Книжный клуб на краю света - Фрида Шибек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как себя чувствуешь?
Маделен еще не успела обдумать свою роль в том, что происходит вокруг.
– Хорошо, – отвечает она.
Эви молча наблюдает за ней.
– У меня все в порядке, – повторяет Маделен уже с бо́льшей уверенностью в голосе. – Просто я хочу вас кое о чем спросить.
– Конечно, – кивает Эви.
– Когда мы встретились на пляже, вы обронили одну фразу, и мне бы хотелось понять, что вы имели в виду.
– Что надо быть осторожной? – Эви откидывается на спинку стула, не спуская взгляда с Маделен.
– Да, об этом.
Поставив чашку, Эви опускает глаза. Лоб от задумчивости покрывается морщинами, строгое выражение лица добавляет облику жесткости.
– Я живу в Юсшере уже пять лет и успела повидать многих молоденьких девушек, которые приезжают в Свободную церковь.
Маделен не может спокойно усидеть на месте. Она ерзает на старом жестком кухонном диване, которому, судя по стилю, уже больше века.
– Это часть программы международного обмена.
– Все правильно. – Эви вертит в руках чашку с чаем. – А ты сама как думаешь, что я имела в виду?
Маделен нервно сглатывает. Ей кажется, будто внутри нее надулся и вот-вот лопнет огромный пузырь.
– Вы знаете, кто такая Аманда?
– Нет, – отвечает Эви. – Но я знаю, кто такая Дебра. Она приехала сюда четыре года назад, и я познакомилась с ней случайно. В первый год жизни Матс плохо спал, так что я часто подолгу гуляла с детской коляской, и однажды встретила ее, сидящую в одиночестве на пляже. На мой вопрос, как у нее дела, девушка расплакалась. Она обнаружила, что беременна, и не знала, что с этим делать.
– Беременна? – вскрикивает Маделен. – От кого?
– Вначале она не хотела говорить. Мысль о том, что правда выйдет наружу, приводила ее в ужас.
– Вы имеете в виду, что кто-то из церкви мог… – Маделен умолкает.
– Насколько я понимаю, сюда приглашают тех, у кого за плечами сложная жизненная ситуация, – монотонно продолжает Эви. – Это всегда молодые женщины с уже подорванной психикой, которыми легко манипулировать.
– Нет, это неправда, – протестует Маделен, жестикулируя. – Мы не поэтому сюда приехали. Пастор Линдберг хочет помочь нам. – Слова льются потоком, но, услышав их, Маделен узнает в глазах собеседницы свои собственные сомнения.
Эви слегка склоняет голову набок. Теперь черты ее лица смягчились.
– Мужчины-преступники часто умело выстраивают доверительные отношения с жертвами. В результате пострадавшим трудно что-либо предпринять. Дебра рассказала, что влюблена, и думала, будто он собирается бросить жену и начать новую жизнь с ней.
Маделен вздыхает. Вспоминаются слова Дезире – мол, Эви имеет что-то против прихода. Но, как бы девушка ни пыталась вытеснить растущие в сознании противоречивые мысли, ничего не выходит: они уже успели укорениться.
Ее начинает трясти, и Маделен обхватывает себя руками. Кажется, она окоченела, будто от холода. Эви уходит и возвращается с пледом, который накидывает девушке на плечи.
Маделен начинает грызть ногти. Как все это могло остаться для нее незамеченным? Разве можно быть такой дурой?
Она думает над словами, сказанными Рут в разговоре с пастором. Что пастор оступился. Но если Эви говорит правду, такое случалось и раньше. Значит, вот почему Аманду отправили домой? Она тоже подверглась насилию?
Маделен охватывает дрожь, когда она представляет себе пастора Линдберга. С трудом сглотнув, девушка ощущает всю глубину предательства. А ведь она безоговорочно доверяла и Церкви, и пастору, и Рут.
Трясущимися руками она заворачивается в плед. Всем телом чувствует, что пора бежать. Чувствует, что хочет уехать в Мил Крик и никогда сюда не возвращаться.
– Сколько таких было? – спрашивает Маделен, не поднимая глаз.
– Не знаю, – отвечает Эви. – Насколько я понимаю, пастор запустил программу обмена еще в семидесятые, и, как я уже говорила, за годы пребывания в Юсшере мимо меня прошел целый калейдоскоп молодых женщин.
Маделен сжимает в руках серебряную нотку.
– Здесь нельзя говорить вслух такие вещи, если на сто процентов не уверен.
– Нельзя, – соглашается Эви, серьезно кивая. – Но ничего не предпринимать, зная, что это правда, – еще хуже.
– Вы говорили об этом с кем-нибудь из Церкви?
Эви выглядывает в окно.
– Пыталась несколько раз, но меня никто не слушает.
Съеживаясь, Маделен вспоминает собственную встречу с пастором – как он держал руки у нее на талии, одновременно расспрашивая об отце. Что бы случилось, если бы их не прервали?
Из соседней комнаты зовет Матс, и Эви уходит. Маделен прикрывает глаза. Наваливается усталость, и девушка чувствует, как погружается в глубокую темноту. Она медленно соскальзывает на кухонный диван и сворачивается калачиком под огромным пледом.
Надо придумать, как вернуться домой. Она знает, что билет стоит дорого. И Церковь о помощи не попросишь. Но что будет с Дезире и Айно, если она уедет? Им тоже надо сматываться.
Круговерть мыслей еще больше утомляет. Где-то вдалеке Маделен слышит радостный голос Матса, который действует на нее успокаивающе, потом она окончательно погружается в сон.
43
Пятница, 28 июня
Патрисия спускает сумку по лестнице. Последние сутки в отеле царят оживление и суета. Дорис бегает между кухней и кафе в холле, где уже успела выставить столы и стулья вокруг импровизированной сцены, и Патрисия задумывается: уходила ли она на ночь домой?
Лежащий на полу Маркус протягивает удлинители. По обе стороны сцены откуда ни возьмись выросли колонки звукоусилителя, Мариан отчаянно пытается настроить высоту стойки с микрофоном, одновременно разогревая голос.
– Кетцалькоатль и чампандонго, – раз за разом повторяет она, выполняя какие-то упражнения для языка.
Мона стоит у прилавка и выставляет блюда с печеньем, которые Эрика помогает ей пересчитывать. Судя по всему, они с Линой отвечают за продажу кофе с выпечкой у дороги. Эрика сделала табличку, и Лина теперь украшает ее цветами и разноцветными солнышками.
– Как идет подготовка? – спрашивает Патрисия Дорис, когда та пробегает мимо.
– Вообще, – начинает она, глянув на часы, – хорошо.
– Хотя немного нервно, – бормочет Мона. – Блюда для литературной викторины только-только успеют приготовиться к началу.
– Но все устроится, – утверждает Дорис. – Я сейчас только сбегаю на церковный конкурс выпечки, отнесу свой кекс с кабачком и апельсином, потом вернусь, и мы начнем разрезать все на порции.
– А вы знаете, сколько будет народа? – с любопытством спрашивает Патрисия.
Глядя друг на друга, Мона и Дорис отрицательно качают головами.
– На вчерашний вечер было около двадцати пяти человек.
– Пойду посмотрю список, – говорит Эрика.
– Во сколько уходит ваш автобус? – интересуется Мона.
– Через двадцать минут.
Дорис кивает Патрисии.
– Удачи. Я
