Пустыня смерти - Лэрри Макмуртри

Бес-Дас и Алчайз не рекомендовали совершать переправу. Уровень воды в Бразосе оставался опасно высоким. Чадраш и Длинноногий тоже возражали, хотя Длинноногий и согласился с полковником в том, что если не форсировать реку в ближайшее время, то весь отряд потихоньку разбежится. Они советовали осторожно, памятуя, что за неверный совет можно схлопотать пулю в лоб.

Ранее Гасу не доводилось форсировать реки, но он переплывал Миссисипи и не пугался Бразоса.

— Да это же просто ручеек, — хвастливо заявил он. — Я его переплыву на спине.

— А я нет, — сказал ему Калл. — Я дважды переплывал его, да и то меня тащила лошадь.

Никто не знал, могут ли плавать овцы, поэтому двадцать овец связали и затолкали в самый прочный фургон. Затем по какой-то непонятной причине фургон с двадцатью овцами перевернулся на середине реки, и все овцы, две лошади и кучер потонули (ноги у кучера запутались в вожжах). Три вола увязли в зыбучем песке на противоположном берегу — их засосало по самое брюхо, и Калеб приказал пристрелить их.

Сэм, увязая в грязи, с трудом подобрался к ним с огромным тесаком в руке и вырезал из туловища волов куски мяса, до которых сумел дотянуться. Шестеро торговцев и четверо проституток решили, что Бразос им не переплыть, и повернули назад, к поселениям. Единственным, кто плыл по реке, не держась за лошадь, оказался Брогноли. Про него говорили, что он может проплыть без отдыха миль пять, а то и больше, хотя таких широких рек или водоемов поблизости не оказалось, чтобы проверить на практике подобные утверждения. Калеб Кобб пересекал реку, сидя в каноэ, которое он привез специально для этого в одном из фургонов. Сам фургон был разбит вдребезги тяжелым плывущим деревом, когда его уже почти переправили на северный берег. При переправе уцелели всего четыре фургона, но зато главных — в них везли боеприпасы и провиант

Таким образом, общая мощь экспедиции, убавившись, в целом не пострадала. Уцелевшие четыре фургона набили под завязку, а свое каноэ Калеб Кобб распорядился втащить на крышу самого большого фургона, хотя разведчики и настоятельно убеждали его, что оно больше не пригодится.

— Полковник, — говорил Длинноногий, — большинство рек от Бразоса до Арканзаса — просто речушки и ручейки. Да само каноэ будет пошире любой из них. Его, конечно, можно перекинуть днищем кверху и использовать как мостик.

— Прекрасно, лучше уж так переходить реки, чем мокнуть, добираясь вплавь, — отвечал Калеб. — Терпеть не могу ездить в мокрой одежде.

На четвертый день похода на север от Бразоса на пути перестали попадаться рощи дубов и вязов, и рейнджеры поехали по открытым и ровным прериям. Вдоль многочисленных ручейков росло довольно много деревьев, так что недостатка в дровах для костров люди не испытывали. Ехать стало полегче и общее настроение в отряде поднялось. По пути то и дело попадались родники и другие водные источники с великолепной водой, гораздо более чистой и вкусной, нежели в грязном Бразосе. Кругом ходили стада оленей, правда, мелких, но рейнджеров оленятина мало привлекала. Они надеялись все же повстречать стадо крупных бизонов. У них из ноздрей все еще не выветрился запах бизоньей печенки, которую жарил Сэм для команчей, и они твердо настроились добыть на этот раз печени и для себя.

Калла и Гаса назначили разведчиками и дали задание скакать впереди основных сил вместе с Бес-Дасом и Алчайзом. Длинноногого полковник держал при себе; хоть он и прислушивался к его советам, но не это было главным — его забавляли разговоры с ним. Чадраш простудился и поэтому в разведку выезжал изредка, да и то ненадолго. Он ехал все время рядом с Матильдой Робертс, держа свое длинное ружье поперек седла.

В один из солнечных дней они благополучно пересекли реку Тринити, без потерь, если не считать коричневого пса-дворняжки, который прибился к отряду во время отъезда из Остина. Сэм полюбил маленькую собачонку и подкармливал ее объедками. Пес плыл рядом с крупным гнедым мерином, лошадь вдруг чего-то испугалась, шарахнулась и невзначай стукнула собаку копытом — та пошла ко дну. Сэм в этот вечер был таким мрачным, что даже забыл посолить варево из фасоли.

Ночью в чистом небе над прериями сияли звезды, такие яркие, что Калл даже с трудом засыпал. За все время они лишь раз повстречали индейца — из маленького обнищавшего племени кикапу, члены которого жили за счет сбора корнеплодов и охоты на луговых собачек. Его спросили, не пасется ли поблизости какое-нибудь стадо бизонов, а он лишь отрицательно мотнул головой и, печально посмотрев, ответил:

— Бизонов нет.

Никто из рейнджеров не понимал, куда девались бизоны — ведь еще и недели не прошло, как сотни тысяч их переплыли Бразос и растворились в прериях, и вот — даже следов их нигде не нашли. Калл спросил об этом Длинноногого, а тот лишь недоуменно пожал плечами.

— После того, как переправились через реку, мы повернули на запад, — ответил он. — Полагаю, они направились на восток.

И все же люди не теряли надежды в любой день наткнуться на стадо. По вечерам они только и говорили про бизонов, предвкушая вкус мяса, когда наконец им повезет и они убьют парочку-другую этих животных. В Остине они больше вели разговоры про женщин или про карточные игры, которым беззаветно предавались по вечерам и ночам; в прериях говорили только о мясе. Сэм обещал объяснить, как устроена туша бизона — показать, где находится печень и как следует лучше всего вырезать язык. После того как отряд целую неделю пробирался через леса и чащобы, просторы и тишина прерий действовали людям на нервы.

— Черт побери, я никак не могу успокоиться, — пожаловался Джонни Картидж. — Здесь ничто не сдерживает этот проклятый ветер — вечно он дует.

— А чего ради тебе хотелось бы, чтобы он перестал — пусть себе дует, — заметил Гас. — Тут только один ветер и движется.

— Он завывает у меня в ушах, — проговорил Джонни. — По мне, так лучше укрыться где-нибудь за кустами.

— Интересно, а на сколько миль протянулись эти прерии? — спросил Джимми Твид.

— На очень много, — произнес Черныш Слайделл. — Говорят, по ним можно ехать до самой Канады.

— Меня не интересуют рассказы про Канаду, — заявил Джимми Твид. — Предпочитаю поскорее добраться до Санта-Фе и побриться там.

В отряде была группа мужчин из штата Миссури, которые специально напросились в экспедицию. Как считал Гас, всех их объединила горькая судьба; редко кто из них перемолвился словечком-другим с техасцами, а уроженцев Техаса в отряде раз-два и обчелся. Все они держались особняком, а возглавлял их низенький человек с рыжей бородой по имени Дэклюзки. Гас попытался было сблизиться с парой выходцев из Миссури, предлагая сыграть в карты, но они наотрез отказались от знакомства с ним. Единственный, кого ему удалось склонить на свою сторону, был паренек по имени Томми Спенсер, ему было не более четырнадцати лет отроду. Дэклюзки приходился ему дядей и привез его вместе с публичным домом. Томми Спенсер нашел, что техасские рейнджеры — приличные парни. Когда выпадало время, он присаживался к вечернему костру и слушал их предостережения, военные байки и всегда носил при себе старинный пистолет — особую его гордость.