Первая проекция - Кирилл Вячеславович Туров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И во всём нам всегда помогал Фёдор Геннадьевич — руководитель нашей группы, профессор кафедры ядерной энергетики, доктор физико-математических наук. А ещё я вспомнил двадцать второе июля две тысячи сорок второго года. Именно тогда, мы приняли решение об очередном испытании нагнетателя. И именно тогда, Марк Полосков, вместо Фёдора Геннадьевича позвонил мне. Почему он это сделал, я не понял. Но он пытался отговорить нас от этой затеи, сказав, что ошибся. Кажется, он даже был пьян. Его звонок очень сильно встревожил меня, и я попытался остановить эксперимент, но было уже поздно.
Тогда мне оставалось сделать только одно. И я это сделал.
— Ну что же, нам уже пора. Поболтали, теперь пора работать. Андрюха, что с тобой? На тебе лица нет.
Я улыбнулся, как смог.
— Всё в порядке, Фёдор Геннадьевич. Волнуюсь просто — завтра важный день.
— Это так. Завтра всё решится. Но сегодня у нас есть задача попроще — испытать задержку в запуске нагнетателя при помощи спровоцированной близко ядерной реакции. Каждая минута завтра будет на счету.
И мы отправились в институт. По дороге, я не удержался от вопроса.
— Фёдор Геннадьевич, а что произойдёт, когда мы зациклим цепь из нагнетателей?
— В каждом из миров восстановится обычный порядок вещей, вероятно, люди снова станут воспринимать время так, как и должны. Соответственно, мы все вернёмся в свои проекции.
— А что тогда случалось с нами, когда мы путешествовали по другим мирам?
— Во-первых, в нашей проекции, нагнетатель был запущен давно. Поэтому, я не исключаю, что мы просто зависли в одном мгновении. Во-вторых, всё же, судя по твоему рассказу, мы лежали в больнице, значит что-то пошло не так. Думаю, что пока мы были в других проекциях, а время ещё шло своим чередом, сознание наших альтернативных личностей попадало в наши тела. И, видимо, ничего не могло сделать, раз мы продолжали лежать в коме. В какой-то степени, это хорошо — мне не очень нравится думать, что моим телом управлял кто-то другой, пока хозяина не было.
— То есть, как только нагнетатели будут зациклены, мы все попадём обратно в свои тела?
— Именно так! Всё станет как прежде. А потом нам нужно будет дать другим проекциям то, ради чего они хотели создать нагнетатели — энергию. У меня уже есть мысли, как получать энергию из движения нейтронов между проекциями. Своеобразная нейтронная мельница получится. А связь между мирами открывает огромные перспективы для исследования!
— В некоторых мирах вас нет в живых.
— Да, но я не думаю, что наше сознание настолько уникально. Думаю, что я смогу сформировать теорию перемещения между мирами, так что запасных вариантов у нас несколько миллиардов. К тому же, на первое время, есть ты, есть Эдик — будем использовать вас, в качестве телефонов!
Профессор хохотнул от, как ему показалось, удачной шутки. А тем временем, мы уже подошли к институту. Фёдор Геннадьевич провёл нас по своему пропуску, пояснив, что ведёт группу студентов на демонстрационный эксперимент. В каком-то роде, так оно и было. До запуска нагнетателя в половинную мощность оставалось всего полтора часа времени.
В этом мире, нагнетатель выглядел совсем по-другому. Вместо дисплеев, сообщающих о состоянии устройства, на нём были расположены перфорационные и пишущие машины, которые выбивали, печатали, рисовали текущий статус на длинных рулонах бумаги. Вокруг нагнетателя было установлено несколько турбин, работающих от паропроводов. Эти турбины были соединены с нагнетателем толстыми стеклянными трубами, внутри которых были видны медные провода. Нагнетатель размеренно гудел, пишущие устройства отбивали графики, а лаборанты сновали вокруг, контролируя процесс эксперимента.
Фёдор Геннадьевич достал кейс с плутонием. Но на этот раз, кейс был гораздо тяжелее — он явно прибавил в весе.
— Андрей. Я вновь вынужден просить тебя провести очередной опыт, который может оказаться опасным. В кейсе я оборудовал простейшую ядерную батарейку, работающую на принципе преобразования энергии бета-распада в электрический ток. Изобретение не новое, ещё в Советском союзе были проведены первые опыты. Но из-за проблем с материалами, кейс довольно сильно фонит. Поэтому, после подключения и переключения вот этих рычажков, держись от него подальше. Подключается очень просто — вот этими клеммы нужно прицепить к выступам на центральном блоке, которые предназначены для резервного питания нагнетателя от внешнего источника. Это позволит ненадолго замкнуть систему нагнетателя. Для того, чтобы процесс пошёл, оксиду плутония достаточно вступить в реакцию с воздухом — именно это и делают переключатели. Свободные нейтроны, по моей теории будут захватываться самим нагнетателем, а электроны будут прогоняться через систему полупроводников и создадут достаточно сильно электромагнитное поле.
— Спасибо, Фёдор Геннадьевич, я всё сделаю, как нужно.
Я вновь направился к нагнетателю. Как и вчера, при приближении к устройству, моё субъективное восприятие времени замедлилось. Я подумал, что, скорее всего, мои движения довольно забавно выглядят со стороны стороннего наблюдателя. Кто-то даже пытался остановить меня, двинувшись следом, но почему-то, поле, генерируемое нагнетателем, подействовало на моего преследователя гораздо сильнее. Какой-то лаборант застыл метрах в десяти от меня.
Я подошёл к устройству, обнаружил нужные мне выступы и подключил клеммы, тянущиеся из кейса. А потом щёлкнул рычажками. Внутри кейса что-то загудело. Я поспешил отойти подальше, следуя советам Фёдора Геннадьевича. Глянул на часы, висящие над входом в помещение — без одной минуты двенадцать. Секундная стрелка бежала по кругу раза в три быстрее обычного. Скоро вокруг нагнетателя должны будут начать появляться порталы, а время для остальных остановится полностью. Но наступил назначенный час и ничего не произошло. Секундная стрелка ещё больше ускорилась, люди начали носиться ещё быстрее. Я глянул на часы — пять минут времени на часах в помещении пролетели всего за минуту. Лаборанты носились с большой скоростью, а мои друзья о чём-то переговаривались, активно жестикулируя.
Фёдор Геннадьевич был доволен результатом — это было видно по его улыбке.
Прошло ещё пол минуты, ещё пол грамма плутония распались, отправив свои нейтроны в следующую проекцию. А потом я подошёл к кейсу и выключил ядерную батарейку — время вокруг мгновенно замерло. И я вновь увидел порталы. Оставалось шагнуть в последний портал, за которым меня ждала последняя проекция. Но я не спешил. Что если Фёдор Геннадьевич ошибся, и Марк уже давно нас ждёт? Что если
