Бриллианты с царской иконы - Ольга Баскова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нам ехать всего ничего, – усмехнулся Горбатов. – Могли бы сесть и на электричку, но на поезде удобнее, можно и чайку попить, и пообедать. А что касается ресторана… Если честно, вряд ли сегодня мы там побываем. Если быстро возьмем Заломову, можно вернуться в Пригорск на любом транспорте.
– Это точно. – Громов, сцепив руки на затылке, прилег на нижней полке. – Эх, вздремнуть бы, но сомневаюсь, что это у меня получится.
Сергей взглянул на часы:
– Верно, вряд ли. Осталось всего девяносто минут.
– Полтора часа – это много. Как говорится, успеем добежать до границы. – Дима расхохотался. – Серега, я давно сплю как Штирлиц. Через двадцать пять минут буду бодр и готов к дальнейшим действиям.
– Ладно, отдыхайте. – Сергей встал, поправив рубашку. – А я пока пробегусь.
Он поднялся и погладил живот, ощущая приятную тяжесть. Очень хотелось спать, не заниматься поисками «воскресшей из мертвых».
«Чем скорее все закончится, тем скорее я вернусь домой», – подумал Горбатов и, открыв тяжелую дверь купе, вышел в коридор.
Там было тихо. Все разошлись по своим купе и готовились к выходу. Поезд подъезжал к Москве.
Осторожно ступая по красной дорожке, Сергей двинулся вперед, не надеясь на удачу. Многие двери были закрыты.
Морща нос от запахов еды и туалета, майор старался принять беззаботный вид и не привлекать внимания.
Ему повезло. Заломову, одиноко сидевшую на нижней полке и смотревшую в окно, он обнаружил в четвертом вагоне.
Это порадовало. Значит, поджидать ее они тоже будут у четвертого вагона, не разбегаясь по длине всего поезда.
Вернувшись, следователь дернул дверь и разбудил уже задремавших коллег.
Буков лениво приоткрыл чуть раскосый глаз.
– Ну что, обнаружил девушку? – поинтересовался он сонно.
– В четвертом, – отозвался Сергей и опустился на нижнюю полку, рядом с сопевшим Громовым. – Дима, подъем. Скоро подъедем к вокзалу.
Дмитрий зевнул, широко открыв большой рот.
– Только-только стал засыпать, – пожаловался он. – И что за житуха такая?
Горбатов ничего не ответил.
– И куда торопиться? – продолжал бурчать оперативник. – У нас что, тяжелые пакеты?
– Давай, давай, – усмехнулся следователь, собирая со стола. – Думаешь, мне не хочется на боковую? Может быть, еще больше, чем тебе.
– Что-то незаметно, – хихикнул Буков.
– А я умело скрываю. – Сергей бросил взгляд в окно.
Поезд уже подходил к вокзалу. Вскоре послышался скрежет тормозов, и пассажиры столпились возле двери. Пожилая проводница в серой униформе открыла дверь, и люди стали неторопливо спускаться по лесенке. С платформы раздавались веселые голоса и смех.
Горбатов с коллегами, выйдя из вагона, помчались вперед. Вскоре они увидели Марину, в ярко-красном платье, сразу бросавшемся в глаза, с зачесанными назад светлыми волосами. Она медленно шла по перрону, иногда оглядываясь.
Полицейские словно приклеились к девушке, стараясь не упустить ее из вида: она могла легко затеряться в толпе, несмотря на яркую одежду.
Высокий мужчина лет сорока, с черными волосами, тронутыми сединой, нагнал ее через минуту, и они, остановившись, что-то сказали друг другу и отправились к зданию вокзала.
– Берем, – принял решение Сергей.
Полицейские прибавили шаг и перегородили парочке дорогу.
Горбатов вытащил удостоверение.
– Полиция, майор Горбатов, – быстро проговорил он. – Прошу предъявить документы.
– А на каком основании? – Седоватый близоруко щурил глаза. – Ничего я предъявлять не буду. Вы можете выхватить у меня паспорт и скрыться. Откуда я знаю, может, ваше удостоверение поддельное?
– Это можно легко проверить, пройдя в отделение вокзала, – процедил майор. – Ну как, пройдем?
Мужчина посмотрел на девушку. Она, на удивление, казалась спокойной.
– А я не боюсь. – Марина открыла сумочку и достала паспорт. – Прошу, господа.
– Значит, Алла Петровна Заломова, – протянул Сергей и постучал пальцем по фотографии. – Сдается мне, девушка, это чужой паспорт, потому что фотография явно не ваша.
Заломова прищурилась, и от уголков глаз лучиками разбежались маленькие морщинки.
– То есть как не моя фотография? – Она немного побледнела. – А чья же, по-вашему?
– Я думаю, настоящей хозяйки документов, – спокойно ответил Горбатов.
– Позвольте, – вмешался высокий господин, – как вас понимать? Она мошенница, что ли?
– А вы кто? – Сергей повернулся к нему. – Представьтесь.
– Ювелир Геннадий Дмитриевич П… Пронин. – Мужчина от волнения стал заикаться. – Но кто эта девушка?
– Некто Марина Заломова, – вмешался Дмитрий. – По своим документам она вообще-то мертва, поэтому была вынуждена позаимствовать паспорт у двоюродной сестры. Дамочка скрывается от полиции, потому что подозревается в убийстве. Кроме того, нам известно, что вам она предложила бриллианты Николая Савина. Кстати, они по закону являются музейной редкостью и принадлежат государству.
– Но я… я не стал бы их покупать, я хотел только посмотреть, – начал оправдываться мужчина.
– Ну с этим разберутся уже наши коллеги, – заверил его Горбатов. – Прошу следовать за нами… – он сделал многозначительную паузу, – господа.
Громов взял Марину за локоть, но она выдернула руку:
– Все, что вы сказали, – полный бред.
– Но все легко подтвердить, не так ли? – Следователь лукаво подмигнул. – Тело вашей сестры Аллы находится у нас. Стоит привезти ее соседку по Зуево, и она ее опознает. Вы, конечно, похожи, но не близнецы. Кроме того, у нас есть ДНК.
Заломова поджала губы.
– Что ж, докажите. – Сергей понимал, что девушка, как загнанный зверь, цепляется за любую возможность, чтобы потянуть время и все хорошо обдумать. Только бедняжка не понимала, что у нее нет выхода.
– Идите, идите. – Он слегка подтолкнул ее. – Сейчас сдадим вашего знакомого в отделение и вернемся в Пригорск. Пожалуйста, не задерживайте нас. Мы хотим добраться до дома сегодня.
Бросив на него уничтожающий взгляд, Марина медленно пошла по платформе. По тому, как опускались ее плечи, как сутулилась спина, Горбатов понял: она уже не надеется вывернуться.
Глава 39
Ницца, 1882 г.
Почти полгода Савин не знал покоя. Он ездил в казино в Париж, Монте-Карло, делая небольшие ставки, потому что боялся проиграть все деньги.
Как ни странно, ему везло, но все уходило на оплату процентов.
На его удивление, Мадлен, привыкшая к роскоши, не ушла, и он подумал: может быть, она действительно любила его и не лукавила, говоря об этом?
Корнет сознавал, что и он прикипел к
