Воины Крови и Мечты - Желязны Роджер Джозеф

— Ты сможешь, Джастин! Вырви ему легкие! — донесся откуда-то с трибун женский вопль. Кабан чуть улыбнулся. Он не мог различить ее в толпе, но знал, что мать где-то там, претворяя в жизнь свои планы болельщицы и устрашая окружающих своим бешеным видом. Отец был не менее азартным фанатом, но сейчас он возился с камерой и не мог всласть покричать.

Откуда-то сверху послышалась легкая музыка — образец земной культуры, предназначенный для развлечения толпы инопланетян.

С противоположной стороны площадки противник Кабана заструился на ковер и собрался в нечто, напоминающее гибкое деревце. Его ноги, если это были действительно ноги, тянулись в стороны, словно корни, и Кабан мог бы поклясться, что они проникают в ковер, как в почву. Что это было за существо? У эктрианцев не было собственного облика: они всегда воспроизводили форму реальных, известных им обитателей галактики. Кабан выдохнул в кулак и взглянул на рефери, твердо вознамерившись не дать смутить себя головоломными вопросами.

Из динамиков загрохотал голос диктора: «В ВЕСЕ ДО ПЯТИДЕСЯТИ ШЕСТИ КИЛОГРАММОВ! ОТ ЗЕМЛИ: КАБАН ДОНОВАН — ЧЕЛОВЕК!». С трибун раздалось одобрительное бормотание, усиленное воплями его мамочки, но это был отнюдь не тот громоподобный рокот, который представлял себе Кабан. Он посмотрел на публику и увидел ряд сороконожек, присевших на корточки. «И ОТ ЭКТРЫ-4: БЕЛДУКИ-ЭЛИКИТАНГО-ХАРДАРТ-КОЛЛОИДИЗАН — ЭКСТРА-МЕТАМОРФ!» Кабан задержал дыхание, ожидая приветственных криков в адрес противника. Однако то, что он услышал, напоминало скорее коллективный выдох ужаса.

Он заметил, что эктрианец выбросил с сотню присосок на концах веток. Ему предстояло потратить чертову уйму усилий и времени, чтобы суметь увернуться от них. Кабан пританцовывал на месте, напряженно думая… но в голову не приходило ничего путного.

От полного отчаяния его спас знакомый голос, перекрывший общий шум: «ЭЙ, КАБАН, ПРИГВОЗДИ ЭТОТ ХОДЯЧИЙ САЛАТ К ПОЛУ, И Я УГОЩАЮ ДО КОНЦА ГОДА!». Кабан невольно улыбнулся и в ту же секунду увидел перед трибунами Херми Костолома, потрясавшего кувалдообразными кулачищами. Костолом теперь вкалывал на конвейере ригелианского завода, подвешивая трансактивные модули пространственного искривления под их межзвездные вездеходы. Вот уже три года, как он оставил борьбу и теперь стал совсем как бегемот. Неужели то же самое готовила Кабану судьба после завершения спортивной карьеры? Сборочная линия «Цветков лотоса» вместе со всеми остальными? Нет, если только можно этого избежать…

Кабан нахмурился и встал в позицию перед противником.

Метаморф замахал ветвями. Рефери подал знак ластами, и Кабан протянул руку для рукопожатия. Присоска ближайшей ветки поцеловала его руку и тут же отскочила с легким хлопком. Кабан ощутил жжение. Рефери провел между ними ластой сверху вниз и отскочил, чирикнув вместо свистка. Матч начался.

Кабан пританцовывал влево и вправо, вперед и назад, быстрыми движениями хватаясь за ветки метаморфа. Он просто примеривался, стараясь понять, можно ли вывести эту тварь из равновесия. Эктрианец равнодушно помахивал ветвями. Ноги по-прежнему крепко коренились в ковре. Кабан описывал круги, пытаясь заставить соперника поднять ноги и повернуться. Но эктрианец не поворачивался; он просто помахивал разными ветвями по окружности своего тела. «Где, черт возьми, были его гляделки — на листьях, что ли? И что, собственно, означает положить эту тварь на спину?» — удивлялся он.

— Подрежь его, Кабан, — услышал он крик из-за боковой линии. Это Костолом его подбадривал. Голос друга показался таким далеким, словно тот находился в милях отсюда.

— У тебя как будто весь день впереди, Донован, — не мешкай, хватай его! — раздалось с другой стороны. Это тренер Таггет предлагал спасительную стратегию.

Кабан кое-как ухватился за ближайшую ветку и, не раздумывая, бросился в атаку. Пригнувшись, он рывком обхватил ствол метаморфа у самого основания. Движение было чисто инстинктивным — сделать захват одной ноги, вне зависимости от того, были у соперника ноги или нет. Это сработало неожиданно успешно; правда, ветки над головой бешено забились, и несколько присосок впились в спину. Тем не менее ему удалось удачно подобраться к самому туловищу соперника и обнять ствол обеими руками. Он согнул одно колено и с силой дернул ствол вверх.

Эктрианец даже не пошевелился. Он держался не столько за счет корней, сколько за счет большой присоски в основании ствола. Кабан зарычал, пытаясь оторвать ее от ковра. Пока он упирался, ветки одна за другой присасывались к его спине, хотя, к счастью, ткань костюма мешала им усилить хватку. Еще громче застонав от натуги, Кабан просунул пальцы под край большой присоски. До него донесся далекий голос тренера:

— Что ты там ковыряешься, черт бы тебя побрал?

— Гааааахххх! — с ревом Кабан оторвал присоску от пола. Чмок. Кабан поднял его в воздух, словно рождественскую елку и закружился, стараясь опрокинуть дерево на ковер. Но то крепко держалось за его спину и руки. Кабан потерял равновесие и свалился на бок, увлекая за собой и дерево.

Уже в падении он почувствовал, что существо меняет форму. К тому времени, как он ударился о ковер, эктрианец превратился в чрезвычайно скользкое змееобразное создание, выскальзывавшее из рук. Кабан усилил зажим, стараясь удержать соперника. Но это было невозможно: эктрианец был покрыт какой-то смазкой, делавшей его поистине неуловимым. Кабан ползал по ковру, отчаянно пытаясь удержать противника на ковре достаточно долго для того, чтобы рефери мог засчитать очки.

— Квиииии! — засвистел метаморф и, конвульсивно дернувшись, выскользнул из рук Кабана.

— Ноль очков! — протрубил рефери, отскакивая в сторону.

Кабан расстроенно посмотрел на судью. Он был уверен, что заработал очки за то, что уложил противника, даже если вычесть очко за то, что упустил его. Неужели этот рефери такой неумолимый тип?

Этот взгляд был ошибкой; он отвлек его от эктрианца. Когда Кабан повернулся обратно, противник исчез.

Фууууффф!

Он с шумом выдохнул и тут же почувствовал, как змей обвивается вокруг него сзади. «Как ему удалось двигаться так быстро?» — запоздало подумал он, пытаясь просунуть локти между витками змеиного тела, чтобы защитить ребра от быстро нараставшего давления.

— Квии-ии-ииии! — фыркнул змей; этот звук немного напоминал веселый смех. «Прелюдия к удушению?» — подумал Кабан. Следующий виток пришелся на лодыжки, и он рухнул на ковер, словно пятьдесят шесть килограммов мороженого мяса.

— Два очка за падение! — радостно заржал судья.

— Уххххх! — застонал Кабан, стараясь не дать перевернуть себя на спину. Именно это и пытался сделать змей, но ему не удавалось достаточно крепко обхватить ноги противника; Кабану удалось сделать «ножницы» и слегка приподняться.

— Уууххх! Хуффф! — Приходилось бороться даже за то, чтобы дышать. Он почувствовал, что может слегка скользить внутри обхватившей его слизистой пружины. Если бы только выскользнуть совсем…

В самом деле, ему удавалось немного продвигаться, извиваясь.

— Уууххх! Уууххх! — Он изо всех сил втянул в себя воздух, задержал дыхание, затем выдохнул и крепко уперся локтями в витки слизистой пружины. Так ему удалось продвинуться по меньшей мере на полметра.

Змей стиснул его бедра, словно тисками. Продвижение остановилось; тазовые кости не проходили в узкие кольца змеиного тела.

— Оооохххх! — застонал Кабан, щурясь на рефери, который наклонился поближе к борцам, возможно, для того, чтобы убедиться, дышит ли еще землянин.

Вокруг слышался галдеж и топот. Публика была в восторге — возможно, надеялась, что землянин уже задушен насмерть.

Тренер Таггет вопил что-то неразборчивое. Но тут другой голос перекрыл какофонию:

— КАБАААН, ДАВИ ЕГО, ПОКА НЕ ОТПУСТИТ! — донеслось издалека.

Херми. Хорошо мыслит. Кабан напрягся, поднимаясь на четвереньки и поднимая вместе с собой вес змея. Потом он внезапно рухнул ничком, изо всех сил ударившись о ковер, так, чтобы змею досталось покрепче. Он почувствовал, как захват на миг ослаб, и стал бешено биться бедрами о ковер…