Лесной князь (СИ) - Теплова Арина

— Екатерина Васильевна, отчего у Вас такое кислое лицо? — спросил недовольно Илья Дмитриевич. — Хоть для приличия улыбнитесь.

Катя несчастно взглянула на него и прошептала:

— Отчего я должна изображать радость, если чувствую себя несчастной?

Левашов напрягся и побледнел. Он зло посмотрел в бледное лицо девушки. Ее прелестные миндалевидные глаза были полны слез.

— Ваш дядя слишком много потакает Вашим капризам, — сказал он жестко. — Но после свадьбы я быстро научу Вас, как должно общаться с мужчиной.

Эта фраза прозвучала, как угроза. Катя задрожала и отвернулась от Левашова, едва сдерживаясь, дабы не заплакать. Она ощущала, что у нее болит сердце и кровоточит душа. Как она мечтала еще недавно вот так стоять рядом с Иванов в церкви на венчании. И смотря в его темно–зеленые пронзительные глаза, сказать священнику — да. Но теперь все это осталось лишь ее заветной несбыточной и горько-сладкой мечтой. Человека, которого она теперь все еще сильно любила и никак не могла позабыть, уже не было на этом свете. И она должна была смириться с этим и попытаться жить далее с Ильей Дмитриевичем. Но ее сердце просто разрывалось от осознания трагичности своей дальнейшей судьбы. Ибо она не любила Левашова, да и не могла полюбить.

Так прошло боле двух часов. Измученная постоянным присутствием Ильи Дмитриевича Катюша искала только повод, чтобы отойти от него. Она уже почти ничего не видела перед собой, и лишь ее страдающий разум, воскрешал счастливые моменты, когда рядом с ней был Иван. Тогда в дремучем лесу, она даже не представляла, что значит принадлежать нелюбимому мужчине. Тогда она думала, что Иван ей не приятен, но теперь она отчетливо осознавала, что уже в то время она была влюблена в Ивана и лишь играла с ним, внушая себе, что он ей не нужен. Как же она заблуждалась тогда! Зачем она убежала от него? Ведь уже тогда, после ее сопротивления, когда он овладевал ею, она была довольна и счастлива. Даже при начальных поцелуях его она чувствовала возбуждение во всем теле и радостное предвкушение его ласк. И теперь она очень хорошо осознавала, что не тогда с Иваном, а именно теперь в этой зале под руку с Левашовым она находилась с нелюбимым. Левашов внушал ей лишь неприязнь. Пару дней назад Илья Дмитриевич нагло поцеловал ее в саду, и Катя, отшатнувшись от него, с ужасом поняла, что никогда по собственной воле не захочет быть с ним близка.

Катюша уже почти нашла предлог для того, чтобы отойти от назойливого жениха, который не спускал с нее горящего, собственнического взгляда. Но неожиданно объявили о приезде государыни. Гости взволнованно зашептались, удивляясь, приезду Елизаветы Петровны. Ибо последний год императрица часто недомогала и редко бывала на публике. Почти каждый месяц у государыни случались припадки, после которых она впадала в крайнюю слабость. И неожиданный приезд ее был встречен недоумением и крайним воодушевлением приглашенных на торжество гостей.

Вмиг к ним приблизился запыхавшийся Нелидов, который стремительно влетел в гостиную.

— Императрица! — воскликнул взволнованно Петр Иванович.

— Елизавета Петрова? — удивился Илья Дмитриевич.

— Да, да! Сама пожаловала! Ее карета у крыльца! Ждите! Я встречать! — выпалил воодушевленно Нелидов и устремился вновь к дверям, на ходу тараторя. — Какая честь! Сама Государыня пожаловала!

Нелидов вновь убежал, по дороге гаркнув на Дарью Гавриловну, чтобы она немедленно шла вслед за ним. В зале тут же стало ощущаться напряжение, и поднялся взволнованный ропот. Катя почти безразлично восприняла известие о том, что сама императрица пожаловала на ее помолвку, и лишь сильнее ухватившись за локоть Левашова, устремила взор на дверь. Когда то давно, будучи еще совсем девочкой, Катюша мечтала о том, как она будет представлена императрице и сможет сделать перед ней реверанс и воочию увидеть государыню великой империи. Но теперь эта детская мечта казалась ей до того наивной и смешной, что она лишь несчастно вздохнула.

Спустя некоторое время дверь в гостиную распахнулась сильнее и царственная полная фигура в широком светлом наряде появилась на пороге. В золотисто-фисташковом платье, белом высоком парике, с полными руками, обвешанная бриллиантами, Елизавета Петровна вошла в зал как истинная властительница великой державы — величаво, гордо и надменно. Гости почтительно склонились перед ней.

Издалека окинув взором императрицу и ее высокого спутника, которого Елизавета Петровна держала под руку, Катюша быстро скользнула взглядом по фигурам дяди, тети, а также по многочисленным придворным, следовавших за государыней. Вмиг ощутив невероятное смущение, Катя, отметив, что вся блестящая кавалькада дворян, которая сопровождала императрицу, направилась в их сторону, невольно опустила взор вниз. Уже через пару минут девушка заметила, как в поле ее опущенного взора попал дорогой подол широкого платья императрицы, которая остановилась напротив нее и Левашова. Катюша, быстро чуть склонившись в реверансе, и еще сильнее опустила головку, не смотря на высокочтимую гостью.

— Илья Дмитриевич, поздравляю Вас! — заметила императрица первой, как и было положено по этикету.

— Доброго здравия, государыня, — вежливо произнес Левашов.

— Вижу, Ваша невеста весьма хороша, — услышала девушка в ответ приятный голос Елизаветы Петровны.

— Благодарствую Ваше величество, — ответил Левашов.

Императрица, улыбнувшись, произнесла:

— Благословляю сей брак, живите в любви и счастии.

Только после этих слов Елизаветы Петровны, Катюша решилась поднять взор на императрицу. Она увидела перед собой полую женщину в летах с круглым красноватым лицом, в белом высоком парике, с невозможно огромным декольте, которые обнажало ее величественную полную грудь, увешанную бриллиантами. На красивых губах Елизаветы Петровы играла какая-то насмешливая благосклонная улыбка. Невольно девушка перевела взор на высокого спутника государыни, ожидая увидеть очередного фаворита, который, как знали все при дворе, теперь был новым объектом привязанности Елизаветы Петровны.

Мужчина был молод, лет тридцати, в белом простом парике, гладко выбрит, в дорогом светлом камзоле. Его лицо суровое, величавое, мужественное и серьезное, с пронзительными темно-зелеными глазами, с властным подбородком, жестко сжатыми губами, привело Катюшу в оцепенение. Ей показалось, что она сходит с ума, ибо широкоплечая эффектная фигура мужчины и его лицо были до боли знакомы ей. Иван собственной персоной, такой родной и близкий стоял от нее всего в двух шагах и словно вернулся с того света. Однако выражение его лица изменилось. Сейчас оно было надменным и даже высокомерным. Его темный взор был устремлен прямо ей в лицо. Столкнувшись взглядом с его злыми глазами, Катюша ощутила жуткую неприятную дрожь во всем теле. Его взгляд как будто хлестал, бил и осуждал ее своим темным гнетущим светом. Она отчетливо почувствовала, что этот человек ненавидит ее и нервные мурашки побежали по ее спине.

Ощущая, что потрясена до глубины души, Катюша почувствовала, как нервный комок сковал ее горло. Похолодев до кончиков пальцев ног, Катюша ошарашенно замерла, думая, что ей лишь мерещится. Или же просто этот мужчина, который теперь стоял напротив нее, был невероятно похож на Ивана.

— Отчего ты молчишь любезный Иван Алексеевич? Скажи же что-нибудь молодым, — проворковала Елизавета Петровна, обернув свое лицо к фавориту, и подарив ему чарующую соблазняющую улыбку.

Иван, ненавистным взглядом, созерцал, как ручка Катюши, покоится на локте жениха. Он прищурился и, не отрывая мрачного темного взора от лица Катюши, и даже не взглянув на императрицу, глухо кратко процедил:

— Совет да любовь…

Услышав его имя и тембр голоса, Катюша ощутила, как ее сердце сжалось в нервной агонии, ибо она явственно осознала, что перед ней действительно тот самый любимый ею отшельник. И оказывается, он жив! Мало того, отчего-то теперь сама императрица держала его под руку и так сладостно улыбалась ему, что ни у кого в зале не возникло даже малейшего сомнения, кем является этот Иван Алексеевич, и какие обязанности он исполняет рядом с царственной особой. Потрясение девушки было столь велико, что она нервно начала хватать ртом воздух, и уже через миг лишилась чувств. Илья Дмитриевич еле успел подхватить Катюшу на руки, чтобы она не рухнула прямо на пол.