Дочь Лебедя - Джоанна Бак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Очень рад снова тебя видеть, — говорит Марк по-английски, с тем же акцентом, что и у Сильви. У него крупные, загорелые руки. Его лицо начинает напоминать черепаху; маленькие глазки с тяжелыми веками, нос заострен, рот маленький. «Ему, должно быть, пятьдесят шесть, пятьдесят семь теперь, — думает она, — а тогда, когда он бегал за Сильви, ему было около сорока». Он просит ее рассказать о своей жизни.
— О, — говорит Флоренс, — лучше расскажи мне о своей. — Ей не хочется рассказывать о Бене и переводах.
— Твой отец закрыл магазин, верно? — спрашивает Марк. — Жаль. Хороший был магазинчик. У него были такие чудесные вещи.
«Не говори о моем отце, пожалуйста», — думает Флоренс. Она улыбается.
— Да, он закрыл его уже десять лет назад.
— А что он… — продолжает Марк.
— Пожалуйста, расскажи мне о Женеве, всегда хотелось там побывать. Увы, не привелось, — просит она, чтобы остановить поток его вопросов.
Но он не хочет говорить о Женеве.
— А что ты думаешь о том гнездышке, которое Сильви свила здесь для меня? — спрашивает он.
«Для меня», отмечает Флоренс, вместо того чтобы сказать «для нас». Может быть, именно это имела в виду Сильви?!
— Вам будет здесь очень хорошо, — отвечает она. — Думаю, Сильви замечательно сделала ремонт. С американскими подрядчиками так трудно иметь дело.
Она чувствует себя неловко в новом платье, сидит прямо, старается элегантно есть, откусывая маленькие кусочки. Во время первой перемены блюд она замечает, что глаза посла, сидящего слева, скошены в глубокий вырез ее платья. Она одергивает платье.
— Не делайте этого, — шепчет ей старик по-французски. — Вы были так очаровательны.
Она оборачивается к нему и видит глаза, налитые похотью.
Посол наклоняется к ней и говорит:
— Это редкость — встретить неиспорченную женщину.
Она краснеет.
— Я не ошибся? — спрашивает он. — Вы давно здесь живете?
— Да, — отвечает она.
— Удивляюсь, что мы с вами не встречались, — говорит он. Его глаза изучают ее полуобнаженную грудь. — Кто, вы сказали, ваш муж?
— Я не говорила, — отвечает Флоренс.
— Вы случайно не та женщина, на которой женат сеньор делла Балле? — продолжает он.
— Нет, нет, — говорит она. — А кто такой сеньор делла Валле? — продолжает она, стараясь казаться беззаботной.
— Посол Аргентины, — поясняет он. — Игрок в поло.
Он кажется ей очень старым. Узловатые пальцы, дряблая, морщинистая кожа, привычка подставлять ухо к лицу собеседника. Семьдесят? Восемьдесят?
— Итак, как тебе тут жилось? — спрашивает Марк. Когда она поворачивается к нему, то чувствует, как сучковатая лапа посла накрывает ее руку, обещая дальнейшую фамильярность.
Что она делает? Ее рука накрыта ладонью посла, а Марк задал ей вопрос, и она никак не может вспомнить какой. На нее вопрошающе смотрит несколько пар глаз.
— Да, — наугад отвечает она Марку, — спасибо.
— Как ты проводишь время? — спрашивает Марк. — Путешествия, отдых?
— Нет, — отвечает Флоренс. — Я много времени проводила с Сильви. Все время.
Последние слова она сказала на всякий случай, чтобы у Сильви было алиби.
— Вы, верно, вспоминали старые добрые времена, — замечает Марк.
— Конечно, — соглашается Флоренс.
— Но, — добавляет Марк, — я не уверен, что прошлое всегда уж такая хорошая вещь.
Сильви разговаривает с мужчинами, которые сидят по обе стороны от нее, и с женщиной, которая сидит напротив. Мужчина напротив только что продал Брака, мужчина слева только что купил Пикассо, а женщина напротив упустила Тьеполо.
Сильви слышит, как Флоренс говорит «мой Коро», и думает: может быть, все последние недели она слышала что-то не то, что квартира, где Флоренс живет с Беном, просто обман. Ей вообще трудно поверить в честность Флоренс, потому что она сама совершенно другая.
Флоренс старается принимать активное участие в разговоре, она то улыбается, то делает удивленные глаза. Нога посла прижата к ее, и мышцы реагируют помимо ее воли.
Сильви откидывает назад голову и хохочет. Флоренс наблюдает за ней, как когда-то наблюдала за своим учителем танцев, чтобы понять, что нужно делать. Она сама пробует беззаботно смеяться, и когда откидывает голову назад, то пальцы посла касаются ее локтя.
Она ощущает тепло его прикосновения и придвигается к нему ближе, чтобы еще раз почувствовать его руку. Ею владеют животные инстинкты; он лысый старик, но Флоренс обдает волна желания. Человек с лисьим лицом просит Сильви показать браслет, новый подарок Марка, и она протягивает ему руку, и ее запястье лежит в его руке, топаз и бриллианты сияют как грех, Флоренс видит, как его пальцы обнимают запястье Сильви, а нога посла вновь начинает придвигаться к ее бедру.
А теперь уже рука посла дотрагивается до браслета Сильви, до ее руки, и Флоренс ловит себя на том, что думает: «Он мой».
— Здесь почти так же хорошо, как в Париже, — сказала пожилая дама в красном с техасским акцентом.
Ее тело наклоняется влево, в сторону старика.
— Все мы теперь здесь, — говорит Марк. — С Европой покончено.
Все внимание Флоренс приковано к собственным ощущениям. Рука старика достигла нижней части ее спины. Сильви подмигивает ей.
— Скажите, моя дорогая, — говорит посол, — у вас комплекс?
— Да, я люблю мужчин постарше, — отвечает она. Это именно то, что следовало ответить. Стол превратился в общество шлюх и финансистов. Все это она еще вчера презирала. Флоренс опять посмотрела на Сильви: на ее плече — мужская рука. Марк беседует с дамой, сидящей справа от него, и не обращает никакого внимания на Сильви, которая любит Бруно, это ее секрет. И какой прок от верности Флоренс, которой она гордилась? Все кажется таким пустым и пошлым.
«Как все это дешево», — думает она позже, лежа на софе в гостиной посла и продолжая ласкать старика. Она благодарна ему за то, что во время обеда он заставил ее кровь пульсировать быстрее, а теперь ей хочется быть такой же дешевой, как Сильви, хочется быть вещью, шлюхой.
— Сними эту ненужную вещь, — говорит он, указывая на ее трусики.
Она стягивает с себя трусики. Внезапно она чувствует смущение от того, что стоит обнаженная в его гостиной.
— Подойди, — говорит он. Это приказ, и она подвигается на несколько футов к софе, он гладит рукой ее волосы на лобке, наклоняется и притягивает ее к себе. Потом пальцами раздвигает волосы и целует ее горячее лоно. Сильными руками он держит ее за ягодицы. Она подгибает колени и громко дышит, ей кажется, что именно так она и должна себя вести.
— Не нужно театра, — говорит он, отстраняясь. — Не притворяйся. — Она стоит обнаженная и ждет прикосновения его рта, когда он начнет снова. Но на этот раз пальцы щиплют ее, и она вскрикивает.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});