с Ларисой.
— Ну что, сильно помогли они?
— Пока не знаю. Таинственный Диман… Нужно искать его.
Поблагодарив Артемьеву за содействие, Лариса покинула управление внутренних дел и поехала к Рогачевым.
На всякий случай Лариса решила переговорить еще и с Денисом. Может, он что интересного вспомнит насчет атмосферы в квартире Алтуфьева? Денис, однако, отвечал односложно и все упирал на то, что смерть Юрия Николаевича его безумно потрясла, что он даже не представляет, у кого поднялась рука на такого великого человека.
— Вот и Ленка Урукова тоже не представляет, — заключил он. — Та самая блондинка, с которой дружит наша Динка.
— Да, та самая блондинка, — улыбнулась его невольной рифме Лариса.
— Ее даже задерживали по подозрению. Ну, вы, наверное, знаете, — поднял Денис взгляд на Ларису.
Котова кивнула в знак согласия и тут же спросила:
— А вы встречались с Уруковой у Алтуфьева?
— Да, я ее видел при второй нашей встрече у Юрия Николаевича, — чуть помедлив, ответил Денис. — Во второй раз мы шли туда с Жанной уже не так спонтанно, у Алтуфьева намечался какой-то вечер, и он нас пригласил. Вернее, Жанну, но она вытащила и меня.
При этих словах в интонациях Дениса прозвучало что-то похожее на хвастливую гордость.
— И как вела себя Лена?
Денис немного подумал, потом сказал:
— Нормально вела.
— А поконкретнее? — с улыбкой уточнила Лариса.
— Ну, вообще-то мне показалось, что они с Алтуфьевым накоротке, — ответил Рогачев. — И вообще, она вела себя там очень свободно, чуть ли не как хозяйка. Не в том смысле, что распоряжалась всеми или командовала, вовсе нет! Просто она легко у него ориентировалась. Например, наливала кофе желающим, причем прекрасно знала, где у него лежит сахар, где посуда…