Ядерное оружие Третьего рейха. Немецкие физики на службе гитлеровской Германии - Дэвид Ирвинг

Официальным прикрытием Гаудсмита было то, что он претендовал на получение в счет имевшейся задолженности некоего имущества на оккупированной противником территории. Будучи, как уже было упомянуто, выдающимся физиком, он тем не менее не входил в число посвященных в американскую атомную программу и даже не догадывался о ее существовании. Таким образом, исключался риск утечки информации, попади Гаудсмит в руки противника. Проработав прежде какое-то время в полицейской лаборатории в Амстердаме, Гаудсмит обладал особым нюхом криминалиста. Он только что вернулся в США из Великобритании, где в течение пяти месяцев работал в лаборатории по изучению радиоволн. Поэтому, попав в состав группы, ученый был уверен, что целью ее деятельности будут немецкие разработки в области радиолокации. Гаудсмит говорил на нескольких европейских языках и обладал открытым дружелюбным характером. Кроме того, что было особенно ценно для группы «Alsos», он лично знал и поддерживал дружеские отношения со многими физиками в странах Европы. «Я уверен, – написал он за несколько месяцев до своего назначения, – что многие немецкие физики до сих пор считают меня своим другом». Таким образом, предполагалось, что Гаудсмиту удастся получить нужную для группы информацию даже в стане врага в ситуациях, когда другой человек потерпит неудачу.

Доктора Гаудсмита вызвали для собеседования в Вашингтон, где помощник генерала Гров– са майор Р. Фурман ознакомил его с истинными задачами миссии. Сам Фурман в качестве личного представителя Гровса должен был сопровождать группу «Alsos» в ее поездке в Европу. Он обладал полномочиями непосредственно обращаться к высшим руководителям европейских стран, таким как премьер-министр Черчилль или лорд Червелл.

Полковник Паш побывал в Лондоне в середине мая. Он договорился о том, что его группа начнет работу сразу же после того, как союзные войска высадятся в Европе. После того как 25 мая доктор Гаудсмит был утвержден на должности научного руководителя миссии, он немедленно приступил к созданию ее научной структуры и начал подбор персонала.

Миссии в новом составе предстоял сбор информации на территориях, значительно превышавших одну только Италию, где действовал прежний состав группы. К тому же был значительно расширен объект исследований: если прежде миссию «Alsos» интересовал только германский атомный проект, а все остальные направления деятельности были не более чем маскировкой, то теперь Паш и Гаудсмит получили задание собрать информацию в области по крайней мере десяти научных программ, над которыми работала нацистская Германия[44].

Доктору Гаудсмиту и нескольким руководимым им лучшим ученым было поручено сосредоточиться на германской ядерной программе, а также на вопросах общей организации научных исследований в гитлеровской Германии и участии в них министерства под руководством Шпеера. Американское руководство нацелило примерно сорок ведущих научных специалистов страны на изучение материалов, которые впоследствии будут предоставлены в их руки группой доктора Гаудсмита.

Самого Гаудсмита ознакомили с имевшимися на тот момент данными, касающимися работ над новыми секретными образцами оружия в Германии. Кроме того, ему показали снимки необычных бетонных сооружений на побережье Франции, построенных как раз напротив берегов Англии. Следовало выяснить, действительно ли все новые образцы секретного оружия рейха были предназначены для войны обычными средствами. Гаудсмита проинформировали, что некоторые военные аналитики считают, что огромные бетонные бункеры, построенные на французском побережье, были предназначены для использования в качестве укрытий в атомной войне.

Прежде чем миссия «Alsos» отправилась во Францию, майор Калверт в Лондоне и бывший физик из Мичигана доктор Уолтер Колби, возглавлявший штаб-квартиру «Alsos» в Пентагоне, составили список ученых и научных учреждений в европейских странах, деятельность которых была жизненно важной для группы. В США было опрошено множество людей, знакомых с «объектами исследований». Так, французский ядерный физик Ф. Перрен[45] подробно ответил на вопросы о персонале и рабочих лабораториях Жолио-Кюри. Гаудсмит и Колби провели в Нью-Йорке беседу с бывшим директором французской компании, специализировавшейся на редкоземельных элементах, «Paris Societe des Terres Rares» М. Влуменфельдом о характере деятельности этой компании.

По каналам военной разведки миссия не получала никаких данных; ее сотрудники были вынуждены довольствоваться той информацией, которая была собрана еще до войны. И все же постепенно длинный список объектов был готов; сюда входили все предприятия по производству металлов высокой степени чистоты, производители некоторых видов оборудования, которое могло быть использовано в ядерной физике, в особенности при выделении изотопов; физические лаборатории, а также все компании, имеющие дело с ураном и торием.

6 июня Сэмюэл Гаудсмит вылетел в Англию. В штаб-квартире «Tube Alloys» в Лондоне он познакомился с У. Акерсом и М. Перрином. Затем ему предстояло написать множество писем в Вашингтон в рамках подготовки высадки группы ученых во главе с полковником Пашем во Франции. Гаудсмит запрашивал «фотографии Ж. (Жолио)», «домашний адрес Хоутермана», «данные о швейцарских родственниках В. (Вайцзеккера)» и множество других данных. Когда через шесть дней после прибытия Гаудсмита в Лондон на столицу Великобритании упала первая бомба-снаряд «Фау-1», он с помощником тщательно осмотрел ее фрагменты, пытаясь найти признаки связи этого оружия с атомным проектом. Вскоре войска союзников заняли побережье Франции и исследовали построенные там бетонные бункеры. К счастью, выяснилось, что и эти объекты не имели никакого отношения к ведению атомной войны[46].

В июле внимание разведывательных служб было сосредоточено на урановых рудниках в Йоахимштале. Весь этот район был тщательно исследован с помощью самолетов разведывательной авиации. По заданию майора Калверта специалисты в области фотографии изучали полученные снимки в поисках мест строительства новых шахт и другой деятельности. Оценивалось количество материалов, которое могло быть сосредоточено в наземных складах, и примерная производительность рудников. Все единодушно пришли к выводу, что признаков отклонений от обычного режима деятельности объектов не выявлено. Однако все эти наблюдения не могли дать ответа на вопрос о судьбе запасов бельгийской руды.

Первую вылазку во Францию миссия сделала в начале августа. Гаудсмит остался в Лондоне, в то время как полковник Паш с группой сотрудников приступил к исследованию окрестностей Ренне, а также летних домов Жолио-Кюри и двух его коллег. Поиски не дали ничего, кроме некоторых списков, которые, возможно, могли представлять интерес в будущем.

24 августа группа достигла еще одного дома Жолио-Кюри в окрестностях Парижа. Обслуга проинформировала полковника Паша, что сам профессор должен был находиться в парижской лаборатории, которую еще предстояло освободить. Недолго думая Паш позвонил в лабораторию и попросил сообщить профессору, что хотел бы встретиться с ним через день или два. На следующий день полковник, следуя за первой группой из пяти французских танков, въехал в Париж. Несмотря на то что ему несколько раз приходилось отступать под огнем снайперов, к вечеру он прибыл в лабораторию Жолио-Кюри в «College de France». В тот же день во Францию прилетел и доктор Гаудсмит. Он сразу же направился в Париж. Профессор Жолио-Кюри в нарукавной повязке французского Сопротивления встретил полковника Паша и майора Калверта у входа в здание университета. Освобождение французской столицы праздновали дорогим шампанским, которое пили из лабораторных мензурок.

В беседе с офицерами разведки союзников профессор Жолио-Кюри выразил искреннюю уверенность в том, что немцам не удалось достичь значительных успехов в их урановой программе. Они даже близко не подошли к реальной возможности создания ядерного оружия.

Прибыв в Париж 27 августа, Гаудсмит немедленно назначил встречу с профессором Жолио. Еще через два дня французский ученый вместе с майором Калвертом вылетел в Лондон, где его долго допрашивали М. Перрин и офицеры британской разведки. Теперь он несколько изменил свои показания: он рассказал о том, как немецкие ученые приезжали в его лабораторию, как они восстановили циклотрон. Среди прочих Жолио-Кюри упоминал имена профессора Эриха Шумана, доктора Курта Дибнера, профессоров Вальтера Боте и Эсау. Работа на циклотроне велась под руководством профессора Вольфганга Гентнера; в восстановлении циклотрона ему помогал доктор Эрих Багге. Француз постоянно повторял, что немецкие физики уверяли его в том, что циклотрон будет использоваться исключительно в мирных целях. У сотрудников миссии «Alsos» осталось двойственное впечатление от бесед с выдающимся французским физиком. С одной стороны, Жолио-Кюри все время пытался уклониться от темы совместной работы с немцами. С другой стороны, зачем немецкие ученые так активно использовали его циклотрон, если они вели работы в области атомной энергии у себя на родине?