Балтийцы вступают в бой - Владимир Трибуц

Лишь после 15 октября, когда фашистская эскадра, не дождавшись выхода кораблей Балтийского флота для интернирования, убралась восвояси, наши подводные лодки, развернутые на боевых позициях в Нарвском заливе и Гогландском плесе, вернулись на свою базу.

В то же время, ввиду резкого изменения обстановки на суше, было принято решение дооборудовать минами Гогландскую и тыловую позиции. Для этой цели командиру охраны водного района флота выделялись минные заградители «Марти», «Урал», «Ристна», эскадренные миноносцы «Сильный», «Стойкий», «Сметливый», «Грозящий», лидер «Ленинград», «Калинин», «Онега», «Вятка», все базовые тральщики, морские охотники. С 6 сентября по 16 октября в районах Гогланда, Нерва — Сескар, Стирсудден — Койвисто, Неугрунд — Намси было поставлено восемнадцать заграждений[72]. Начав создание рубежей и позиций на западе, мы постепенно увеличивали их глубину на восток по мере отхода наших войск. Система минных заграждений превращала этот район в зону, опасную для кораблей противника, усиливала оборону ближних подступов к Ленинграду с моря, улучшала оперативный режим на военно — морском театре, надежно прикрывала морские сообще ния Кронштадт — Лавенсари — Гогланд, создавала благоприятные условия для развертывания сил нашего флота. Поддержанные артиллерией, эти позиции способствовали упорной обороне защитников города на приморском ораниенбаумском плацдарме и ближних подступах к Ленинграду с моря, надежно прикрывали морские фланги сухопутных войск. Из‑за минно — артиллерийских позиций противник вынужден был держать свои надводные силы вне Финского залива, что значительно облегчало положение войск, оборонявших Ленинград.

Усиливая свои минные позиции, флот стремился ослабить вражеские. Еще в конце июля 1941 года Военный совет утвердил план траления на морском театре с целью обезопасить плавание наших кораблей и судов в Финском заливе, в восточной части Балтийского моря, на выходах из Рижского залива. Особо опасными были район Ирбенского пролива, подходы к Соэла Вяйну, Хари Курку, Шпитгамнскому проливу, Палдиски, маяку Мохни, бухте КунДа и южный Гогландский плес.

Финский залив был разделен для траления на две части: к востоку от меридиана Гогланда тралили корабли Кронштадтской военно- морской базы, среднюю и западную части залива — соединение охраны водного района главной базы. Оно же несло ответственность за подходы к островам Моонзундского архипелага. Подходы к Ханко и восточную часть моря тралила отдельная бригада траления.

При уничтожении минных заграждений противника наши труженики моря должны были считаться с их большой плотностью, а также с тем, что они состояли из хитроумных комбинаций якорных контактных, взрывающихся при подсечении, и антенных мин. Комбинации эти были опасны при тралении, особенно устойчивыми и коварными были антенные мины. Потребовалось время, пока мы разгадали все хитрости противника и выработали тактику уничтожения заграждений.

Беда была и в том, что мы имели крайне мало современных мореходных, имеющих хорошее тральное вооружение, кораблей, о чем я уже писал выше. Мы просили Народного комиссара ВМФ ходатайствовать перед правительством о дополнительном изготовлении тралов, обязать начальника минно — торпедного управления разместить в промышленности заказы на магнитные и электромеханические тралы, помочь установить на кораблях минометы для борьбы с всплывавшими минами.

К решению этой чрезвычайно трудной для всех наших флотов задачи были привлечены крупные научные силы. Работы возглавил академик Игорь Васильевич Курчатов, замечательный советский ученый. Были теоретически разработаны специальные методы измерения магнитного поля корабля, сделаны расчеты обмоток, располагаемых по обоим его бортам. Еще в июле по нашей просьбе в Таллин приезжали ленинградские ученые с группой инженеров. В тесном содружестве с инженерами флота

С. П. Беликовым, Е. Бравиным были выполнены расчетные работы по конструированию противомагнитных обмоток на эскадренных миноносцах отряда легких сил, базирующихся в главной базе флота Таллине.

Большие монтажные работы под руководством флотских инженеров, участвовавших в разработке проекта, были выполнены на Таллинском судоремонтном заводе. Параллельно велись работы по созданию новых электромагнитных тралов. К весне 1942 года флот уже имел их на вооружении. Большие корабли проходили теперь размагничивание на специальных станциях. Магнитные мины врага перестали быть таким грозным оружием, каким они являлись в начале войны.

А пока мы принимали меры к тому, чтобы выйти из положения наличными силами. Прежде всего уменьшили осадку базовых тральщиков. С них сняли ненужные запасные части и шкиперское имущество, уменьшили боезапас, количество воды и топлива. Это снизило вероятность столкновения тральщиков с минами противника. Группа инженеров конструкторского бюро Кронштадтского судоремонтного завода разработали чертежи переоборудования рыболовных траулеров «Скат», «Поводец», «Пикша», «Сиговец» в тральщики с электромагнитным тралом, а также новых катеров типа «КМ-5» в катерные электромагнитные тральщики. Кронштадтский завод успешно выполнил заказ флота по переоборудованию этих кораблей.

Затем тральное оборудование было поставлено на катера и буксиры, мобилизованные с торгового флота. Эти труженики моря с лейтенантами, а то и мичманами в должности командиров стали воистину универсальными боевыми кораблями. Они вели траление, разведку фарватеров, несли дозорную службу, перевозили десантников.

Их тактические данные были более чем скромными: малая скорость, ограниченная мореходность. К тому же не отапливались жилые помещения (представьте себе, как жили моряки осенью, в октябрьские и ноябрьские холода!), но они делали свое дело, и делали его хорошо.

Траление велось систематически, на всех фарватерах. Оно осуществлялось пятью дивизионами тральщиков, тремя дивизионами катерных тральщиков, дивизионом магнитных тральщиков с постоянным базированием в Кронштадте. Им удавалось поддерживать коммуникации в состоянии, которое позволяло боевым кораблям и судам ходить без происшествий.

В последних числах сентября бои на Ленинградском фронте приняли местный характер. Фашисты выдохлись, их наступательный порыв иссяк. Чтобы скрыть эту истину от немецкого народа, фашистскому руководству приходилось изворачиваться, заниматься демагогией. В своей речи 8 ноября 1941 года Гитлер заявил: «Тот, кто прошел от границы до Ленинграда, может пройти еще 10 километров и войти в город. В этом нельзя усомниться. Но в этом нет нужды. Город окружен, никто никогда его не освободит, и он будет в наших руках»[73].

Мы знаем, что Ленинград не только выстоял, но и, когда пришло время, сам перешел в наступление. А хваленая, якобы не знающая преград немецкая армия, так и не смогла преодолеть считанные километры. Стало очевидным, что план захвата Ленинграда провалился. Все сроки, назначенные Гитлером, истекли, а его войска по — прежнему оставались в лощинах и болотах, у стен Кировского и Ижорского заводов.

И сейчас буржуазные фальсификаторы истории вновь выискивают всякие причины поражения и неудач немецко — фашистских войск в первую военную кампанию 1941 года, ссылаясь на огромные просторы, бездорожье, холода и т. д. Однако они забывают о том, что основная причина их поражения и крушения стратегических планов заключается в самоотверженном героическом сопротивлении воинов и всего советского народа и связанных с этим огромными потерями врага.

Все это спутало и сорвало планы гитлеровского командования, отразилось на боеспособности войск, породило в их рядах растерянность и неверие в успех.

25 сентября командующий группой армий «Север» генерал — фельд- маршал фон Лееб отдал приказ о прекращении наступательных действий. К этому времени гитлеровцы потеряли под Ленинградом убитыми и ранеными многие десятки тысяч солдат и офицеров, сотни орудий и танков. В декабре 1941 года Гитлер отстранил фон Лееба и назначил вместо него генерал — полковника Кюхлера. Этот генерал также не смог изменить положения под Ленинградом. Оно оставалось неизменным почти до января 1943 года. Новый немецкий план, рожденный военными неудачами, заключался в том, чтобы создать двойное кольцо окружения, полностью изолировать Ленинград, задушить его в тисках голода. В директиве оперативного отдела немецкого генерального штаба «О блокаде Ленинграда» от 21 сентября говорилось: «…б) сначала мы блокируем Ленинград (герметически) и разрушаем город, если возможно, артиллерией и авиацией… г) остатки «гарнизона крепости» останутся там на зиму. Весной мы проникнем в город… вывезем все, что осталось живое, в глубь России или возьмем в плен, сровняем Ленинград с землей и передадим район севернее Невы Финляндии»[74].