И снова магия - Лиза Клейпас

– Дай мне взглянуть.

Алина быстро убрала листок в лиф платья.

– Нет. Это очень личное... – Она проглотила слезы, пытаясь держать себя в руках. – Маккена,– прошептала она, – как ты тронул меня.

Покачав головой, Марк протянул ей носовой платок.

– И что мне теперь делать? – пробормотал он, смущенный видом женских слез.

Единственное, что могла ответить Алина и что ему наверняка не понравилось:

– Ты ничего не можешь сделать с этим.

Она подумала, что он хочет обнять ее, но в это время появился новый гость в сопровождении лакея. Держа руки в карманах, лорд Адам Сандридж с изумлением оглядел парад белых роз.

– Я так понимаю, это для вас, дорогая? – спросил он у Алины, подходя и вынимая руки из карманов.

– Добрый день, Сандридж, – сказал Марк, они обменялись деловым рукопожатием. – Ваш приход как нельзя кстати, я думаю, леди Алина нуждается в вашей приятной компании.

– Тогда я готов быть и приятным и утешительным, – ответил Адам с вежливой улыбкой. Он склонился к руке Алины.

– Пойдем в сад, – предложила она, протягивая ему руку.

– Чудесная идея. – Адам, вынув розу из букета, обломал ее и, вставив в петлицу, протянул руку Алине. Они прошли к французским окнам, выходившим в сад, расположенный позади дома.

Сад был залит солнцем и благоухал ароматом цветущих незабудок, лимонной мелиссы, желтого лилейника и алых роз, которые окружал темно-красный клематис. Длинные ряды серебристых заячьих ушек, словно иней, покрывали пространство между большими каменными вазами, полными разноцветных восточных маков. Спустившись по широким ступеням, Адам и Алина ступили на усыпанную гравием дорожку, петлявшую между аккуратно подстриженными тисами. Адам был одним из тех редких людей, с которыми было хорошо молчать. Он терпеливо ждал, когда Алина заговорит первая.

Чувствуя благостный покой, внушаемый безмятежностью сада и присутствием Адама, Алина глубоко вздохнула.

– Эти розы прислал Маккена.

– Я понял.

– И там были еще стихи. – Она достала л исток из лифа и передала ему. Единственным человеком на земле, которому она могла показать стихи Маккены, был Адам. Стоя посреди дорожки, Адам развернул листок и пробежал глазами написанное.

Когда он поднял взгляд на Алину, то заметил странную смесь боли и радости в ее глазах.

– Очень трогательно, – искренне произнес он, возвращая стихи. – Что ты теперь думаешь делать с ним?

– Ничего, отошлю назад, как и планировала.

Осторожно подбирая слова, Адам, казалось, предпочел рискнуть, нежели тянуть волынку. Он пожал плечами:

– Что ж, если ты хорошо подумала, то поступай как знаешь.

Никто из окружения Алины не дал бы такой совет. Она взяла его руку и крепко держала ее, пока продолжался их разговор.

– Адам, это то, что я обожаю в тебе, – ты никогда не учишь меня, как поступать.

– Я презираю советы, от них никакого проку.

Они прогуливались вдоль мраморного фонтана, который усыпляюще шумел посреди густых зарослей дельфиниума.

– Я думала, не рассказать ли Маккене все, – сказала Алина. – Но что бы он ни ответил, это только все испортит.

– Почему, милая?

– Когда он увидит мои шрамы, они покажутся ему настолько ужасными, что он не сможет смириться с этим. Или хуже, он пожалеет меня и будет страдать от того, что обязан... и когда-нибудь пожалеет о своем решении и захочет избавиться от меня. Я не смогу жить, глядя каждое утро в его глаза и гадая, когда он оставит меня.

Адам с сочувствием смотрел на нее.

– Я не права?

– Я никогда не рассматривал этот вопрос с такой точки зрения, то есть права ты или не права, – сказал он. – Каждому предстоит сделать свой выбор, учитывая обстоятельства, чтобы потом не кусать локти. Ради самого же себя...

Алина не могла не сравнить его с Марком, который во всем был категоричен – правильно и неправильно, хорошо и плохо, и ее губы изогнулись в горькой улыбке.

– Адам, дорогой. Я обдумала твое предложение...

– Да?

Они снова остановились, глядя в глаза друг другу и не размыкая рук.

– Я не могу принять его, – сказала она. – Это было бы несправедливо по отношению к нам обоим. Я думаю, что фиктивный брак не принесет мне счастья. Но в то же время я с большой радостью буду дружить с тобой и дальше.

Видя глубокую печаль в глазах Алины, Адам обнял ее и прижал к себе.

– Моя дорогая, – пробормотал он, – что бы ты ни говорила, мое предложение остается неизменным. Я же останусь твоим преданным другом до конца дней. И если ты когда-нибудь изменишь свое решение, тебе стоит только щелкнуть пальцем. – Он улыбнулся. – Мне казалось, подобная имитация чертовски занятна, хотя и неосуществима.

Глава 17

Проведя семь незабываемых ночей в Лондоне, Ливия вернулась в Стоуни-Кросс с многочисленными покупками: коробками, свертками и картонками, которые подтверждали, что целью посещения города было не что иное, как естественное желание женщины обновить гардероб. Женская половина гостей принялась рассматривать ее приобретения. Маленькая изящная шляпка с перышками... перчатки, украшенные вышивкой и бисером на запястье... шали из кружева, кашемира и шелка... пачка модных журналов и образцов тканей от лондонской модистки, которая шила ей туалеты.

Естественно, Сьюзен Чемберлен поинтересовалась, видела ли Ливия мистера Шоу и Маккену во время своего пребывания в Лондоне, и Ливия ответила с веселой беззаботностью:

– О да, вместе с моей компаньонкой миссис Смедли мы провели несколько прелестных вечеров в театре. Места были в ложе, откуда прекрасно видно сцену. Мы получили такое удовольствие!

Тем не менее, несмотря на невозмутимое поведение Ливии, ее заявление было встречено поднятыми бровями и обменом многозначительными взглядами. Каждый, казалось, подозревал, что история на самом деле была куда более интересная, чем она рассказала.

Алина услышала рассказ о деталях лондонского визита, как только Ливия вернулась к себе. Она ждала ее в спальне, и когда сестра надела ночную сорочку, они вдвоем уселись на постели, держа в руках по бокалу вина. Алина устроилась у спинки кровати, Ливия полулежала на подушках.

– Я была с ним каждый вечер, – рассказывала она, ее щеки горели. – Семь ночей на седьмом небе.

– Выходит, он хороший любовник? – с улыбкой, но без излишнего любопытства спросила Алина.

– О, превосходный, потрясающий, такой... – Не в состоянии объяснить, что она ощущала, Ливия вздохнула и глотнула вина. Глядя на Алину сквозь стекло бокала, она пожала плечами. – Как странно, он совсем не такой, как Эмберли, и в то же время подходит мне. Может быть даже больше...

– Ты хотела бы выйти за него замуж? – спросила Алина с болью в сердце. С одной стороны, она была счастлива за сестру, но с другой – не могла не думать о том, как далеко находится Америка. И если быть честной с самой собой, она не могла не признать, что внутри раздавался голос, требовавший ответа, почему она, Алина, не может сделать то, чего хочет больше всего на свете.