Хелот из Лангедока - Елена Хаецкая

Хелот уже содрал с себя белый парик. Отшельник ликвидировал шрам, изготовленный им собственноручно с помощью хитроумного клея. По его замыслу, шрам должен был изменить внешность Хелота до неузнаваемости. Красный след от шрама остался, однако отшельник обещал, что это пройдет.

– Я хотел спросить вас, святой отец, – сказал Хелот, опуская голову, – вы не знаете, где сейчас Дианора?

– Знаю… – ответил отшельник. И, увидев, как вскинулся его собеседник, грустно улыбнулся. – И в то же время не знаю, сын мой. Она далеко отсюда.

– Где?

– Далеко. Не могу сказать точнее, потому что просто не знаю. Видишь ли, несколько дней назад произошла странная история. На болоте появился человек, который утверждал, будто он маг из рода магов, сын богини-реки. Довольно безалаберный парень, надо сказать. Волей обстоятельств ему удалось открыть Путь между мирами. Я знаю, мои слова отдают язычеством и ересью, но тебе я могу сказать все это без боязни.

– Путь между мирами? – недоверчиво повторил Хелот и вдруг побледнел. Ему вспомнилась Санта, охваченная белым сиянием. Что она говорила тогда? Странные изменения в балансе Силы… Хелот наклонился вперед, пристально всматриваясь в лицо отшельника. – Говорите же, отец мой.

– Ты поверил? – удивился отшельник.

– Да. Мне кажется, я понимаю, что произошло… Да говорите же!

– Если принять слова этого молодого человека за истину, а я склонен поступить именно так, то существует не один только наш мир, но целое множество ему подобных. Способом, о котором я не хочу тебе рассказывать, Морган Мэган – так зовут странствующего колдуна – открыл дорогу из мира в мир. Она пролегает по берегу великой реки Адунн. Он утверждает, что любая река, в конечном счете, может оказаться Адунн, нужно лишь только идти по берегу.

– Где Дианора? – перебил Хелот.

Отшельник рассеянно уставился на руки Хелота, беспокойно перебиравшие четки.

– Она в другом мире, – ответил святой Сульпиций. – Что мне оставалось, как только довериться Мэгану? Здесь ее рано или поздно схватили бы. Мне не хотелось отдавать девочку в руки Гая.

Отшельник замолчал. Хелот тяжело задумался.

Тэм Гили открыл глаза и не сразу понял, где находится. Он увидел оплывшую свечку, прилипшую к деревянному столу, и два силуэта на фоне рассветного окна: неказистого лысенького отшельника и странствующего рыцаря, похожего в профиль на галку – черноватого, с острым носом.

Он. Сеньор. Господин. Тот, что вместо погибшей на болотах матери. Который кормит и наказывает, учит доброму и злому. Тэм чуть сощурил глаза, чтобы получше рассмотреть его без шрама. Сам Робин из Локсли доверяет ему. Он храбро сражался один против ста стражников и победил их всех, хоть и был жестоко изранен. Таким господином можно гордиться, от такого можно принять и брань, и побои, буде таковые обрушатся в дурную минуту.

Тэм завозился под одеялом. Оба собеседника немедленно обернулись. Хелот приветливо кивнул.

– Мы разбудили тебя? – спросил он.

Тэм вылез из кровати и, путаясь в длиннейшей рубахе, которая придавала ему сходство с ангелом, подошел к Хелоту и доверчиво уткнулся ему в бок. Бывший рыцарь сгреб его за плечи.

– Ты рабовладелец, сын мой, – заметил святой Сульпиций с оттенком зависти в голосе.

– Отнюдь, – тут же отозвался Хелот.

– Есть хочешь, Тэм? – спросил отшельник.

Тэм ответил утвердительно.

– Я тоже, – сказал святой Сульпиций. – Так что, Хелот, поджарь-ка ты на вертеле хлеб и принеси кувшин с кларетом. И не надо хмуриться. Смирение украшает христианина.

Хелот встал и уже привычной тропой направился на кухню. Тэм шмыгнул следом. Вскоре из кухни повалил дым, с каждой минутой все более чадный. Святой Сульпиций призвал на помощь все свое христианское смирение, дабы вынести и это ниспосланное ему испытание. Через полчаса пытки на пороге появился чрезвычайно серьезный Тэм Гили, по-прежнему ангелоподобный, однако с пятнами сажи на лице и рубахе. В руках он держал огромный поднос с поджаренным хлебом. За ним возник и сам Хелот с кувшином монастырского вина.

– А вот и мы, святой отец.

– Не будь я святым, – сердито сказал отшельник, – я бы с удовольствием врезал вам обоим по шее. Дыму напустили, хоть топор вешай.

Он махнул рукой и отвернулся. Бывший рыцарь подмигнул мальчишке, и оба уселись за стол.

– Присоединяйтесь, отец Сульпиций, – гостеприимно произнес Хелот, придвигая к отшельнику блюдо. Святой Сульпиций фыркнул:

– А говорят еще, что в жизни отшельника не бывает приключений…

– Да будет вам сердиться… Лучше скажите, где этот Морган Мэган?

– Ушел куда-то. Откуда мне знать, Хелот, в каких краях носит этого бродягу?

– Какой он человек?

– Безответственный он человек. Сперва делает, а после думает. И не всегда понимает, что именно сотворил. Хотя, по-моему, он не злой. Может быть, даже добрый. Если его попросить, то поможет. Да только как его теперь найти?

– По берегу реки, – сказал Хелот. – Вы же сами говорили.

Хелот ушел к Локсли, чтобы попросить у того одежду для Алькасара и немного еды в дорогу. Он сказал, что вернется через день, и велел Тэму оставаться с отшельником. «Наберись хоть немного ума у святого отца», – велел он мальчишке. Хелоту не хотелось таскаться по лесу с Тэмом. К тому же он считал, что Локсли незачем знать подробности из жизни Гури Длинноволосого. Тэм наградил своего хозяина несколькими злыми взглядами, но в конце концов вынужден был подчиниться.

Святой Сульпиций снова спустился в подвал, прихватив с собой свечку. Алькасар спал. Мазь сняла отек, оставшийся после укусов насекомых. Бледное лицо, заросшее черной бородой, было сплошь покрыто красными точками. Ресницы слиплись, и отшельник пошарил на полках в поисках травы, отваром которой неплохо было бы их промыть.

Неожиданно отшельник наткнулся на какие-то незнакомые ему сосуды и нахмурился.

– Похоже, я впадаю в старческий маразм, – пробормотал он, – раз не могу даже вспомнить, когда поставил сюда эти чашки. Но их здесь не было, черт… то есть спаси меня Дева Мария.

Он взял одну из чашек и поднес ее к огоньку свечи. В неверном свете показалась грубо вылепленная из глины чаша, расписанная в семь цветов. Отшельник тут же узнал работу Мэгана.

– Зачем он их оставил мне? – вопросил отшельник спящего Алькасара. – Что я буду делать с этой посудой? Терпеть не могу лишнего хлама… А выбросить страшно. Честно говоря, мне с самого начала не нравилась затея с колдовством. Никогда не знаешь, чего можно ожидать от таких штуковин. И в доме их хранить как-то боязно…

Он повертел чашку в руках и поставил ее обратно на полку. «Интересно, – подумал он, – каким же путем ушел отсюда Морган Мэган?» Однажды утром его просто-напросто не оказалось в доме. Даже не простился – исчез и все тут. Отшельнику снова вспомнился рассказ о десяти мечах, и мороз прошел у него по коже.