Библия Раджниша. Том 1. Книга 2 - Бхагаван Раджниш

Моя третья просьба такова: остерегайтесь знания. Стать знающим так мало стоит. Везде можно найти священные книги, везде есть библиотеки, университеты; так легко стать знающим. А раз вы стали знающими, вы стали очень уязвимыми, поскольку теперь эго хочет верить, что это - ваше знание, и не просто знание, но и сама ваша мудрость. Эго хочет выдать знание за свою собственную мудрость. И вы начинаете верить, будто действительно знаете.

Вы не знаете ничего. Вы знаете только книги и то, что в них написано. Наверное, и книги эти написаны такими же людьми, как вы. Девяносто девять процентов книг написаны другими читателями. На самом деле, если вы прочли десять книг, ваш ум настолько переполняется всяким хламом, что вам хочется вылить все это в одиннадцатую. Что еще вы с ним будете делать? Вам же нужно будет разгрузить себя.

Число книг продолжает расти. Каждый год на каждом языке выпускается тысячи и тысячи книг. Опасность никогда не была так велика, как сегодня, поскольку никогда раньше знание не было так легко доступно вам - через все виды средств массовой информации. Теперь есть не только книга; вы можете получать знания из газеты, из журнала, по радио, по телевидению, и все эти источники становятся все более и более доступными. Опасность становится еще сильнее.

Я был профессором в двух университетах и наблюдал сотни профессоров. Это самое снобистское племя в мире. Профессор думает о себе, что является представителем другой породы, - ведь он знает. И что же он знает? Лишь слова, а слова - это не переживание. Вы можете все время повторять слово любовь, любовь, любовь, миллионы раз; но это не даст вам вкуса любви. Если вы прочтете книги о любви, а о любви тысячи книг, романов, поэм, рассказов, исследований, диссертаций, то узнаете о любви так много, что забудете, что сами-то никогда не любили, что не знаете, что есть вся эта любовь, - но вы знаете все о любви, знаете все, что написано в книгах.

Поэтому третье: остерегаться знания, быть бдительным к тому, чтобы в любой момент вы могли отложить свое знание в сторону, чтобы оно не закрывало вам видения. Его не должно быть между вами и реальностью. Вы должны идти в реальность предельно обнаженными. Но если между вами и реальностью так много книг, тогда все, что вы видите, - не реальность. Реальность, пока она достигнет вас, будет разрушена вашими книгами, она уже не будет иметь ничего общего с реальностью.

Четвертое... Я не буду говорить «молитесь», поскольку нет Бога, которому молиться. Я не могу говорить, как это делают все религии, что молитва сделает вас религиозными. Она даст вам ложную религиозность, поэтому в моей религии слово молитва полностью отброшено. Бога нет, поэтому разговаривать с пустым небом - предельная глупость. Есть опасность в том, что вы начнете слышать голоса с неба и выйдете за пределы нормы. Тогда вы станете ненормальными. Тогда вы будете больше не в состоянии что-либо делать, вам нужно будет психиатрическое лечение.

Поэтому, пока этого не случилось - пока Бог не ответил вам, - пожалуйста, не просите. Ведь это в вашей власти — не просить, не молиться. Бог не может заставить вас молиться и просить. Если вы молитесь, просите, настаиваете, он может ответить — вот в чем опасность. И раз вы услышали ответ, тогда вы не будете слушать никого. Тогда вас нужно заставить пройти психиатрическое лечение, иначе вы станете душевнобольными.

Мое слово, заменяющее слово «молитва», - «любовь». Забудьте слово «молитва», замените его любовью.

Любовь не к какому-то невидимому Богу. Любовь к видимому - к человеческим существам, животным, деревьям, океанам, горам. Расправьте крылья любви так широко, как только можете.

И помните, любви не нужна система веры. Любит даже атеист. Любит даже коммунист. Любит даже материалист.

Любовь - это нечто, присущее вам, а не нечто, навязанное извне. Нельзя сказать, что может любить только христианин или только индус, — это ваш человеческий потенциал. И я хотел бы, чтобы вы полагались скорее на свой человеческий потенциал, чем на ложную обусловленность христианства, иудаизма, индуизма... Не несите их с собой, но несите с собой любовь, это частица вашего бытия - любовь без всякого запрета, без всякого табу.

Все эти религии наложили на любовь табу. Можно понять их стратегию. Стратегия такова, что если любовь находится под запретом, то ваша энергия любви начинает двигаться к молитве. Это просто: вы блокируете путь любви, она находит другой путь. Вы заблокировали ей путь к реальности, она постарается достичь нереального. Вы заблокировали человеческие возможности, она испытает что-нибудь воображаемое, какую-нибудь галлюцинацию.

Все религии против любви, потому что это опасно: если человек входит в любовь, он может перестать думать о церкви, храме, мечети, священнике. Почему он должен думать? Он может совсем не думать о молитве, ведь он знает что-то более существенное, что-то, дающее большую пищу. Он знает что-то более основательное, зачем ему обращаться к мечтам?

Только подумайте о следующем: попоститесь один день и на следующее утро вспомните, о чем вы мечтали. Конечно, вы мечтали о еде, о пире - это совершенно ясно. Только попоститесь один день, и вам это будет сниться всю ночь... Что случилось? Вы отбросили реальное, но все ваше существо хочет его. Если вы отбросили реальное, то единственное, что остается, - найти ему замену, нереальное. О чем бы вы ни мечтали, проверьте: сама эта мечта говорит о том, что вы упустили реальность. У человека, живущего в реальности, мечты исчезают. Ему не о чем мечтать, ему нечего видеть во снах. Когда он отправляется спать, он оканчивает дневную работу. Он оканчивает, и ничто не переходит в его сны.

Зигмунд Фрейд, Юнг, Адлер - все эти люди работали над сновидениями. Им следовало бы заглянуть в жизнь хотя бы одного человека, у которого исчезли сновидения, это дало бы им ключ к пониманию проблемы. Но эти люди так же глупы, как и остальные. Вы не можете себе представить, как Фрейд боялся приведений. Вы так не боитесь их.

Юнг был исключен из психоаналитического движения по той простой причине, что он верил в приведения. Однажды, когда Зигмунд Фрейд и Юнг сидели в гостиной у Фрейда, Юнг начал говорить о приведениях. Он очень интересовался приведениями. И как раз когда он начал говорить о приведениях, в шкафу раздался сильный взрыв. Фрейд упал со стула и сказал: «Я говорил вам много раз: упомяните о дьяволе, и он тут как тут, - а вы не слушаете». Даже Юнг был потрясен. Они открыли шкаф; там ничего не было. Откуда взялся этот звук, как будто взорвалась бомба? Он закрыл шкаф и снова сел. Они снова начали говорить о приведениях, ведь как можно остановиться после такого переживания? И снова последовал взрыв! Это был конец. После этого Фрейд никогда не виделся с Юнгом.

Фрейд так сильно боялся смерти, что с ним нельзя было говорить об этом. Его учеников предупреждали, особенно новеньких, никогда не упоминать слово «смерть». Дважды случалось так, что люди упоминали что-то, связанное со смертью, и он падал в припадке, терял сознание. Он так сильно боялся смерти, что даже слова «смерть» было достаточно для того, чтобы он потерял сознание. И эти люди создали психоанализ, это ваши великие ученые в области ума.

Юнг боялся мертвых тел. И это естественный закон: то, чего вы боитесь, тем вы и восхищаетесь. Поэтому он хотел отправиться в Египет посмотреть на древние мумии, эти мертвые тела, хранившиеся в пирамидах, а теперь находящиеся в египетском музее. Много раз он хотел отправиться. Заказывались билеты, иногда он добирался до аэропорта, но начинал нервничать, так нервничать, так дрожать, что возвращался обратно - прерывал путешествие. Он никогда так и не смог добраться до Египта. Он предпринял дюжину попыток, и всякий раз начинал нервничать. Сама мысль увидеть мертвое тело возрастом три, четыре, пять тысяч лет выводила его из нормы.

Эти люди не знали ни одного человека, у которого исчезли сновидения. Например, я не могу видеть сны, даже если захочу; это невозможно. Я пытался, но у меня не получалось. Я пытался много раз, придумывал их, ведь нет книг, где говорилось бы о том, как создать сновидение, поэтому я придумывал их по-своему. Я отправляюсь спать, думая о чем-нибудь, представляя что-нибудь в зрительных образах, так чтобы это осталось во сне и стало бы сновидением. Но когда наступает сон, эти зрительные образы исчезают. Сон есть, но того, что я представлял себе, нет.

Если вы живете реальной жизнью подлинно, искренне, полно, сновидения прекращаются. Если вы любите, вы никогда не подумаете о молитве, поскольку знаете реальное - зачем же вам следовать за нереальным, за псевдо? А все эти религии знали только одно: прекратите реальное, вам нужно следовать за нереальным.

Пятое, что я хотел бы сказать вам: живите от мгновения к мгновению - в каждый момент умирайте для прошлого. С ним покончено. Не нужно даже отмечать, хорошим оно было или плохим. Нужно знать только одно: с ним покончено, его больше нет. Его больше не будет... ушло и ушло навсегда; зачем теперь на него напрасно тратить время?