Происхождение - Ирвинг Стоун

Полученное Чарлзом Лайелем приглашение прочесть курс лекций в Лоуэлловском институте в Бостоне привело его и Мэри в восторг. Супруги давно мечтали о путешествии по Северной Америке: обещанный гонорар позволял им теперь осуществить задуманное.

– Прежде всего я намерен изучить Великие озера, Ниагарский водопад. У меня есть кое-какие радикальные теории относительно их геологического происхождения.

– Что касается радикальных теорий, то они есть у вас в отношении множества вещей, – заметил Дарвин. – Это-то и делает вас большим человеком.

Эмма удостоверилась, что, хотя Мэри иногда и сидит со скучающим лицом, стоит ее мужу завести разговор о любимом предмете, она проявляет себя весьма сведущей в геологии.

– Геологические путешествия приносят мне только радость, – заявила она Эмме. – Чарлз вслух излагает свои мысли, а я заношу их в записную книжку, по которой он может вести дальше свою работу. Вот когда мы оба по-настоящему нужны друг другу, А в Лондоне все тонет в суете.

Когда в 1841 году директором Королевского ботанического сада в Кью назначили сэра Уильяма Гукера, переехавшего туда поздней весной из Глазго, Чарлз выбрался к нему с Эммой и двумя детьми. До этого знакомство сэра Уильяма с Дарвином ограничивалось лишь беглой встречей на заседании Британской ассоциации, но он знал, сколь высоко ценит "Дневник" его сын Джозеф, взявший книгу с собой на "Эребус", где она была его неразлучным спутником. Уильяму Гукеру исполнилось пятьдесят шесть, но жизненная сила била в нем через край, да и выглядел он значительно моложе своих лет: на энергичном лице выделялись огромные карие глаза. Он продемонстрировал семье Дарвина все пятнадцать акров своих владений, куда почти не допускалась обычная публика и где даже сейчас была выставлена основательная охрана.

– Это первое, с чем я намерен покончить, – поделился с ними новый директор. – Как только мне удастся снести эти кирпичные заборы, каждый сможет являться сюда в любое время. Уверен, что никакого урона саду это не нанесет. К тому же я собираюсь еще приобрести землю по соседству и разбить там настоящий парк – с аллеями, фонтанами, клумбами.

– А что вы сделаете со всеми этими стеклянными тумбами? – спросил Чарлз, глядя на теплицы, может быть и полезные для хозяйства, но неуклюжие.

– Их мы перестроим, расширим, поставим современную систему отопления, проведем трубы с горячей водой для кактусовой оранжереи и еще для орхидей и папоротников – словом, для всех тропических растений. Потом мы соединим все оранжереи между собой, создадим пруды с водяными лилиями, зеленые лужайки. Полагаю, что, вернувшись из плавания, Джозеф привезет нам великолепную коллекцию.

– Передайте ему от меня привет. Я с нетерпением жду его возвращения.

– Я тоже, – заметил сэр Уильям, мечтательно добавив: – Надеюсь, он станет помощником директора. Здесь ему было бы лучше всего работать и жить.

В Мэр Дарвины вернулись в конце мая. Как и всегда, их приняли с распростертыми объятиями. В Энни влюбились все поголовно. Элизабет щебетала:

– Каждую весну или лето у вас новый младенец. Весьма разумно с вашей стороны. И мы ждем этого.

Эмма взяла сестру под руку и улыбнулась:

– Думаю, что ты, дорогая, не обманешься в своих ожиданиях.

– Я вижу, что ты ничего не слышала про Шарлотту. Она беременна. После десяти лет замужества! Разве это не чудо? Ее муж, мистер Лэнгтон, уходит со своей пасторской должности в Онибери, и они переезжают на жительство к нам. Здесь она будет помогать мне ухаживать за матерью и отцом.

Эмма с нежностью поцеловала сестру.

– О, Элизабет, если бы ты знала, какой предательницей я себя чувствовала, живя преспокойно в Лондоне, пока ты оставалась тут одна и ухаживала за мама и папа.

– Каждому свое, Эмма. Я счастлива, делая ту работу, которую определил мне господь. И я счастлива, что тебе выпало заботиться о дорогом Чарлзе и производить на свет наследников рода Веджвудов и Дарвинов.

К концу июня, хотя свежий воздух здешних мест явно шел ему на пользу, Чарлз пожаловался Эмме:

– Иногда часа в четыре пополудни меня начинает познабливать.

За неделю до этого они экипажем отправили Уильяма в Шрусбери в сопровождении Бесси.

– Почему бы тебе не привезти Уильяма обратно, а заодно не поговорить с отцом? Он ведь помог тебе в прошлом году.

Доктор Дарвин, по обыкновению, не был расположен обсуждать с сыном состояние своего здоровья.

– Я в полном порядке. Искра жизни пребудет во мне еще немало лет.

Однако он озабоченно выслушал описание последних приступов озноба у Чарлза.

– Видишь ли, с годами ты едва ли можешь рассчитывать, что станешь здоровее! Я недоучел степень твоей усталости в столь длительном плавании. За это время ты израсходовал пятнадцатилетний, а может быть, даже двадцатилетний запас энергии. И столько же лет, вероятно, потребуется тебе для его восстановления.

Чарлз пал духом. Выходит, отец считает его инвалидом…

– Отец, – голос его был напряжен, – мне горько и больно примириться с выводом, что "в гонке побеждает сильный" и что мне, похоже, придется довольствоваться тем, чтобы восхищаться результатами, которые покажут в науке другие. Как я мечтаю жить на свежем воздухе, не ведая ни грязи, ни шума, ни юдоли "Большого зоба", как назвал Лондон Уильям Коббет в своих "Сельских странствиях". В свое время ты предлагал купить нам дом в деревне в качестве свадебного подарка, Ты не передумал?

– Разумеется, нет.

– Тогда я начну подыскивать что-нибудь подходящее в Суррее и Кенте. (

– По-моему, вам стоило бы сперва лет пять-шесть снимать дом, прежде чем окончательно решить, подходит для вас выбранное место или нет.

– Шесть лет! Это слишком долго, отец. Нам бы хотелось купить побыстрее, но, конечно, не первый попавшийся.

После обеда они собрались в оранжерее, где было прохладнее. Несмотря на веселое щебетание Кэтти, атмосфера была напряженной. Сюзан сидела в угрюмом молчании, Дождавшись ухода Бесси, сообщившей, что Вилли уснул, доктор Дарвин начал:

– Безобразие! Она не носит чепца. И кроме того, у нее вид грязнули.

– Она похожа на служанку в лавке у бакалейщика! – взорвалась Сюзан.

– Учти, что мужчины начнут к ней приставать, как только увидят, что она одевается не так, как другие служанки, – прибавил отец в крайнем раздражении.

Чарлз не собирался предавать Эмму.

– Когда мы вернемся к себе в Лондон, то наведем порядок в ее туалетах.

– И потом она каждое утро дает Додди полчашки сметаны, – пожаловалась Сюзан.

– Это одна из самых вредных для него вещей, – заметил доктор Дарвин. Уже сейчас он производит впечатление болезненного ребенка.