И придет ночь - Кристина Скай

Эта мысль почему-то придала Силвер уверенности. Она набрала в легкие побольше воздуха и обернулась к нему.

Глаза его лихорадочно блестели, рот был плотно сжат. Казалось, он полностью сосредоточен на перевязке, его слегка нервные движения отличались быстротой и точностью.

Она поморщилась от боли, когда он случайно задел ее ребро.

– Извините. – Он тихо выругался и скинул с нее одеяло, которое ему мешало.

Когда все ее обнаженное тело открылось ему, он только плотнее сжал зубы.

Силвер, словно загипнотизированная, следила за каждым его движением. Она видела лихорадочный блеск его глаз, чувствовала прикосновение его горячих, напряженных пальцев, слышала его прерывистое дыхание.

– Где я?

– В моем имении. Здесь вы в безопасности.

Силвер огляделась. Что-то в комнате показалось ей смутно знакомым, но у нее кружилась голова, и она ни на чем не могла сосредоточиться.

– Люк...

Он отстранился от нее и выпрямился.

– Ну вот – сойдет, надо полагать. Только кончик бинта остался. Заправьте его сами – я не могу, боюсь причинить вам боль.

Заложив руки за спину, он подошел к окну. Силвер посмотрела на него с удивлением:

– Сделайте это лучше сами.

– Нет, Силвер! – решительно отрезал он.

– Я вам доверяю.

– Ну и дура! Блэквуд доводит до конца все, за что бы он ни взялся.

– Но вы же никакой не Блэквуд! Вы Люк. Порядочный человек. Который не дал мне погибнуть.

Она заметила, как напряглись его плечи.

– Есть кое-что хуже смерти, Солнышко.

– Нет, страшнее ничего нет.

Он обернулся к ней. Невозможно было прочесть выражение его лица.

– Вам очень больно? Если что, у меня есть опиум.

Силвер покачала головой. Она не желала больше погружаться в мир бреда и грез. Все, что она хотела, – это быть рядом с ним, в здравом уме и полном сознании. Боль – не такая уж высокая цена за это счастье. Она погладила его ладонью по щеке.

– Почему ты мне ничего не сказал?

– О чем?

– О шрамах.

Он напрягся:

– О каких таких шрамах?

– На лице. Когда я пересказала тебе эту глупую байку о том, что у тебя в руках взорвалось ружье. Теперь-то я вижу, что это неправда. Ты очень красивый. Ты, наверное, смеялся надо мной.

– Я не смеялся, Солнышко. И едва ли можно назвать меня красивым. – Люк взял ее кисть и поднес к своим губам. Он покрыл ее горячими, жадными поцелуями. Силвер ощутила новый прилив страсти.

– Боже мой! Лучше бы вы этого не делали.

– Так как пока я могу прикасаться только к вашей руке, приходится довольствоваться этим, – приглушенно пробормотал он.

Силвер выпрямилась. Она старалась не обращать внимания на соблазнительный жар его губ, который разжигал в ней ответное пламя.

– Я хочу знать, почему вы принесли меня именно сюда.

– Сюда? То есть в свою постель? – Он расхохотался. – Да, великолепный сценарий для сцены соблазнения, не правда ли?

– А сами вы где спите?

Люк указал на тахту в стиле Людовика XIV, стоявшую рядом с окном:

– Вот здесь.

Силвер прикусила губу.

– Но вам, вероятно, там неудобно.

– Да нет, самая для меня подходящая лежанка, – мрачно произнес Люк. Он вспомнил, где ему доводилось спать за последние пять лет: свой ветхий гамак на французском судне и грязные поселения рабов в Алжире. – На тахте мне самое место.

– Но она для вас слишком маленькая. – Силвер откинула покрывало. – Давайте я там буду спать. Мне она гораздо больше подойдет, чем...

В следующее же мгновение Люк очутился рядом с ее кроватью. Его глаза метали молнии.

– Нет-нет, чертовка! Ты останешься в этой постели, пока не поправишься! – Люк уложил ее обратно на подушки. – Это, конечно, нечестно – вести бой со слабой женщиной, которая к тому же бредит, но я вынужден идти на эти крайние меры.

– Это я-то слабая женщина? – Силвер насупилась. – Вы нарочно меня дразните. Вы совершенно невыносимы.

– Да уж. Мне много раз это повторяли.

Силвер гордо вскинула голову:

– Кроме того, я сразу догадалась, что это ваша постель.

– И как же ты об этом догадалась, фурия?

– Очень просто. Эта постель пахнет вами. – Она принюхалась. – От подушки тянет каким-то лимонным мылом с добавлением клевера. – Она улыбнулась. – Наверное, это мыло из очень дорогой норфолкской лавки. Интересно, знают ли они, что их услугами пользуется известный разбойник? А вот отсюда разит табаком. – Она легонько поскребла ногтем наволочку. – Бренди. – Она поднесла к носу покрывало. – И кожей тоже пахнет. Ага, когда вы переодевались, то бросили брюки прямо на кровать. Я угадала? Ах, какие же грязнули эти мужчины!

По лицу Люка она поняла, что угадала. Он грустно рассмеялся:

– Лет сто назад тебя за такой дар различать запахи сожгли бы на костре.

– Да ладно, – фыркнула Силвер. – Брэму я даже в подметки не гожусь. Вот уж кто унаследовал фамильный нюх Сен-Клеров! Он мог бы вам гораздо больше интересных вещей рассказать. А теперь ваша очередь.

– Моя очередь?

– Ну да. Откройте окно.

Люк не двинулся с места. Она повторила:

– Окно. Это такой квадратик стекла в стене.

– Я прекрасно знаю, что такое окно.

– Ну так откройте же его.

Что-то бормоча себе под нос, Люк подошел к окну и распахнул его. Силвер зажмурилась.

– Вдохните поглубже, – приказала она. – И скажите мне, что вы чувствуете.

Она услышала, как он с шумом втянул в себя воздух.

– Я чувствую, что приближается дождь. Запах липы. Фиалки. Похоже, мой слуга опять жег сосновые иголки: я чую запах горелой хвои.

– Отлично, – кивнула Силвер. – А еще что?

Люк нахмурился:

– Запах роз из сада. Слабый аромат жимолости. И все.

– Немного. – Силвер негромко засмеялась. – Впрочем, для начала не так уж плохо. Я вот чувствую запах гиацинтов – мы их часто добавляем в духи. Фиалки растут прямо около стены вашего дома, а на холме недавно распустились ландыши.

Выглянув из окна, Люк удивленно покачал головой:

– Вы совершенно правы. Ведьма, да и только.

– Но я чуть было не забыла самое главное. Я чую лаванду. Да, точно: очень четкий аромат лаванды. А это означает, разбойник, что твой дом находится неподалеку от моего участка.

– В саду у меня тоже растет несколько кустиков лаванды.

– Но не такой же лаванды, как у меня! Этот вид растет только в двух местах на земле: на юге Испании и на нашей ферме. Отец привез эти саженцы лет пятнадцать тому назад. Люк покачал головой:

– Какое счастье, что не у всех такой чуткий нос.

– Да, тогда было бы слишком много проблем. Иногда меня тоже раздражает способность Брэма все угадывать – у него обоняние гораздо острее моего. – Силвер прищурилась. – Похоже, запахло очень мокрой овчаркой.