Искусство шпионажа: Тайная история спецтехники ЦРУ - Генри Шлезингер

Когда Форд переступил порог лаборатории Эрли в компании Fairchild, со времени изобретения транзистора уже прошло два десятка лет, и Эрли, старший научный сотрудник, уже пользовался авторитетом у конструкторов и в научных сообществах. Однако Форд увидел ученого, который не почивал на лаврах и демонстрировал неудержимый энтузиазм в продвижении цифровых технологий. «Я наблюдал 45 минут, как он чертил на двух досках, занимавших одну стену его кабинета, огромное количество формул и схем, которых бы хватило для постройки атомной бомбы, – шутил Форд. – Наконец я сказал: "И вы собираетесь сделать эту штуку?"»

Проблемой, с которой столкнулся Форд, было отсутствие у OTS бюджета для теоретических исследований. Вне зависимости от суммы финансирования в конце процесса должно появиться новое устройство! Именно так Форд инструктировал Эрли перед началом создания новой фотокамеры. Эрли обозначил цену в $25 000 и попросил на все про все три месяца. Форд передал ему $50 000 и в уме прикинул, что устройство появится через девять лет, а не за 90 дней.

Однако спустя три месяца Эрли был в кабинете Форда и настраивал свое хитроумное изобретение – маленькую коробочку с 16-мм объективом, установленным с одной стороны, и проводами, выходившими с другой стороны, которые шли к монитору и к источнику питания. Эрли включил свое устройство, и Форд увидел одно из первых цифровых изображений, полученных с помощью нового устройства, прототипа ССD-камеры.

«Эта штука отлично работала. И я перезвонил в научно-исследовательскую лабораторию, где уже велись аналогичные изыскания, и сказал: "Меня не волнует, кто там у вас работает и над чем! Гоните всех в шею"», – вспоминал Форд{333}.

Технология CCD фактически совершила революцию, сделав возможной передачу изображений в реальном масштабе времени из космоса, а также заменив классические фотокамеры на рынке бытовой техники. «Мой руководитель однажды спросил, что убедило меня в том, что Эрли сможет это сделать, – вспоминал Форд. – А я ответил ему, что ничего. Парень перестал обращать на меня внимание после того, как написал на доске первую свою формулу. Но я смотрел на этого инженера, которому было 60 с хвостиком, одного из соавторов транзистора, а он прыгал вокруг доски, как 25-летний юноша. И я даю деньги таким людям, как он».

Другой проблемой, стоящей перед ЦРУ, был сам характер развития техники. Скорость, с которой техника прогрессировала за эти три десятилетия после Второй мировой войны, заставила инженеров OTS пребывать в постоянном соревновании с потребительским и промышленным рынками. «Это была гонка, чтобы обеспечить спецтехникой резидентуры прежде, чем у любой другой службы появятся свои контрмеры. Я должен сделать свое секретное изделие, опередив развитие техники, – рассказывал один из ведущих научных сотрудников OTS. – Например, до середины 1980-х гг. не было никаких сотовых телефонов, и вы не смогли бы купить портативную радиостанцию, достаточно маленькую для тайного использования. Таким образом, мы должны были создать подобное спецоборудование. Теперь же любой может купить большинство устройств, аналоги которых нам приходилось изобретать во времена холодной войны».

Соревнование между потребительским и промышленным рынками было полем, где OTS никогда не выигрывала. Иногда, правда, достижения частных компаний невероятно сокращали оперативную жизнь спецтехники. Однажды в 1970-х гг. OTS потребовалось улучшить компактный аппарат звукозаписи, и был заключен контракт с подрядчиком, взявшимся уменьшить размеры стандартной кассеты, чтобы в конечном счете снизить габариты портативного магнитофона. Подрядчик успешно поставил изделие, но все его усилия были потрачены впустую, так как несколько месяцев спустя на коммерческом рынке появились первые магнитофоны для компакт-кассеты.

Однако развитие потребительского рынка электронной техники приносило выгоду оперативникам. Например, наушники для плеера вместе с дешевыми карманными калькуляторами, пейджерами и электронными часами стали весьма распространенными в 1980-е гг. Эти изделия были также приспособлены и для скрытого применения. Акустические приемники, ранее скрываемые в ухе офицера, могли теперь быть замаскированы под наушники для музыкального проигрывателя или сотового телефона.

Иногда стандартные коммерческие устройства применялись для шпионажа без всякой модификации. Так, в 1980-е гг. в одном европейском городе в кабинете врача автоответчик получал сообщение среди ночи. Таким образом несколько раз в месяц руководитель операции звонил в этот кабинет, оставлял короткое сообщение и затем вешал трубку. Немного позже в этот кабинет звонил агент и подавал сигнал, чтобы получить доступ к сообщениям на автоответчике. После расшифровки инструкций, например, для закладки или выемки тайника, он стирал секретное сообщение с автоответчика, а также звонил в ответ, чтобы подтвердить получение секретного сообщения.

Один ученый OTS вспоминал беседу с офицером-агентуристом, возвратившимся из Европы в середине 1980-х гг. Оперативник предложил устройство, кем-то названное «сотовым телефоном». «Я хочу его использовать. Выясните, как я смогу делать секретные звонки агенту», – спросил он разработчика.

В результате ученый связал оперативного сотрудника, увлекавшегося техникой, со старшим инженером, чтобы выяснить, как можно применять в качестве системы оперативной связи первые модели сотового телефона. Идея, в которой так нуждалась команда из трех сотрудников ЦРУ, пришла из криминального мира. В то время торговцы наркотиками в крупных городах контролировали звонки сотовых телефонов и «взламывали» сим-карты, чтобы затем их тайно перепродавать. В ЦРУ эта идея была реализована в подобных устройствах для перехвата из радиоэфира случайных номеров в заранее выбранных зарубежных странах для создания тайной телефонной системы дублирования, названной «портативный телефон-автомат». Звонки короткой продолжительности поступали на случайные номера, чтобы скрыть любую связь между оперативником и агентом. Чужой, заимствованный код только добавлял несколько пенни к телефонному счету его настоящего владельца.

«Так получалось, что техника становилась более автоматизированной, более умной и более адаптивной, – рассказывал один ученый из ЦРУ. – Чем больше мы делали, тем больше от нас требовали. Новая техника позволяла нам осуществлять многое из того, о чем раньше можно было только мечтать. Но, к сожалению, устройства все быстрее устаревали».

Печатные платы и компьютерные микросхемы обеспечивали разработкам OTS миниатюризацию и гибкость при создании специального оборудования. Цифровая память как общий компонент современных электронных устройств невероятно расширила возможности хранения и записи разведывательной информации. Спецтехника шпионажа становилась все более и более неотличимой от потребительской электроники даже при тщательной экспертизе.

Цифровые технологии также вызвали к жизни концепцию «электронного прикрытия», как это было ранее в классических тайниках и камуфляже. С помощью этих новых технологий создавались шпионские программы, глубоко спрятанные в недрах операционной системы электронного устройства. Бытовые электронные устройства стали многофункциональными, например обычный сотовый телефон может хранить в памяти музыку одновременно с дневником и текстами сообщений, и это станет в XXI веке новым техническим рубежом для OTS.

Часть V

Тюрьма, пуля, паспорт, бомба

Глава 16

Выдающаяся стойкость и образцовое мужество в кубинской тюрьме

Вам нельзя брать с собой в район мероприятия то, что сможет раскрыть вашу личность или показать, что вы агент государственной службы.

8 сентября 1960 г. американские бизнесмены вышли из самолета в Гаване. В паспортах и туристических визах, которые они предъявили кубинским чиновникам, значилось «Даниель Карсвелл, инженер-электрик из Истчестера, штат Нью-Йорк», «Юстас Ван Брант, инженер-механик из Балтимора, штат Мэриленд» и «Эдмонд Тарански, инженер-электрик из Нью-Йорка»{335}.

Кроме проездных документов, у них были кредитные карточки, водительские права и другие документы, подтверждающие их личности. Однако все эти официальные документы были мишурой. Профессиональные художники OTS, имевшие большой опыт в изготовлении и копировании документов и создавшие все это «классическое содержимое бумажника», назвали бы это «карманным мусором ЦРУ»{336}.

На самом деле Юстас Ван Брандт был инженером OTS Торнтоном Андерсеном (Энди), а Эдмонд Тарански – Уолтером Замински (Вилли), техником по системам акустического контроля. Третий турист, путешествующий как Дэниел (Дейв) Карсвелл, был старшим группы, которого все называли Крист. Он был недавно назначен руководителем подразделения акустических операций и считался наиболее грамотным специалистом ЦРУ в мероприятиях подслушивания и установке спецтехники{337}.