Адольф Гитлер и его русские друзья - Леонид Михайлович Млечин

— На той неделе я купил эту книжонку. Хотел посмотреть, упоминается ли там мое имя. Моего имени нет.

Симон Визенталь ожидал, что тот юный неонацист из Линца придет к нему и признается:

— Вы были правы.

Но признать свою ошибку — для этого требуется мужество. А вот это качество неонацистам не свойственно.

Что касается арестовавшего девочку по имени Анна Франк гестаповца Курта Зильбермана, то он отделался выговором и вернулся к службе в полиции австрийской СТОЛИЦЫ.

Вот на таком фоне появились публикации об участии кандидата в президенты Вальдхайма в военных преступлениях. Курту Вальдхайму позвонил Симон Визенталь.

— Господин доктор Вальдхайм, — спросил Визенталь, — еврейская община в греческом городе Салоники была одной из старейших и самых больших в мире. Штаб, в котором вы служили, находился всего в нескольких километрах от Салоник. Неужели вы ничего не знали о депортации евреев?

— Поверьте мне, я ничего об этом не знал, — ответил Вальдхайм.

— Депортации продолжались полтора месяца. Каждый день в концлагеря вывозили примерно две тысячи евреев. Военные составы доставляли боеприпасы для вермахта, а назад везли обреченных на смерть евреев.

— Я не имел к этому никакого отношения.

— Вы наверняка часто заходили в офицерский клуб. Неужели никто из офицеров никогда не заговаривал о депортациях?

— Никто и никогда.

— СС не кормили депортированных евреев, поэтому вермахт обязали выделить некоторое количество хлеба. Каждый штабной офицер, занимавшийся снабжением армии, знал об этом. Неужели ни от кого из них вы ничего не слышали?

— Нет.

— Вы часто приезжали в Салоники. Евреи составляли треть населения этого города. Неужели вы ничего не заметили? Еврейские лавочки закрылись. Людей под конвоем вели к месту погрузки. И вы это не видели.

— Нет, я ничего не замечал, — отвечал Вальдхайм.

Симон Визенталь закончил бессмысленный разговор словами:

— Я вам не верю.

В июне 1986 года группа уважаемых историков взялась выяснить правду. В феврале 1988 года она закончила работу. Вывод историков: Вальдхайм лгал, когда говорил, что ему ничего не было известно.

Когда разразился мировой скандал, упрямые австрийцы из духа противоречия избрали Вальдхайма президентом страны. Но изменить уже ничего было нельзя.

Конечно, венский дворец Хофбург, резиденцию главы государства, трудно назвать тюрьмой. Но когда президентом Австрии был Курт Вальдхайм, он чувствовал себя так, словно находится в заточении. Как главе государства ему отдавали высшие почести. Но за пределами Австрии с ним почти никто не желал иметь дело. Въезд в Соединенные Штаты, где он провел лучшие годы своей жизни в роли Генерального секретаря ООН, ему и вовсе был запрещен. Американский министр юстиции внес его имя в список разыскиваемых преступников, подлежащих немедленному аресту.

В 1988 году президент Соединенных Штатов Рональд Рейган отправил послом в Вену Генри Анатоля Грюн-вальда, главного редактора журнала «Тайм». Грюнвальд получил возможность с триумфом вернуться в страну, из которой когда-то вынуждены были бежать его родители-евреи. Задача родившегося в Австрии Грюнвальда состояла в том, чтобы выразить недовольство Вашингтона тем, что пост президента страны занимает Курт Вальдхайм, сотрудничавший с нацистами в годы войны.

Австрийцы обиделись на историю с Куртом Вальдхаймом. Обиделись не на себя за то, что выбрали не того человека, а на других, считая, что мир не смеет судить Австрию и всех австрийцев. Они не понимают, почему к ним отнеслись так сурово.

И только канцлер Франц Враницкий обратился к стране со смелой речью. Он говорил, что австрийцы в долгу перед евреями, в том числе за расцвет духовной жизни в Вене в начале XX столетия. Что австрийцы должны честно осознать то зло, которое они совершили, что они поддерживали систему, которая сделала возможным уничтожение евреев, и не надо пытаться все это забыть и переписать историю…

У нас и у жителей Австрии есть много общего. Австрийцы когда-то испытали близкое и понятное нам теперь чувство. Только что они были подданными великой империи, которую соседи боялись, и вдруг превратились в граждан сравнительно небольшого государства, от которого мало что зависит в мировой политике. Что же делать в такой ситуации?

Попытаться создать новую империю, новое великое государство, чтобы заставить окружающих бояться себя, или же начать новую, нормальную жизнь?

Австрийцы испробовали оба варианта. Присоединение к гитлеровскому рейху вернуло им ненадолго сладостное чувство имперского величия. Но если среди австрийцев и были люди, которые не мыслили себе жизни вне единой Германии, то крушение рейха излечило их от этого заблуждения. Присоединение к Германии привело австрийцев к полной катастрофе. Вот тогда они избавились от любви к сильной руке и научились ценить свободу.

После войны Австрия, как и поверженная Германия, тоже была поделена на оккупационные зоны. Но Австрии удалось то, что не удалось Германии. Австрия сохранилась как единое государство. Десять лет продолжались тяжелые переговоры о будущем страны, оказавшейся между двумя мирами. В разгар «холодной войны» ни Запад, ни Восток не хотели уступать другому эту стратегически важную территорию.

15 мая 1955 года министры иностранных дел четырех оккупационных держав вместе с министром иностранных дел Австрии подписали Государственный договор. Австрия вернула себя свободу и независимость, обещав быть нейтральной вовеки веков. Нейтралитет был той ценой, которую австрийцы заплатили за право иметь собственное государство.

Народ, который столетиями принимал участие практически во всех европейских конфликтах, не сразу осознал, что он обязан держаться в стороне от драк и схваток, что он ни во что не должен вмешиваться. Мешали воспоминания о славном прошлом.

Австро-Венгерская монархия занимала в Европе второе место по площади после России, а по населению третье место после России и Германии. С 1529 года Австрия была ядром великой державы, и австрийцы привыкли жить в крупном политическом сообществе.

Но оказалось, что и небольшое государство может быть родиной, и очень благополучной родиной. Когда впоследствии выяснилось, что это государство еще и способно к экономическому процветанию, то любовь к Австрии усилилась невероятно.

Могучая империя исчезла, оставив после себя небольшое и, как казалось, неприспособленное к жизни государство, которое не просто выжило, но и стало процветать.

Современный австриец трезво смотрит на мир. Он не страдает из-за того, что живет в маленьком государстве, а не в великой империи. В Австрии мало кто вспоминает о потерянной империи. Австрийцы избавились от имперского прошлого. Им нравится их хорошая и спокойная жизнь. И за исчезнувшую державу им совершенно не обидно.

Часть третья

ГЕНЕРАЛ ВЛАСОВ, ЕГО НАСТАВНИКИ И СОРАТНИКИ

Еще один семинарист

Сложись история иначе, и «Красная звезда» регулярно отмечала бы круглые даты