Верь мне - Елена Тодорова

Я облизываю головку языком. Задрожав, прикрываю на миг веки. Замираю, только чтобы позволить смешанному вкусу похоти раствориться у меня во рту и начать работать, как самая восхитительная дурь.

– Соня…

Сашина ладонь проходится по моему плечу и шее, словно наждачка. Я дергаюсь. Чудом не сжимаю в приступе зубы. Дрожу… Блядь, бешено дрожу, когда, закончив гладить, жестко наматывает мои волосы на кулак и насаживает меня ртом на свой член. Инстинктивно раздвигаю губы и беспомощно позволяю ему дойти до упора. Начать давиться не успеваю. Георгиев практически сразу же оттягивает мою голову назад. Дождавшись хлюпающего причмокивания, которое свидетельствует, что мне удалось вдохнуть, сомкнуть губы и сглотнуть, давит обратно. Повторяет эти действия несколько раз, пока я не упираюсь и не перехватываю инициативу. Отпускаю стыд, когда похоть на полную сносит голову.

Больше не могу сдерживаться.

Сама на Сашкин член набрасываюсь. Облизываю его, не скрывая испытываемого удовольствия, которое вынуждает мычать и трястись еще сильнее. Заглатываю, забывая про дискомфорт. Я его просто не чувствую. Даже когда головка проталкивается мне глубоко в горло.

Мне нравится это распирающее ощущение. Нравится терять возможность дышать. Нравятся страх и адреналин, которые в этот момент бомбят мои синапсы.

Громко стону, когда Саша сжимает мою грудь. Подаюсь еще ближе к нему. Трусь, как зверушка, в поисках желанной ласки. И, конечно же, не перестаю сосать его член. Попутно надрачиваю руками. Он влажный от моей слюны настолько, что течет по мошонке. А стоит мне отстраниться, за губами тянутся длинные вязкие нити.

– Подними глаза, Соня-лав…

Подчиняюсь. И снова меня нереально кроет, едва только сталкиваемся взглядами.

– Мм-м… – выдаю на пике одуряюще сильной дрожи.

– Вкусно тебе, малыш? – затягивается и тут же выдыхает дым, пьяня меня еще и этим. – Нравится сосать мой член?

Мое сердце колотится, словно ненормальное. Перемахнув максимальные отметки, каждую секунду доводит меня до инфаркта. И каждую секунду решает дать еще пожить.

– Да… Да… – выталкиваю, как только отстраняюсь, чтобы иметь возможность вдохнуть.

– Блядь… Мне тоже… Охуеть, как мне нравится, Соня… – выражение его лица так часто меняется, что в одно мгновение он выглядит как познавший благодать ангел, а в следующее – как собирающий души демон. – Охуеть, малыш… Охуеть…

– Я хочу, чтобы ты кончил… Пожалуйста… – буквально умоляю его, чувствуя, что мое собственное возбуждение, стекая из моей промежности, липнет к бедрам остывшими на ветру полосками. Я сжимаю бедра в попытке избавиться от них, но тут же взвизгиваю от горячих импульсов в сердцевине самой плоти. – Пожалуйста, Саша… Пожалуйста… – приговаривая, бросаюсь снова усердно ему сосать.

Взъерошенный темный принц матерится, каменеет всем телом и глухо стонет. Снова поймав мои волосы в кулак, он несколько раз жестко толкается мне в рот. Я чувствую, как его член растет в объемах и начинает судорожно сокращаться. Саша загоняет его в последний раз с такой силой, что у меня из глаз слезы брызгают.

Резко подавшись назад, Георгиев ловит в фокус мое лицо. Тьма, которая в этот момент горит в его глазах, не забудется мною никогда. Она вызывает во мне попросту сумасшедший трепет. А потом… Случается тот фейерверк похоти, который я так долго ждала. С отличительно громким и зверски грубым стоном Саша забрызгивает горячей спермой мою грудь. На финальных выстрелах толкает член обратно мне в рот. Только головку, благодаря чему языком я четко чувствую, как приятно пульсирует его раздувшийся мочеиспускательный канал. И это делает меня такой безумно сексуально распаленной, текущей сучкой, что я боюсь пошевелиться, чтобы не кончить от движения воздуха между своих ног.

Прикрывая глаза, расслабляю горло. Втягивая ноздрями воздух, медленно глотаю сперму. Продолжаю посасывать член, пока Саша с каким-то сдавленным шипением не выдергивает его из моего рта.

– Твою мать, Солнышко… – то ли вздыхает, то ли стонет. – Я люблю тебя, знаешь?

И как мальчишка усмехается. Это делает меня такой счастливой, что я даже забываю о собственной потребности в разрядке.

Саша помогает мне встать и поднимается сам.

– О-о-о… – комментирует наличие слизи возбуждения на моих бедрах. Присвистывает и зажимает губами новую сигарету. – Хорошо зайдет. Полетим со старта, м? – раскуривая, не перестает коситься на меня. – Садись на стол, малыш.

Я едва способна перемещаться. Кое-как пристраиваю задницу на холодное стекло.

– Как думаешь, разъебем? – упираясь ладонями, шатает подо мной стол. – Ладно, если что, поймаю, – продолжает рассуждать. – А ты, я смотрю, Солнышко, уже даже говорить не способна… – и снова ухмыляется.

Если я открою рот, то только для того, чтобы наорать на него.

Отвожу взгляд. Смотрю на город и шалею от своего безрассудства.

А потом… Снова обо всем забываю. Потому что Саша, бросив сигарету в пепельницу, протискивается мне между ног. Обнимая, невесомо касается губами плеча, а я всем телом вздрагиваю и цепляюсь за него руками.

Легкие забивает насыщенными ароматами никотина, секса, мужского парфюма и запахом самого Сани. Притихшие было железы резко включаются в работу и начинают топить кровь бешеными гормональными выбросами. Я издаю полувздох-полувсхлипывание и прижимаюсь к Саше. Признание в любви рвется из моей груди неудержимым составом. Я уже открываю рот, но его останавливает сам Георгиев. Стиснув пальцами мой подбородок, он целует меня в губы. Сжимая ладонями грудь, мягкими массирующими движениями втирает в кожу свою сперму.

Трогает, трогает, трогает… Я целовать его не могу. Только кусать и мучительно-сладко скулить.

– Сейчас, малыш… – шепчет Саша.

И, наконец, вводит в мое изнывающее лоно член.

– Мм-м… Мм-м-м-м… – мычу я, моментально обмякая в его руках.

Подчиняясь нарастающей дрожи, стискиваю его лишь стенками влагалища. Слабо стону, когда он начинает двигаться. На втором дыхании отмираю. Напряженно выгибаюсь и загоняю Георгиеву в плечи ногти.

– Блядь, Соня… Соня…

Удар, удар, удар… И я с невообразимой, попросту космической силой взрываюсь. Направляя всю свою энергию в вечность, с криками дикой кошки раздираю Сашины плечи и, падая под его весом спиной на столик, на долгое-долгое, наполненное божественным сиянием мгновение умираю.

За мной умирает и принц. Чувствую это, и пик моего удовольствия повторяется. Снова и снова меня накрывает с такой ужасающей мощью, что нет возможности даже стонать.

Темнота. Алые вспышки. Затяжной белый, будто обесцвеченный небом мир. И, наконец, я вижу звезды.

Воскреснув, совершаю глубокий вдох. Саша сдвигается на мне, но не