Современная новелла Китая - А Чэн

Тут он извлек из портфеля книгу в дорогом, очень красивом переплете.

— Вот плоды сорока лет моих исследований. Только что вышла.

Я взял книгу, прочел написанное золотом на трех языках — монгольском, тибетском и китайском — название: «Справочник лекарственных средств монгольской и тибетской медицины». Внизу подпись: «Составил Малаха».

— В девятнадцатом веке в наших краях появился великий писатель и историк Инжинаш, а в двадцатом — великий медик — доктор Малаха. Слава нашему народу! — радостно воскликнул я.

Каждая клеточка в лице Малахи ожила, радость рвалась наружу, а глубокие мудрые глаза по-прежнему светились огнем.

— Я только что из Шанхая — участвовал во Всекитайском методическом семинаре по медицине — и по пути решил заехать к тебе.

Он гостил у меня три дня. Перед расставанием я приготовил прощальный ужин — вино, закуски. Он нарушил свой обычай и выпил три рюмки. Щеки его разгорелись. Я почувствовал, как сердца наши снова связала дружба далеких детских лет. Ах, как мы радовались! Может быть, выпитое вино придало мне смелости, и я наконец решился задать ему вопрос, который все три дня вертелся у меня на языке:

— Кто ты теперь — врач Малаха или живой будда? Ведь врач — это человек, а живой будда — божество.

Откинувшись в кресле и держа стакан чая в руках, он, грустно усмехнувшись, неторопливо ответил:

— В мире никогда не было богов. Люди сами их сотворили из своего невежества, из притягательной тайны неведомого. А тот, кого превратили в божество и кому поклоняются, постепенно начинает верить, что он и в самом деле бог, поклонение принимает как должное. Чем неистовее молитвы, тем быстрее новоявленное божество помимо собственной воли оказывается втянутым в игру. Сотни и тысячи лет люди так играли друг другом. Для истории эти годы стали пустой тратой времени. Но теперь наконец-то народ сам пишет свою историю.

MA ФЭН

СВАДЕБНЫЙ МИТИНГ

© Перевод А. Монастырский

Ma Фэн родился в 1922 году в уезде Сяои провинции Шаньси, в бедной крестьянской семье. В 1938 году вступил в ряды 8-й Армии, в том же году вступил в КПК. В 1940 году направляется на учебу в художественную школу при Художественной академии имени Лу Синя в Яньани. В 1943 году возвращается в Цзиньсуй, работает в агитбригаде. Позже — корреспондент газеты «Цзефан жибао», затем — редактор и главный редактор издательства «Цзиньсуй». В 1949 году избран членом Всекитайской лиги деятелей культуры, членом правления Ассоциации китайских писателей. В 1951 году поступает в Центральный литературный институт. В 1956 году становится заместителем председателя, а затем — председателем отделений Лиги деятелей культуры и Ассоциации китайских писателей в провинции Шаньси.

В 1942 году публикует первые произведения. В 1945 году, совместно с Си Жуном, написал роман «Повесть о герое Люй Ляне», который имел большой успех у читателей. В 1950 году вышел сборник рассказов «Сельская вражда». Впоследствии написаны рассказы «Свадьба», «Хань Мэймэй», «Я три года назад знал это» и другие, вошедшие в сборники «Мой первый успех» и «Солнце показалось из-за горы». В 60-е годы высокую оценку получили роман «Повесть о Лю Хулань» и киносценарий «Мы, сельская молодежь». После 1977 года в соавторстве с Сунь Цзянем написал киносценарий «Следы слез», создал ряд рассказов. Публикуемый рассказ получил Всекитайскую премию 1980 года.

Кому доводилось работать в деревне, тот, конечно, принимал участие во всевозможных митингах. Бывали вы на свадебном митинге? Наверняка нет. А я побывал. В последней декаде января нынешнего года, иными словами — за несколько дней до Праздника весны. Как-то утром, когда я перечитывал опубликованное недавно сообщение о Третьем пленуме[47], ко мне вбежала У Айин — председатель женского комитета уезда и прямо с порога выпалила:

— Секретарь Чжоу, завтра мы проводим свадебный митинг в Силиньской большой бригаде и надеемся, что вы примете в нем участие.

Заметив мое недоумение, она поспешила разъяснить:

— Вот уже несколько лет в районе Сишань очень остро стоит вопрос о свадебном выкупе. При женитьбе надо платить пятьсот, шестьсот, а то и тысячу юаней. В большой бригаде Силиня двое влюбленных покончили с собой, — взявшись за руки, бросились со скалы, потому что целых три года не могли пожениться, у парня не было нужной суммы.

У Айин и еще несколько человек поехали в Силинь выяснить подробности дела, в надежде поднять людей на борьбу с преступным обычаем. Три пары согласились на свадьбу без выкупа. Их надо было поддержать. И вот, посоветовавшись, решили устроить им коллективную свадьбу и пригласить руководителей и простых тружеников из близлежащих сел. Мое присутствие У Айин считала необходимым.

В этот уезд меня перевели не так давно, У Айин я знал мало, но успел убедиться в ее активности. Я счел своим долгом поддержать инициативу женщин, а заодно решил побывать в Силиньской бригаде, посмотреть, как там у них дела. На следующий день после обеда мы вместе поехали туда на джипе.

От уездного центра до Силиня было больше пятидесяти километров по горной дороге, труднопроходимой в некоторых местах. Вершины сплошь заросли деревьями и кустарником, а ниже горы были опоясаны террасированными полями. У подножия скалистого утеса стояло село примерно в сотню дворов. Дома все ветхие, полуразвалившиеся. Новые, крытые черепицей, попадались редко. Бросались в глаза приклеенные по обе стороны от дверей красные и зеленые полоски бумаги с призывами к свободе брака и отмене выкупа. Вдруг на дороге появился человек, гнавший перед собой двух коров. Сзади на ватнике выделялась большая заплата. Водитель не переставая сигналил, но человек продолжал идти как ни в чем не бывало, даже не собирался отгонять коров на обочину. Пришлось сбавить скорость и тащиться следом. Вдруг внимание мое привлек лозунг. На полоске красной бумаги — капли клейстера еще стекали по швам между кирпичами — «Пламенный привет секретарю уездного комитета Чжоу, добро пожаловать на свадебный митинг нашей бригады!».

Я сразу понял, что это работа У Айин — она, должно быть, по телефону сообщила о моем приезде.

Тем временем человек с коровами свернул в сторону, и наш джип вскоре затормозил возле правления бригады. Встретили меня радушно. Во дворе царила праздничная атмосфера. Парни и девушки — их было человек десять — готовились к торжественному событию: мастерили большие красные цветы, вырезали парные иероглифы[48] «радость», клеили фонарики.

Они поглядывали на меня с веселыми улыбками, переговаривались. Мы зашли в правление.

У Айин сразу же представила мне всех, назвала имена, фамилии, должности. Кто-то принес воды — умыться с дороги, кто-то налил чай. Появились представители соседней бригады с подарками — поздравительными надписями на шелке, картинками в рамках под стеклом. Все радовались моему приезду, без умолку говорили, перебивая друг друга, надеялись, что я помогу раз и навсегда покончить с куплей-продажей невест. По их словам, родственники женихов и невест очень гордились оказанным им вниманием. Это не было преувеличением. Секретарь уездного комитета на крестьянской свадьбе — для далекой горной деревушки и в самом деле событие. В разгар веселой шумной беседы вдруг отодвинулся прикрывавший дверь полог, и из-за него появилась голова молоденькой девушки. Она поискала глазами секретаря ячейки и тихонько позвала:

— Дядя Чжэн, выйдите на минутку, мне надо вам кое-что сказать!

— Эрлань, что у тебя там? — спросила У Айин. — Заходи, рассказывай!

Девушке пришлось войти. Следом за ней плелся коренастый парнишка. У Айин тут же представила их мне. Это была одна из трех пар, собиравшихся на следующий день играть свадьбу. Невеста — Ван Эрлань, жених — Чжэн Юньшань.

— Ну, как дела? — продолжала У Айин. — Все готово? Видите, сам уездный секретарь приехал на вашу свадьбу!

Ван Эрлань тихонько вздохнула, опустила голову:

— Ничего не выйдет, товарищ У…

— Что случилось? — быстро спросила У Айин.

Ван Эрлань долго мялась, вся красная от смущения, не решаясь выговорить ни слова. Жених не стерпел.

— Что случилось? — выпалил он. — Да у ее папаши ветер переменился! Только что сказал мне свое последнее слово: чтобы было пятьсот юаней. Будут — хоть завтра играйте свадьбу, говорит, нет — так шиш вам!

Посыпались вопросы:

— Правда, что ли?

Ван Эрлань, едва сдерживая слезы, молча кивала.

Такой неожиданный поворот дела всех поразил. В этот момент в комнату со двора гурьбой ввалились ребята, занимавшиеся приготовлением к свадьбе. Услышав, что все рушится, они просто остолбенели. Я спросил, был ли улажен этот вопрос с семьей невесты. Тут все разом заговорили. Шум стоял невообразимый. Но главное я все же понял. Отец невесты Ван Цзянню действительно обещал не требовать выкупа. Эрлань и Чжэн Юньшань это подтвердили. Еще я понял, что молодые люди любят друг друга. Живут по соседству. Вместе росли. Теперь вместе работают. Родители их не прочь были породниться. Никто и в мыслях не держал, что в последний момент случится такая штука. У Айин чуть не плакала от досады. Секретарь ячейки Чжоу Тева кричал: