Мейси Доббс. Одного поля ягоды - Жаклин Уинспир

Уэйт велел шоферу спровадить от магазина уличных мальчишек, прежде вручив каждому по монетке за беспокойство. Затем легкой, несмотря на изрядную полноту, походкой он направился в магазин. На пути к первому прилавку Уэйт останавливался поболтать с каждым покупателем, и Мейси ощутила силу его личности, благодаря которой он заработал состояние, прославился и снискал любовь не только богачей, но и рабочего люда. Он был простым человеком и работал на благо тех, кто помог ему добиться нынешнего положения. По крайней мере такое впечатление Уэйт производил, когда, встав за сырный прилавок, осведомился у покупателя, чем может ему помочь в такой прекрасный денек. Получив заказ, Уэйт тщательно вымыл руки над раковиной, висевшей на стене позади, и, развернувшись, взял полголовки чеддера. Положив сыр на мраморную столешницу и разрезав его на части, он взвесил один клиновидный кусок на листе вощеной бумаги, а потом минуту разглядывал на вытянутой руке. Мейси заметила, как, моя руки, Уэйт о чем-то коротко пошептался с продавцом. Когда же он произнес: «Полфунта прекрасного сыра специально для вас, миссис Джонсон», Мейси поняла, что хозяин выяснял у помощника имя покупательницы.

Миссис Джонсон залилась румянцем и, кивнув, смущенно пробормотала «благодарю вас» знаменитому Джозефу Уэйту. Пока он складывал сыр в бумажный пакет, предусмотрительно завернув верхний край, женщина с улыбкой обернулась к другим покупателям, наслаждаясь моментом: ее обслужил сам владелец магазина.

Уэйт поработал во всех секциях, переходя от одной к другой, пока не добрался до мясного прилавка, где явно чувствовал себя в родной стихии. Здесь находилась самая живописная часть магазина. На стене возвышалась голова коровы абердин-ангусской породы с кольцом в носу и остекленелыми глазами, запечатлевшими ужас отправленного на убой животного. С медного стержня под потолком свисали туши, которые опускались с помощью блока, закрепленного на стене слева. Кассовые аппараты ритмично позвякивали, но стоило Уэйту взяться за привычное дело, как звон стал еще оживленнее.

Щелчком пальцев он подозвал к себе помощников. Рядом, с белым свежевыстиранным фартуком мясника в руках, возник подмастерье. Сняв пиджак, Уэйт отдал его другому помощнику, затем развернулся, еще раз вымыл руки и вытер о чистое белое полотенце, поднесенное мальчиком. Хозяин надел фартук и, обернув тесемки вокруг пояса, завязал на животе двойным узлом. Один из продавцов стал с помощью блока медленно опускать мясные изделия, а двое других — тоже в белых фартуках, белых сорочках и сине-золотых бабочках — подняли и водрузили на мраморную столешницу свиную тушу.

Уэйт проворно орудовал тесаком и обвалочным ножом. Сжимая мясо толстыми, как сардельки, пальцами, он отделял ножки, ребрышки и филе. Вокруг собирались посетители, желавшие поглазеть на Джозефа Уэйта за работой, знаменитого помощника мясника, который, преуспев в жизни, не забывал о доле бедняков. Торжественно подняв над головой свиную ногу, он принялся объяснять покупателям, что из кусков даже самого дешевого мяса можно приготовить прекрасный воскресный ужин, а если покрошить остатки вместе с парой морковин и картофелин и еще добавить лука, получится пирог, которого хватит на два, а то и три дня.

Уэйт закончил разделку туши, и ее теперь можно было раскладывать на витрине. Едва он снял фартук, как посетители разразились аплодисментами. Уэйт помахал всем в знак признательности, потом снова вымыл руки и, повернувшись, элегантно проскользнул в пиджак, который держал перед ним помощник. Кивнув работникам магазина и в последний раз помахав клиентам, Уэйт скрылся за боковой дверью, ведущей, как предположила Мейси, в контору наверху. Продавцы переглянулись и, раздув Щеки, облегченно вздохнули, довольные тем, что представление наконец окончилось.

Мейси увидела все, что хотела, но едва она шагнула к выходу, как ее взгляд упал на мозаику над входом — та явно обошлась хозяину в кругленькую сумму. Она онемела, поразившись не столько изяществу мозаики, сколько начертанной на стене горькой правде. По одному на каждой плитке были высечены имена бывших подчиненных Уэйта, погибших в Первой мировой войне. Не меньше сотни имен, и рядом с каждым значился город, где тот когда-то работал. А цветные плитки чуть выше складывались в мемориальную надпись: «Светлой памяти любимых».

На глаза Мейси навернулись слезы. Ею вновь овладела печаль, все еще изредка застигавшая ее врасплох, когда вдруг пробуждались горькие и ужасные воспоминания. Она знала, что другим тоже есть что вспомнить. Нередко Мейси казалось, будто сам воздух наполнялся людской скорбью, словно навеянной легким бризом, в котором едва различимо звучали далекие имена умерших, и становилось ясно: их смех уже не услышать и никого из них не вернуть. Как будто горечь всех мужчин и женщин, когда-то живших в страхе потерять на войне любимого, разверзла бездну, которую теперь приходилось преодолевать ежедневно.

Постепенно овладев собой, Мейси направилась к продавцу сырного прилавка, где в тот момент не было покупателей.

— Извините.

— Да, мадам, чем могу помочь?

— Я лишь хотела спросить, что за имена вон там на стене.

— О да, мэм. Это настоящая трагедия, столько наших полегло. Многие дружили и записались на фронт за компанию. Команда Уэйта, как они себя называли. После гибели первых работников мистер Уэйт распорядился повесить доску. В других магазинах такие же, везде одинаковые.

— Вы все, должно быть, его высоко цените. — Мейси слегка наклонила голову, стараясь вызвать реакцию собеседника.

Продавец улыбнулся.

— Да, мы все высоко его ценим, мэм. И он заботится об их семьях, — сказал он, кивнув в сторону мемориальной доски.

— Вы хотите сказать, материально?

— Да, они ни в чем не нуждаются. Каждое Рождество получают продукты, рождественскую премию — ну вы понимаете — и еще скидку в наших магазинах. Им выдали специальные карточки, по которым потом возвращают деньги. А если кому совсем туго, контора мистера Уэйта всегда помогает.

— Понятно. Он очень щедрый, правда?

— Да. — Продавец повернулся, прерывая разговор — в этот момент подошел покупатель, — но потом добавил: — Просмотрите имена, мэм, и поймете, почему мистер Уэйт так заботится о всех.

Мейси снова взглянула на доску над дверью и прочла: «Годен, Гоф, Гульд, Джексон, Майкле, Ричардс, Хейнс», — на секунду ее взгляд задержался внизу столбца, а затем обратился к следующей колонке: «Уэйт… Джозеф Уэйт-мл. — Лондон». Читать дальше она не смогла.

Глава третья

Во вторник после посещения магазина «Международной торговой сети Уэйта» Мейси позвонила в фирму «Карстерс и Клифтон» и попросила срочно назначить встречу с рекомендованным ей мистером Джеральдом Бартрапом. Она ничуть не сомневалась, что ее просьбу удовлетворят, поскольку в это время новые клиенты, желающие получить консультацию по капиталовложениям, были на вес золота. Мейси не терпелось узнать, какие отношения связывали Бартрапа и Шарлотту. Была ли это любовь, увядшая после близкого знакомства? Или расстаться их вынудил отец Шарлотты, настоявший на том, чтобы дочь подыскала себе партию получше? Их помолвка расторгнута, но, может быть, связь еще не прервалась? Если да, то, сбежав из отцовского дома, Шарлотта вполне могла обратиться за помощью к бывшему жениху.

Мейси вышла из метро на станции «Бэнк» и направилась к зданию из красного кирпича, где находилась контора «Карстерс и Клифтон». Швейцар направил ее к стойке администратора, а тот, убедившись, что встреча назначена заранее, предложил Мейси подняться на верхний этаж, где ее встретил клерк и проводил в кабинет мистера Бартрапа.

Бартрап, лет тридцати восьми, среднего роста, с редеющими волосами и раскрасневшимся лицом, вышел из-за громадного стола красного дерева и, протянув руку, произнес:

— A-а, мисс Доббс! Весьма рад.

— Я тоже, мистер Бартрап.

— Прошу, присаживайтесь. Желаете чего-нибудь? Может быть, чаю?

— Нет, благодарю, мистер Бартрап.

Он сел за стол, сложив руки на кожаном бюваре.

— Итак, полагаю, вы хотели бы обсудить вложение наследства, верно, мисс Доббс?

— Мистер Бартрап, должна сразу признаться, я пришла к вам не за консультацией.

— Но позвольте… — Встревоженный мужчина потянулся к папке на столе.

— Мистер Бартрап, я хотела бы конфиденциально побеседовать с вами об одном весьма срочном деле. Я работаю на Джозефа Уэйта. Он крайне озабочен жизнью своей дочери, которая недавно покинула дом, и до сих пор от нее нет никаких вестей.

Бартрап расхохотался, запрокинув голову.

— Решилась еще раз на волю вырваться, пока старик опять не запер!

— Прошу прощения?

— Не беспокойтесь, мисс Доббс. Это я образно выразился, не всерьез. Как вы могли заметить, мистер Джозеф Уэйт сторонник железной дисциплины и противоположных мнений не терпит. — Бартрап наклонился к Мейси. — Полагаю, я и есть тот самый негодяй, склонивший ее королевское величество сбежать из дому, не так ли?