Всемирная история. Новый Свет: трижды открытая Америка - Роман Евлоев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В мае 1546 года конфликт с испанским губернатором стоил Бартоломею VI Вельзеру, сыну аугсбургского банкира, головы. В том же году император Карл V расторг договор с домом Вельзеров и отозвал дарованную им концессию. Убытки семейства – помимо потери наследника – составили три миллиона флоринов, что было весьма существенной суммой даже для такого богатого рода.
В следующие двести лет немецкими авантюристами было предпринято еще две попытки колонизации – на острове Тобаго и на побережье Гвианы, – но обе они вскоре провалились. Тем не менее этнические немцы продолжали активно эмигрировать в Новый Свет самостоятельно, и к концу XIX века сформировали одну из крупнейших европейских диаспор в обеих Америках. Всего на тот момент в Бразилии осели 200 тысяч выходцев из немецких земель, еще 120 тысяч избрали новой родиной Аргентину, 150 тысяч отправились в Канаду, но наибольшее количество – свыше 3 миллионов человек – предпочли переехать в США.
Немцы в США
Первым[202] американцем немецкого происхождения был доктор Йоханнес Флейшер, один из строителей Джеймстауна, старейшего в Новом Свете постоянного поселения англичан. Годом позже по его следам двинулись пятеро его соотечественников-стеклодувов и три мастера-плотника. Первое немецкое поселение с немудреным названием Джермантаун[203] появилось неподалеку от Филадельфии 6 октября 1683 года и послужило отправной точкой, из которой к Тихому океану протянулся т. н. Немецкий пояс – области с наибольшей плотностью потомков переселенцев из Германии.
В Новый Свет их влекли возможность исповедания собственной религии и доступность плодородных земель для занятия фермерством. Немецкие эмигранты предпочитали селиться сплоченными общинами, объединенными вокруг церквей определенного толка. Жизнь таких поселений была до известного предела обособлена: выходцы из германских княжеств старательно сохраняли привычный им уклад жизни, неохотно сочетались брачными узами с инородцами и не слишком стремились к изучению английского языка.
Впрочем, приверженность собственным традициям не оставляла германо-американцев за бортом политической и культурной жизни страны. За четыре века своего существования немецкая диаспора вписала в историю Соединенных Штатов немало важных страниц и громких имен. Из ее рядов вышли миссионеры и защитники индейцев, первые аболиционисты[204], самый богатый бизнесмен США своего времени, борцы за свободу печатного слова и многие другие. К началу Войны за независимость значение немецкой общины было настолько велико, что всего через два дня после оглашения оригинального английского текста Декларации независимости власти США представили ее перевод на немецкий язык.
Это важное признание политического веса германо-американцев произошло 6 июля 1776 года, а уже 15 августа их верность новой родине подверглась настоящему испытанию. В тот день британские корабли начали высаживать близ осажденного британцами Нью-Йорка полки германских наемников, и повстанцы из рядов немецкой диаспоры оказались меж двух огней. С одной стороны, им пришлось отстаивать свободу своей страны в противостоянии не только с королевскими солдатами, но и с бывшими земляками, с другой – мириться с подозрительностью и недоверием нынешних товарищей по оружию. Не улучшало их репутации и то, что среди населявших север Нью-Йорка этнических немцев было особенно много лоялистов.
Намерение Георга III привлечь для усмирения своевольной колонии гессенских наемников не вызвало понимания даже среди британцев – в парламенте виги открыто противились тому, чтобы позволить «германским варварам» убивать «сынов англичан». У американцев, уже знакомых с методами гессенцев, ненависть к этим «псам войны» оказалась достаточно сильна, чтобы удостоиться увековечивания на страницах Декларации независимости США: «В это самое время, он [Георг III] посылал целые армии иностранных наемников, чтобы довершить дело убийства, опустошения и тирании, начатое при сопровождавших его обстоятельствах такой жестокости и обмана, которые почти не имеют себе равных в самых варварских веках и вовсе не достойны главы цивилизованной нации».
27 августа 1776 года командующий британскими войсками Уильям Хау разбил повстанческие войска в Лонг-Айлендском сражении. Генерал, открыто возмущавшийся тем, что у половины присланных ему новобранцев – фермеров, городских босяков, пьяниц и обитателей долговых тюрем – общего с настоящими солдатами только форма, сделал ставку на гессенских наемников. И не прогадал: выучка и жесткая дисциплина немцев сыграли ключевую роль в битве. После сдачи Нью-Йорка гессенцы вместе с британскими войсками гнали отступающую Континентальную армию Вашингтона до реки Делавэр, а затем занялись тем, в чем поднаторели едва ли не сильнее, чем в искусстве войны, – грабежом и мародерством.
Хотя с ходу форсировать реку вслед за повстанцами Хау не решился, положение американцев было отчаянным. Британские силы представляли угрозу Филадельфии – сердцу Войны за независимость, и падение этого города, вероятно, означало бы конец сопротивления. Вашингтону срочно требовался громкий успех, чтобы воодушевить деморализованную армию, и он решился на отчаянный шаг. 25 декабря 1776 года лидер повстанцев переправил свои скромные силы обратно на занятую королевскими войсками территорию и атаковал городок Трентон, в котором как раз находился отряд гессенцев.
Германскими наемниками командовал прославленный полковник Иоганн Ролл, искренне презиравший американскую «деревенщину», но уважавший шахматы. Немец якобы так увлекся ситуацией на доске – по другой версии, на карточном столе, – что, когда ему принесли донесение о маневрах Вашингтона, он сунул письмо в карман не читая. Его подчиненные готовились к празднованию Рождества, что тоже не способствовало бдительности. В результате короткой атаки полковник Иоганн Ролл был убит, а большая часть наемников попала в плен. Для поднятия боевого духа повстанцев побежденных провели в позорном строю по улицам Филадельфии, чтобы продемонстрировать всем желающим, а затем направили на сельхозработы.
В ходе дальнейших боевых действий гессенцы участвовали еще в нескольких сражениях, но из-за пассивности британского командования нанесли – жестокостью и жадностью – больший урон доброму имени своих натурализованных соотечественников, чем повстанческой армии. С окончанием войны из 30 тысяч нанятых Георгом III бойцов на родину вернулись только 17 тысяч, а около шести тысяч предпочли остаться в Новом Свете, принять предложенные им Конгрессом земельные наделы и сменить ружье наемника на мотыгу фермера.
К 1790 году, согласно результатам первой переписи населения новорожденных Соединенных Штатов, каждый десятый белый гражданин США был немецким эмигрантом или потомком немецких эмигрантов. В XIX веке поток переселенцев из Германии только увеличивался. Пик пришелся на середину века, когда страну наводнили т. н. люди 48-го года, бежавшие от захлестнувших Европу голода и революций. В годы Гражданской войны немецкая община
