Цепи свободы - Alony
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это не так, — виновато смотрела на него Изабель.
— Тогда почему ты не ответила ни на одно из моих писем?!
— Потому что я не читала их, — еле слышно выдохнула она.
Её слова сразили его сильнее, чем всё ее годовое молчание. Особенно сильный удар пришелся по самолюбию.
— Что?! — возмутился он. — Так тебе было настолько всё равно на меня и мои чувства?!
— Прости меня! — сцепила она пальцы в замок и прижала их к груди. — Даймонд, пожалуйста, прости меня! Я не читала их, потому что боялась не выдержать и сдаться. Я боялась потерять свою хваленую свободу.
— Ты их сразу выкидывала?
— Нет, что ты?! Они до сих пор хранятся в моей шкатулке.
— Значит столько времени я напрасно изливал тебе свои чувства! — с горечью выкрикнул он.
— Даймонд, всё что я могу сейчас сделать, так это только просить у тебя прощения. Я слишком сосредоточилась на себе и больше всего не хотела вновь оказаться под чьей-то властью. Тот твой поступок очень напугал меня. А потом мне казалось, что своими письмами ты продолжаешь на меня давить, и чтобы не оказаться под твоим влиянием, я не читала их.
— А сейчас ты больше не боишься оказаться под моим влиянием?!
— Нет.
Даймонд замолчал.
— Мне вернуть тебе письма? — робко спросила Изабель.
Он пренебрежительно дёрнул плечом.
— Можешь бросить их в печь. В них больше нет надобности.
Даймонд видел, как его слова подействовали на Изабель. Она прикрыла глаза и поджала губы. В эту минуту он был настолько оскорблен и раздосадован ее пренебрежением, что предпочел больше ничего не говорить, а молча уйти и оставить ее одну.
Даймонд шел в дом, а Изабель чуть не плача смотрела ему в спину и жалела, но не себя, а его! Ну почему она была такой упрямой?!
Когда позже он спустился к обеду, Изабель немало удивилась его появлению. Она боялась радоваться раньше времени, но если он пожелал принять пищу в ее обществе, значит ее утреннее признание не заставило его возненавидеть ее ещё сильнее.
Даймонд сел справа от Изабель и положил салфетку к себе на колени, а она, тем временем, подала знак служанке нести обед.
Он с интересом оглядел столовую.
— А замок теперь и не узнать. Ты проделала огромную работу по его преображению.
В его голосе слышалось явное восхищение.
— Благодарю! — с довольной улыбкой приняла Изабель его замечание. — Я, действительно, очень хотела, чтобы ничего больше в этом доме не напоминало мне о моем прошлом.
— И тебе это удалось. А обо мне ты хоть иногда вспоминала? Или я для тебя тоже был неприятным воспоминанием?
Вопросы Даймонда по-прежнему испытывали ее на прочность. Но Изабель знала, что должна отвечать ему честно и предельно откровенно.
— Я старалась тебя забыть, но совсем по другой причине.
— И по какой?
— Потому что влюбилась в тебя.
Если Изабель ожидала, что ее признание удовлетворит и даже обрадует Даймонда, то сильно заблуждалась.
— Если б это было правдой, тогда бы ты не покинула мой дом с такой лёгкостью. Я помню, с каким презрением и холодом ты смотрела на меня, как будто я был твоим самым страшным врагом.
— Даймонд, пойми, тогда во мне говорила одна лишь обида. На самом деле мне было очень тяжело уезжать от тебя и того места, в котором мне было по-настоящему хорошо. В твоём доме я обрела друзей. Но вернувшись сюда, я всячески старалась загрузить себя делами, чтобы заглушить все чувства к тебе. Мне даже показалось, что у меня это получилось. Но ровно до того момента, пока не увидела тебя на балу.
— А может всё дело в том, что ты узнала о моей помолвке с Беатрис и твоя гордость была задета? — с подозрением смотрел он.
В глазах Изабель вспыхнул огонь негодования, а на лице появилось оскорбленное выражение.
— Я не настолько коварна, как ты можешь думать обо мне! Но если ты так считаешь, я не смогу переубедить тебя в обратном.
Уже в более примирительном тоне Даймонд добавил:
— Тебе нет необходимости меня в чем-либо переубеждать. Я лишь стараюсь лучше понять тебя, — а затем сменил тему разговора. — Честно говоря я был очень удивлён, когда узнал, что в Лондоне ты остановилась в доме Мелиссы. Так ты простила её?
— Простила.
— После всего, что она сделала?!
— Тебя это так удивляет?
— Но ведь тебе пришлось делить вместе с ней мужа!
Изабель понимала, что он имел в виду.
— Да особо-то и делить не пришлось, — равнодушно пожала она плечами. — С Гессом нас связывал только закон.
Даймонд удивленно уставился на неё.
— А как же постель? Он ведь спал с вами обеими?
В миг щеки Изабель стали пунцового цвета.
— Гесс никогда не притрагивался ко мне, — жутко смущаясь, с трудом ответила она.
Даймонд вылупил на нее глаза.
— А как же первая брачная ночь?!
— Её он провел с Мелиссой. Именно тогда Гесс пообещал сестре никогда не прикасаться ко мне, и сдержал свое слово.
Признание Изабель заставило Даймонда поразиться и по-другому посмотреть на сидящую перед ним вдову. Хотя она была несчастна в браке, но он считал её женщиной, познавшей мужчину. На самом же деле Изабель была чистой и невинной девушкой! Абсолютно неискушенной в интимной стороне жизни! О Боже! Сейчас он представил, как должно быть она испугалась, когда он похитил ее. А ещё вспомнил, как она заявляла, что никогда не ляжет с ним. Теперь ее слова обрели для него иной смысл, так как скорее всего в них заключалась не только боязнь попрать общепринятые нормы, но и страх близости. А он чуть было не взял ее тогда на балу! Он ласкал ее как женщину, а не как девственницу. Он бы сделал это быстро и не заботясь о том, что она могла испытать боль. Ох! Только голос разума и то самое письмо уберегло его от непоправимого шага. Чтобы хоть как-то оправдать свое прошлое поведение, задал следующий вопрос:
— Но Гесс хотя бы целовал тебя?
— По-настоящему — никогда. Он лишь два раза прикасался к моим губам, во время помолвки и на свадьбе, но это были совсем невинные
