После заката - Стивен Кинг

На белье, вот на чем! Оно стояло перед глазами Монета, затолканное в шкаф, как простыни мальчишки после поллюции. Белье, затем признание в растрате колоссальной суммы, а затем гробовое молчание: он подумал, вдруг по некой сумасшедшей причине (сумасшедшей среди моря полного сумасшествия) Барбара все сочинила, и осторожно поинтересовался, сколько денег осталось на вверенном Маккри счету. «Нисколько», — с тем же сомнамбулическим спокойствием ответила Барб и добавила, что собирается снова воспользоваться чековой книжкой. Мол, в ближайшие дни деньгопровод еще не перекроют. «Хотя растрату все равно обнаружат, — объявила она. — Старине Вику я бы годами пудрила мозги, но на прошлой неделе у нас были аудиторы из Огасты. Задали кучу вопросов, затребовали копии финансовых документов. В общем, огласка теперь только дело времени».

— Я спросил, как можно спустить более ста тысяч долларов на трусики и кружевные пояса, — рассказывал безмолвному попутчику Монетт. — Даже не злился, по крайней мере тогда, скорее испытывал шок и искреннее любопытство. Она по-прежнему без стыда и бравады ответила, что дело не только в поясах: «Мы пристрастились к лотерее. Надеялись таким образом вернуть деньги».

Монетт остановился и рассеянно посмотрел на мечущиеся по стеклу «дворники». А если резко развернуться направо и на всей скорости влететь в бетонную эстакаду? Крамольную мысль Монетт отверг, как впоследствии объяснил священнику, отчасти из-за внушенного в детстве запрета на самоубийство, но в основном из желания еще хоть раз послушать сказочный альбом Джоша Риттера.

К тому же он был не один…

Поэтому вместо того, чтобы оборвать свою жизнь и жизнь глухонемого пассажира, Монетт на прежних пятидесяти километрах в час проехал под эстакадой. На пару секунд лобовое стекло очистилось, а потом у «дворников» опять появилась работа.

— Судя по всему, Барб с Ковбоем Бобом установили мировой рекорд по числу купленных лотереек, — продолжил Монетт, но тут же покачал головой: — Нет, насчет мирового рекорда я, пожалуй, загнул, но десять тысяч они точно приобрели. По словам Барб, только в ноябре — я почти весь месяц колесил между Нью-Гемпширом и Массачусетсом, плюс еще участвовал в делавэрской конференции — они купили более двух тысяч лотереек: «Пауэрболл», «Мегабакс», «Угадай 3», «Угадай 4», «Тройную игру»… Другими словами, хватали все подряд. Сначала выбирали номера, но вскоре ждать розыгрышей стало невтерпеж, и они переключились на мгновенные лотереи.

Монетт похлопал по белому пластиковому футляру, прикрепленному к держателю зеркала заднего обзора. В том футляре лежала пластиковая карточка с чипом — суперудобный E-Zpass.

— Современные прибамбасы взвинчивают темп жизни. Многим это нравится, а вот мне, честно говоря, не очень. Если верить Барб, на мгновенные лотереи они переключились, потому что не хотели толкаться в очередях со сгорающими от нетерпения лудоманами, особенно когда джекпот превышал миллион. Дескать, порой они с Яндовски затаривались в разных магазинах, за вечер обходя их десятками. Разумеется, все их любимые магазины расположены неподалеку от любимого бара. Впервые купив лотерейку «Угадай 3», Боб сразу выиграл пятьсот долларов. «Так романтично!» — да, это ее слова! Потом удача пропала, осталась голая романтика. Правда, однажды они выиграли тысячу, но к тому моменту уже были на тридцать в яме. «В яме» — вот очередное выраженьице Барб! В январе, когда я колесил по Новой Англии, пытаясь отработать кашемировое пальто, которое подарил ей на Рождество, Барб отправилась с Бобом в Дерри, якобы на пару дней. Насчет их любимых линейных танцев не знаю, но в игорный дом «Голливуд» они точно заглянули. Жили в люксе, сорили деньгами направо и налево — Барб честно призналась! — в частности, спустили семьдесят пять тысяч на покер-автомате. Только покер не слишком понравился, и они вернулись к старым добрым лотереям, все глубже залезая в кубышку МУГ чисто из старания компенсировать растраченное, прежде чем нагрянут ревизоры и махинация вскроется. Ну и, конечно, Барб не забывала про белье. Еще бы, уважающие себя девушки покупают лотерейки исключительно в новом эксклюзивном белье! Эй, парень, ты в порядке?

Ответа, как нетрудно догадаться, не последовало, и Монетт потрепал глухонемого по плечу. Тот оторвался от окна (на стекле остался жирный след), огляделся по сторонам и захлопал покрасневшими от сна глазами. У Монетта мелькнула мысль, что он не спал. Без каких-либо объективных причин, мелькнула, и все.

Монетт соединил большой и указательный пальцы — получилось кольцо, показал попутчику и выразительно поднял брови, мол, ты в порядке? В темном взгляде глухонемого не мелькнуло и искры понимания, и Монетт успел подумать, что он не только глухонемой, но и дебил. Но вот попутчик улыбнулся и жестом ответил: «Порядок!»

— Отлично, я только проверяю!

Попутчик снова повернулся к окну, за которым мелькнул предположительно нужный ему Уотервилл. Мелькнул и растворился в дожде, а Монетт даже не заметил. Все его мысли по-прежнему были о прошлом.

— Ограничься проблема бельем или тиражными лотереями, где угадывают номера, было бы не так страшно, — продолжал он. — Ведь розыгрыши проводятся раз-два в неделю, к тому же сам процесс занимает определенное время и дает шанс взяться за ум, если он вообще есть. Нужно выстоять в очереди, забрать билет с отметкой продавца, сохранить его в кошельке, а потом посмотреть результаты по телевизору или в газете. Все может закончиться нормально, если понятие «нормально» включает блуд и кутеж, которым регулярно предается твоя жена в компании безмозглого учителя истории, или тридцать — сорок тысяч долларов, которые они, извини за грубость, спустили в унитаз. Тридцать штук я сумел бы возместить. Дом бы перезаложил… Не ради Барб, а ради Келси Энн. Девочка только начинает жить, такое ужасное бремя ей совершенно ни к чему! Возмещение убытков вроде бы называют реституцией, и я бы на нее согласился, даже если б пришлось переселиться в крохотную квартирку, понимаешь?

Разумеется, попутчик не имел ни малейшего понятия ни о красивых, стоящих на пороге жизни дочерях, ни о вторичной ипотеке, ни о реституции. Он наслаждался тишиной и уютом своего глухонемого мирка, и, вероятно, так было лучше всем.

Монетта, однако, это ничуть не смущало.

— Увы, спустить деньги в унитаз можно куда быстрее, причем на основании не менее законном чем… чем покупка эксклюзивного нижнего белья.

— Получается, они переметнулись к билетам на скрэтч-картах? — уточнил священник. — Ведь именно такие тиражная комиссия называет мгновенными.

— Вы говорите как человек, который сам не прочь испытать судьбу, — отметил Монетт.

— Время от времени бывает, — с поразительным спокойствием отозвался священник. — Постоянно даю себе слово: если подфартит по-настоящему, пожертвую выигрыш церкви. Хотя больше пяти долларов в неделю на лотерейки тратить не рискую. — На сей раз его голос прозвучал куда беспокойнее и неувереннее. — Максимум десяти… Однажды я купил двадцатидолларовую лотерейку, — после недолгой паузы признался он. — Это случилось в пору, когда скрэтч-карты только-только появились. Поддался порыву, но впоследствии подобное не повторялось. Никогда.

— Пока не повторялось, — уточнил Монетт.

— А ты, сын мой, говоришь как человек, который больно обжегся! — усмехнулся священник и вздохнул. — Твоя история меня увлекла, но нельзя ли двигаться к развязке чуть быстрее? Мои друзья подождут, пока я занимаюсь делами Божьими, но вечно ждать не станут, тем более что они обещали принести куриный салат, обильно приправленный майонезом. Мой любимый!

— Я уже почти все рассказал, — обнадежил Монетт. — Раз вы имели дело с моментальными лотерейками, то суть наверняка знаете. Такие продаются в тех же местах, что и «Мегабакс» с «Пауэрболлом», и во многих других, например, на площадках для отдыха вдоль шоссе. Кое-где даже с продавцами общаться не нужно: стоят автоматы, зеленые, под цвет долларов. Когда Барб раскололась…

— Когда она вам открылась, — с едва уловимой насмешкой поправил священник.

— Да, когда Барб мне открылась, они оба уже плотно сидели на двадцатидолларовых скрэтч-картах. В одиночку Барб якобы никогда их не покупала, зато вместе с Ковбоем Бобом — много и от души. Как-то раз они за вечер купили целую сотню, а ведь это две тысячи долларов! У них с Бобом даже имелись пластиковые скребки для скрэтч-карт, похожие на миниатюрные скребки для льда, с надписью «Лотерея штата Мэн» на ручке. Свой скребок Барб прятала под кроватью в комнате для гостей. Он зеленый, под цвет торгового автомата. На ручке я прочел лишь «терея». Изменишь одну букву — получится кусок слова «мистерия» или «артерия». Святой отец, буквы стерлись от пота, она потела от усердия, соскребая защитный слой.