Записки военного советника в Китае. Из истории Первой гражданской революционной войны (1924—1927) - Александр Иванович Черепанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Приведем еще один пример упрямства этого «полководца». В конце дня 9 июня командование Восточной группы получило сведения, что 3-й юньнаньский корпус находится на пути из Цзэнчэна на Гуанчжоу. Вечером после долгих разговоров было принято предложенное советником решение: 10 июня 4-я дивизия выдвигалась на пути отхода 3-го корпуса противника и, преследуя его, 10 июня должна была достичь района Поси в 25 км к западу от Цзэнчэна, а 11-го — выйти в район Лючжун. Полки школы Вампу и бригада У Те-чэна 10-го должны были выйти в районы Чанту и Тачэн, а 1-я и 6-я бригады — в район Учэн. На 11 июня все части, кроме 6-й бригады, которая должна была наступать на Гуанчжоу по железной дороге, предполагалось сосредоточить против наиболее уязвимого места вражеского укрепленного района и на пути возможного отхода на северо-восток.
Чан Кай-ши боялся ослабить тыл своих войск, которому якобы мог угрожать отступивший от Шитаня противник. Поэтому он предлагал сначала занять Цзэнчэн, а затем уже двигаться за противником. В конце концов согласившись с советником, генерал все-таки без его ведома оставил в Шилуне кроме одного полка, усиленного пришедшим из Хумыня батальоном, еще и резервную бригаду 4-й дивизии.
Чан Кай-ши вспомнил об успехах юньнаньцев в конце 1923 г. в кампании против Чэнь Цзюн-мина, когда они нанесли главный удар по железной дороге на Шуньдэ и разбили войска противника. Под влиянием этих воспоминаний Чан Кай-ши, согласившись накануне с общим планом действий на 11 июня, вдруг отказался от его выполнения, а вместо этого предложил усилить 6-ю бригаду за счет ослабления ударной группы.
После длительной дискуссии В. А. Степанову удалось отговорить Чан Кай-ши от изменения плана и осуществить намеченный удар.
При отсутствии коммуникаций очень тяжелая работа выпала на долю советника по связи Михаила Ивановича Дратвина. В зависимости от характера писем, директив и конкретной обстановки Дратвин отправлял донесения и приказы на канонерках, самолетах, по радио, телеграфу, телефону. Последние три способа, казалось бы самые надежные, применять доводилось редко, тем более что вся сеть проходила через Гуанчжоу, в котором хозяйничали мятежники. Если технически не представлялось возможным послать директиву или донесение, приходилось обеспечивать связь через район, занятый противником. В этом помогали работники крестьянских союзов. Из одной деревни в другую они переносили наши документы, передавая их как своего рода эстафету другим членам крестьянских союзов.
Несмотря на эти трудности, вся информация, как правило, поступала вовремя. Например, донесение, посланное В. А. Степановым 24 мая, было получено В. К. Блюхером 27 мая. А директива Блюхера за № 06 от 30 мая была получена В. А. Степановым в Пиншаньсюе 3 июня в 20 часов, что давало возможность своевременно отдать необходимые распоряжения войскам.
Большую помощь связи и разведке оказывали наши летчики Василий Сергеев, Александр Кравцов, Христо Паков, штурманы Оскар Бажинаву, Джон Тельберг, которые без хороших карт при одном аэродроме с невероятной смелостью выполняли многочисленные задания. Будь тогда у нас звание Героя Советского Союза, оно было бы им присвоено.
РАЗГРОМ
Наконец очередь дошла и до выступления Южной группы. В первых числах июня В. К. Блюхер вызвал меня к себе, ознакомил с обстановкой и сказал:
«Гуанчжоу — это стул, на котором сидит противник. Ваша задача с помощью курсантов школы Вампу выдернуть из-под него стул. Для этого выделяется десантная, вернее ударная, группа, в состав которой войдет школа Вампу. Эта ударная группа сосредоточится 10 июня на о. Хэнам и утром 11 июня форсирует р. Чжуцзян и овладеет городом».
Я и раньше знал в общих чертах, что на завершающем этапе операции школе Вампу предстоит форсировать реку и выйти во фланг и тыл Юньнаньской армии, занимающей к югу от Гуанчжоу укрепленный район. С артиллерийским советником Гилевым, инженером Васильевым и советником по военно-морским делам Смирновым-Светловским мы выбрали место для форсирования реки южнее городского предместья Дуншаня. Это облегчало развитие боя после переправы. Высадившись во фланг и тыл противника и оставив заслон, мы захватили бы Дуншань и развернули наступление непосредственно на город. Между Дуншанем и г. Гуанчжоу лежал небольшой пустырь, на котором была возможность более четко организовать боевые порядки для атаки города, чем в варианте, предложенном главным советником. К тому же со стороны Дуншаня параллельно р. Чжуцзян по городу проходило несколько улиц европейского типа, что облегчало продвижение войск.
Я высказал свои соображения В. К. Блюхеру. С его твердым характером, обычным для него тщательным расчетом операции нелегко было ему отказаться от первоначально намеченной для ударной группы задачи. Василий Константинович настойчиво пытался меня переубедить, но я приводил все новые доводы, и он все же переменил решение. Это лишний раз доказывает, какой гибкостью и тактом обладал наш полководец. Блюхер никогда не забывал суворовское правило — на месте виднее.
10 июня В. К. Блюхер сообщил В. А. Степанову: «Десантная группа переправу произведет в районе деревни Ляода, откуда разовьет удар в направлении на деревню Синбэнцунь и далее к северу, на железнодорожную станцию Синхой в зависимости от обстановки по тылам закрепившегося в окопах противника или на город. Переправу войска начнут тогда, когда Вы подойдете к линии сопротивления юньнаньцев и завяжете бой».
Войска Гуанчжоуского правительства, подобно водопаду, устремились к городу.
Перед разгромом мятежа В. К. Блюхер 10 июня писал: «Противник окружен, наша победа гарантируется на 100 процентов. Действуйте смелее и добейтесь от командования должной постановки наблюдения за противником, чтобы не допустить его ухода».
Когда общий план был разработан, войскам не требовались повседневные указания. Достаточно было тех, которые поступали к ним через каждые два-три дня. Но в районе развертывания для наступления на Гуанчжоу мы уже нуждались не только в ежедневных указаниях, но иногда и в ежечасных. Между тем средства связи этого не позволяли, радиостанции поблизости не было, телеграфное и телефонное сообщение прервалось, в самый последний момент самолеты остались без горючего. Сказывалось также отсутствие в Западной группе советника, который мог бы следить за выполнением директив Главной квартиры.
В
