Догматическое Богословие - Олег Давыденков

По сообщению блж. Феодорита Киррского, материальный докетизм имел несколько разновидностей. Первоначально — это учение о призрачности человечества Христа, т. е. никакого человечества в действительности у Христа не было, а все, что относится в Евангелии к Его человечеству, есть призрак, некоторая иллюзия, которую Божество вызывало в сознании тех, кто с Ним соприкасался.

Согласно блж. Феодориту, подобных взглядов придерживались: Симон Волхв, персонаж книги Деяний апостольских, Минандр, Сатурнин.

По сообщениям св. Епифания Кипрского, докетом был Василид, а по сообщению Тертуллиана, также и Валентин. Правда, они не считали, что тело Христово было призрачным, было иллюзией, но они полностью отрицали Его единосущие нам, утверждая, что человечество Христа было особой природы, называя Его тело «небесным», «космическим» и т. п., т. е. более тонким, более совершенным, чем наши человеческие тела.

Согласно этим авторам (все они — представители различных гностических школ), Христос прошел через утробу Девы как через некоторую трубу или канал, ничего от Нее не позаимствовав. В более позднее время эту же идею использовали и манихеи. В новое время эта ересь была воспроизведена и у некоторых сектантов протестантского толка, в частности у квакеров.

Основным аргументом от Свщ. Писания, который приводили докеты в подтверждение истинности своего учения, были слова апостола Павла: «Бог послал Сына Своего в подобии плоти греховной в жертву за грех» (Рим. 8, 3), считая, что слова «в подобии плоти греховной» говорят о том, что Христос лишь имел подобие плоти человеческой, а в действительности либо совсем плоти не имел, либо имел особенную небесную плоть, отличную от человеческой.

В противовес докетам отцы Церкви, в частности свт. Иоанн Златоуст (Беседа 13 на Послание к Римлянам), предлагают собственное толкование этих слов апостола: «Если сказано, что Бог послал Сына в подобии плоти, не заключай отсюда, будто плоть Христова была не та же. Слово «подобие» прибавлено потому, что человеческая плоть названа плотью греха, а Христос имел не греховную плоть, но хотя по природе одинаковую с нами, впрочем только подобно греховной нашей и безгрешной».

У свт. Кирилла Александрийского («О вочеловечении Господа», гл. 9) говорится: «Апостол не просто сказал «в подобии плоти», разрушая хулу нечестивого учения, ибо благодать Духа наперед знает все, но сказал «в подобии плоти греха», дабы мы знали, что слово «подобие» употребил он потому, что Спаситель наш свободен от всякого греха».

По толкованию свв. Отцов, слова «в подобии» относятся не к плоти, а к слову «греховный». Плоть Спасителя по виду не отличалась от нашей плоти греховной, т. е. Господь принял на Себя все последствия человеческой падшести, но собственно от греха был свободен. Именно эту мысль они усматривают у апостола Павла, вовсе не понимая эти слова в смысле призрачности тела Спасителя.

б) Формальный докетизм.

Если материальный докетизм подвергает сомнению тождество качественных определений человеческой природы Спасителя с нашим человечеством, то формальный докетизм отрицает полноту воспринятой Христом человеческой природы. Наиболее яркий пример формального докетизма представляет собой учение Аполлинария Лаодикийского (сер. IV в). Аполлинарий был одним из первых, кто попытался объяснить тайну соединения двух природ, Божественной и человеческой, в едином Лице, единой Ипостаси Христа, и пришел к выводу, что Бог не мог воспринять человеческую природу во всей ее полноте, поскольку, по мнению Аполлинария, два совершенных, по выражению того времени, самодвижных (мы бы сейчас сказали свободных) личностных существа, две разумные природы не могут соединиться воедино. Поэтому, исходя из платонистской антропологической схемы, согласно которой человек состоит из тела, души и духа, Аполлинарий пришел к выводу, что во Христе было лишь человеческое тело (σώμα) и человеческая неразумная душа (ψυχή), это тело оживляющая. Однако ума (νούς), который есть источник самоопределения человека, во Христе не было, его заменил Божественный Логос. Таким образом, с точки зрения Аполлинария, можно говорить лишь о воплощении Слова, а не о Его вочеловечении, поскольку Христос не является истинным, совершенным человеком.

Учение Аполлинария было уже в IV веке подвергнуто резкой критике со стороны таких отцов Церкви, как свтт. Григорий Назианзин и Григорий Нисский. Аргументация свв. отцов строится не на философских, а на сотериологических основаниях. Цель вочеловечения, воплощения заключается, во-первых, в реальном воссоединении человека с Богом, а во-вторых, в исцелении человеческого естества, пораженного грехом.

Поэтому, как говорит святитель Кирилл Иерусалимский, если «вочеловечение есть призрак, то и спасение мечта». Свщмч. Ириней Лионский еще во II веке сказал, что Господь наш Иисус Христос стал Сыном Человеческим для того, чтобы человек сделался сыном Божиим. Эту мысль свщмч. Иринея в несколько иной форме впоследствии повторяли многие последующие отцы Церкви. Святитель Григорий Богослов в полемике с Аполлинарием провозгласил сотериологический принцип, согласно которому «не воспринятое не уврачевано». То, что Господь воспринял в единство Своей Ипостаси, то и исцелено и, наоборот, то, что не было воспринято, то осталось в падшем, греховном состоянии. Исходя из этого принципа (Послание к пресвитеру Кледонию), свт. Григорий пишет, что ум в человеке в первую очередь нуждался в исцелении: «Ум в Адаме не только пал, но первый был поражен, ибо что приняло заповедь, то и не соблюло заповеди, и что не соблюло, то отважилось и на преступление, и что преступило, то наиболее имело нужду в спасении, а что имело нужду в спасении, то и воспринято. Следовательно, воспринят ум».

3.1.2.3. Отличие Иисуса Христа от нас по человечеству

а) Господь Иисус Христос родился по человечеству сверхъестественным образом.

Со времен Адама все люди рождаются зараженными грехом, все подвержены власти первородного греха. Первородный грех, как порча человеческой природы, удобопреклонность человека ко злу и греху, наследуется каждым человеком от своих родителей. Если бы Христос родился естественным образом, то Он также был бы заражен грехом, но Бог, как мы знаем, «есть свет и нет в Нем никакой тьмы» (1 Ин. 1,5). Божественная жизнь и грех — вещи взаимоисключающие, и ничто греховное Бог не может сделать содержанием Своей Божественной Личности, ни с чем греховным не может вступить в общение и соединиться. Поэтому Христос не мог родиться естественным образом.

Кроме того, если бы Христос родился естественным образом, то Он также находился бы под властью первородного греха, а следовательно, был бы и во власти смерти и диавола. В таком случае Он не смог бы и прочих людей освободить от их тирании. На то, что рождение Христа, Мессии, произойдет каким-то особенным, сверхъестественным образом, имеются указания уже в Ветхом Завете. Во-первых, это Быт. (3, 15), так называемое протоевангелие: «И вражду положу между тобою и между женою и между семенем Твоим и между семенем ее». В этом странном названии «семя жены» святые отцы видят указание на особый, таинственный способ рождения Богочеловека. В Ис. 7, 14' говорится: «Итак Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил». Истолкование этого пророчества связано с некоторыми трудностями и предполагает определенные филологические изыскания, поскольку в древнееврейском языке имеются разные слова для обозначения молодой женщины или девственницы. Так, слово «битула» вообще обозначает незамужнюю девственницу, а слово «альма», которое и употреблено в Ис. (7, 14), означает молодую женщину, достигшую брачного возраста. Вообще слово «альма» может обозначать и женщину замужнюю, но тем не менее в Ветхом Завете в этом значении оно практически не употребляется. В данном контексте это слово является более точным для выражения как идеи девственности, так и идеи брачного возраста. При переводе на греческий язык в III веке до Р.Х., оба слова, «битула» и «альма», переводились как «παρθένος», «Дева». Именно это слово стоит в переводе 70 толковников. Отцы Церкви, в частности св. Иустин Философ («Диспут с Трифоном иудеем»), указывали, что такой перевод совершенно оправдан, поскольку в противном случае пророчество Исаии лишается всякого смысла, ведь в словах пророка Исаии есть указание, как он сам говорит, на «знамение». Если бы здесь говорилось о рождении Еммануила просто от женщины, то в таком случае не было бы никакого знамения и вообще ничего особенного, поскольку это совершается ежедневно. Сам дух пророчества указывает на то, что здесь речь идет о небывалом, особенном событии, т. е. о девственном рождении.

В Евангелии об исполнении этого пророчества рассказывается у Матфея (гл. 1) и у Луки (гл. 1). О том, каким образом совершилось Боговоплощение, пишет св. Иоанн Дамаскин («Точное изложение…», кн. 3, гл. II): «Тогда осенил Ее как бы Божественное семя Сын Божий, ипостасная премудрость и сила всевышнего Бога, единосущная Отцу, из непорочных и чистейших Ее кровей образовал Себе начаток нашего состава, плоть, оживленную душою мыслящею и разумною, не через оплодотворение семени, но творчески через Святого Духа». Иными словами, Дух Святой во чреве Марии творчески, не путем последовательного развития, как это бывает при обычном оплодотворении, а мгновенно образовал человеческий эмбрион, который впоследствии уже был способен к самостоятельному развитию.